Энн Бэрбор - Вернуть прошлое
– Ох, Джон! – задохнулась от восхищения Чарити, широко раскрыв глаза.
– Отлично сработано! – со смехом одобрил Чад. – А я и не знал, что у вас неотразимый удар левой в числе ваших прочих талантов.
Чад подошел к Лайзе и, заметив ее шоковое состояние, дал знак сыщику, который с помощью Рави Чанда стал поднимать Джайлза на ноги. Индиец уже держал одной рукой злосчастного лакея, прижимая его к себе локтем.
Все оживились, когда из тени вынырнул Джем Дженуари. Он выглядел очень усталым, а карман его подозрительно оттопыривался.
– Ах, мистер Дэвентри, – сказал он с дьявольской усмешкой. – Вижу, вы уже не в одиночестве. Я рад. Только жаль, что я пропустил самое интересное, но у вас на Арлингтон-стрит было столько увлекательных бумаг! Как я мог устоять? Я очень любознателен. Так что, пока я их все собрал, прошло довольно много времени. Между прочим, я с нетерпением жду, когда смогу с вами побеседовать по душам, – он огляделся вокруг, – в более уютной обстановке.
Джайлз смотрел на него с явным изумлением.
– Я вас не знаю, – сказал он безучастно, оглядывая группу людей, окруживших его. – Я не знаю этого человека, – повторил Джайлз, словно этот факт мог благотворно повлиять на его обстоятельства.
– Джем Дженуари, к вашим услугам, сэр, – галатно ответил джентльмен. – И вы меня отлично знаете, правда, мы с вами встречались довольно давно.
Джайлз отвернулся, и после последнего мучительного взгляда на Лайзу его увели Сергуд и Рави Чанд.
Только несколькими часами позже каждый получил удовлетворительный ответ на вопрос, который его интересовал. После того как увели Джайлза и лакея Стеббинса, оставшиеся отправились в дом Чада, где он и объяснил им события этого вечера.
– И я должен не забыть, – заключил он, – поблагодарить союзные войска, благодаря которым Провидение дало мне в руки такой шанс.
Все взгляды обратились к Джему, тот встал и поклонился. Несмотря на свой довольно изможденный и нереспектабельный вид, он выглядел так, что всем было ясно – он совершенно на своем месте в гостиной джентльмена.
Чад рассказал собравшимся о нападении на него неподалеку от Мервэйл-хауса. Лайза побледнела, как мел, и взгляд Чада не отрывался от ее лица, пока он перечислял улики, благодаря которым была доказана виновность Джайлза в поджоге его фабрики и организации взрыва на шахте.
– Боже мой! – прошептала Лайза. Ей казалось, что Чад говорил о ком-то, кого она никогда не знала, – зловещем, порочном незнакомце, который безо всяких причин сеял зло и разрушение как одержимый навязчивой идеей маньяк. Усилием воли она заставила себя отогнать эти мысли. Ей это удалось, и она снова обратила все свое внимание на Чада и его рассказ.
– …А кто нам обещал объяснение причин такого повышенного интереса к курьезной деятельности мистера Дэвентри, мистер… м-м… Дженуари?
Джем повернулся к лицам, глядевшим на него с нетерпеливым любопытством.
– Нет, не Дженуари, как вы сами уже, без сомнения, догадались к этому времени. Я придумал эту фамилию по названию месяца, когда я впервые приехал в Лондон. – Он глубоко вздохнул. – Я должен принести вам свои извинения, мистер Локридж, и всем остальным тоже, что имел честь стать вашим знакомым под фальшивой фамилией. Меня зовут Джереми Стэндиш, и мой дом – в Глостершире.
– Стэндиш… – повторил задумчиво Чад. – Когда-то я знал семью с такой фамилией. Мой отец обычно покупал лошадей у джентльмена по имени Чарльз Стэндиш. Он выращивал самых лучших лошадей во всей стране.
Улыбка зажглась в серых глазах Джема.
– Да, Чарльз Стэндиш – мой отец.
– Но, позвольте… – медленно проговорил Чад. – Он не был мистером Чарльзом Стэндишем; он был лордом Гленрейвеном.
Джем смущенно кашлянул.
– Да, это правда. Мой отец унаследовал скромное баронетство в Глостершире, где моя семья и я жили счастливо, пока эта мразь, это исчадие ада не отняло у нас наш дом. Я не буду утомлять вас подробностями – достаточно сказать, что мы разорены при содействии Джайлза Дэвентри. Из-за него и еще одного типа я оказался один на этом свете – на безжалостных улицах Лондона в возрасте четырнадцати лет. Но я неожиданно выжил и даже преуспевал в районе притонов и игорных домов.
– Господи! – пробормотал Чад.
– …И, – продолжал Джем, – даже заработал достаточную сумму денег – иногда не самым законным способом, должен признаться. И у меня образовалась целая сеть помощников и информаторов.
– Но… простите, если я коснусь этого, – вмешался пораженный сэр Джордж. – Если ваш отец умер, тогда… Господи, значит, вы должны быть лордом Гленрейвеном!
– Ну да… – застенчиво пожал плечами Джем. – Да, я – лорд Гленрейвен, хотя этот титул звучит гораздо внушительнее, чем мои довольно плачевные обстоятельства. И сам его носитель. – Он подождал, пока утихнут изумленные возгласы, прежде чем продолжить: – Во мне все крепло желание исправить несправедливость и зло, причиненные моей семье, а чтобы это осуществить, мне необходимо было составить исчерпывающее досье на мистера Дэвентри и его черные делишки. – Он с усмешкой обернулся к Чаду: – Именно мой интерес к мистеру Дэвентри и привел меня так неожиданно к вам, и это единственная вещь, за которую я ему обязан по гроб жизни. – Неожиданно он опять соскользнул на кокни. – Ва-аще, было так здорово служить у такого джентльмена – у-ух, хозяин! Но теперь, к сожалению, – продолжал он уже другим тоном, – боюсь, я должен откланяться – и довольно надолго. Пришло время… – Он умолк, а потом заключил дрогнувшим голосом: – Пришло время мне вернуться домой.
Чад встал, чтобы пожать ему руку.
– Джем… о, вернее, милорд, знакомство с вами явилось для меня одной из самых больших радостей в жизни. И если я могу что-то сделать для вас, – только скажите.
– Я тоже хочу присоединиться к этим словам, – вставила Лайза. – Мне тоже есть за что вас благодарить.
Джем сделал жест, напоминавший воинское отдание чести.
– Я счастлив, что способствовал возврату вашей собственности, миледи, и я хочу еще пожелать вам всего самого лучшего на будущее… м-м… и успеха в ваших деловых начинаниях.
– Полагаю, – сказал Чад, глядя на толстую пачку бумаг, все еще торчавшую из кармана Джема, – вы хотите немедленно отправиться в Глостершир?
– Да, как только мне удастся организовать беседу с Дэвентри. Остались еще вещи, на которые лишь он сам может пролить свет. А теперь, – Джем повернулся к собравшимся, которые все еще пристально смотрели на него, жадно ловя каждое его слово, – если вы меня извините, мне пора идти. День был тяжелым, и мне, – он указал на бумаги, – нужно еще кое-что прочесть.
