Кристина Дорсей - Море огня
— Рисовать?.. Ах да! — Миранда опять взялась за уголь. Собрав всю свою волю она нагнулась к своему листу и стала внушать себе, что она может это сделать и сделает, чего бы это ей ни стоило. Но каждый раз, когда девушка поднимала глаза, чтобы посмотреть на свою натуру, силы изменяли ей, и какой-то подозрительный туман застилал ей взор. Пока наконец она не закрыла глаза.
— Что-нибудь не так? — Джек с трудом сдерживал желание закрыться руками. Он очень старался стоять ровно, чтобы она могла рисовать, и не думать о том, что он совершенно раздет, но у него плохо получалось.
Он наблюдал, как она работает, смотрел на склоненную головку и упавшую прядь черных как смоль волос, и жалел только о том, что она полностью одета.
Миранда вдруг резко поднялась из-за стола и стала сбивчиво объяснять:
— Все дело в свете. Мне ничего не видно. Вернее, мне видно, но света мало для того, чтобы рисовать.
Она снова посмотрела на Джека, и вдруг глаза ее широко раскрылись, она воочию увидела его возбуждение и быстро отвела взгляд. Миранда обошла стол и, встав спиной к Джеку, начала разбирать свои бумаги.
— О-о, ты можешь одеться.
Она так же стеснялась, как и он. Джек удовлетворенно хмыкнул потому, что его собственное смущение прошло. Молча он подошел сзади и прижался к ней. Миранда очутилась между ним и столом. Он обнял ее и стал водить носом около ее уха, приговаривая:
— Что-то я не понял, почему ты не учила меня испанскому? Например, как вот это называется?
Джек сжал в руках ее груди и начал большими пальцами делать круги вокруг ее напрягшихся сосков. Миранда застонала и откинулась на него.
— Вряд ли тебе это понадобится.
—Кто знает…
Миранда склонила голову немного набок, Джек целовал ее шею, слегка покусывая, а рука его скользнула вниз и раздвинула ее ноги.
— А как насчет этого?
— Джек… — Миранда почти не дышала. — Сейчас же разгар дня.
— Я знаю, — Джек поднял ее юбки и сильно прижался к ней сзади. Какая гладкая и упругая, какая божественная кожа!
— О Джек, — выдохнула Миранда, вся изогнувшись в сладострастной истоме. Его пальцы медленно гладили внутреннюю поверхность бедер перебирая завитки волос, потом перебрались глубже. Силы совсем покинули Миранду, колени задрожали и она упала бы, но сильные руки поддержали ее.
— Нагнись вперед.
— Что? — Вопрос прозвучал как стон. Она уже давно потеряла всякую способность мыслить логически.
—Вот так, — одним движением Джек смахнул карты и рисунки, они полетели на пол. Затем он подтолкнул дрожащую Миранду к столу (она не решалась спросить, что он делает), и она, положив щеку на согнутую руку, почти легла на дубовые доски стола. Джек, стоя за ее спиной, любовался на нее и с трудом сдерживался, чтобы не овладеть ею быстро и со всей силой, он хотел сделать все медленно и осторожно, но для исполнения своего желания ему потребовалась вся его решимость: Миранда была такой чувственной и желанной, что сдерживаться было мучительно, и наступил момент, когда это стало невыносимо. Их движения стали все ускоряться, и скоро они забыли обо всем на свете.
Когда Миранда пришла в себя и открыла глаза, они лежали друг у друга в объятиях, лицом к лицу. Только сейчас она заметила, как неудобно лежать на столе, однако она тут же забыла об этом, когда золотые ресницы задрожали и на лице появилась улыбка. Подмигнув ей, Джек вдруг прошептал:
— Кровь Христова, не знаю, что на меня нашло.
Он легко поднялся, игриво шлепнул ее и сел на край стола. Миранда расправила складки своей юбки, сердце ее все еще сильно билось в груди, она пыталась выровнять дыхание.
— Что это было? Что мы делали?
Джек рассмеялся, Миранда откинула со лба растрепавшиеся волосы, не переставая пристально смотреть на него.
— Мы занимались любовью, — Джек наклонился и нежно поцеловал ее.
— Но это было… по-другому.
— Миранда, тебе еще столько предстоит узнать, ты же любишь учиться, — поддразнил ее Джек, надевая рубашку. — И я тебе покажу все, что знаю сам, но сначала мне надо поучиться у тебя испанскому.
— Повтори еще раз. Слово должно скатиться с кончика твоего языка, — Миранда вздохнула и показала ему снова.
У Джека решительно ничего не получалось, он и сам это понимал.
— Кровь Христова! Почему они не могут говорить на каком-нибудь человеческом языке! Английском или кельтском. Мне они хорошо давались.
— Или на индейском, — напомнила ему Миранда, — я слышала, как ты говорил в лесу с Нафкиби, и не могла догадаться, о чем вы.
— Нафкиби из племени керо. Я выучил его язык, когда был мальчишкой еще до набега испанцев, — он нахмурился. — Не знаю почему, но этот проклятый испанский не лезет мне в голову.
Миранда устроилась на сиденье около окна в капитанской каюте. Они работали уже больше часа после того, как занимались любовью.
— Если бы ты только позволил мне сопровождать тебя…
— Ми-ран-да! — почти угрожающе протянул Джек.
Она всплеснула в отчаянии руками.
— Ты хочешь сойти на берег в испанском поселении, найти сестру, хотя не говоришь на кастильском наречии и, мягко говоря, не похож на испанца. Даже если ты найдешь де Сеговию, он же узнает тебя!
— Сомневаюсь.
Миранда посмотрела на него.
— Ты вряд ли переменился с тех пор, как тебе исполнилось шестнадцать лет.
— Внешне, может, и нет, но свободный человек и раб — это совсем разные люди. Де Сеговия узнает меня, но будет уже поздно.
— Для него или для тебя? — Миранда вздохнула, когда в ответ получила свирепый взгляд. — Какой ты упрямый!
— Я? — Джек даже вскочил. ― Это ты обманула меня, пробралась на корабль и настаиваешь на своем дурацком плане. — Джек закрыл глаза и постарался успокоиться. Было от чего прийти в отчаяние, но ведь он знал это с самого начала, вряд ли когда-нибудь ему удастся ее перевоспитать. — Но я тебе докажу, кто из нас упрямый. Я подумаю об этом. Теперь мы можем продолжать уроки? — Он сел и придвинул обратно стул.
Миранда бросила на него взгляд исподлобья:
— Ты обещаешь взять меня с собой?
— Я только сказал, что подумаю, — Джек решил оставить для себя лазейку. — Ну так как мне спросить, где я могу найти молодую сеньориту?
Миранда машинально ответила ему. Она ничуть не поверила, что он и вправду обдумывает, взять ее с собой или нет. Она уже слишком хорошо его знала, он явно не из тех, кто легко меняет свое мнение.
Она слушала, как он запинается на следующем испанском предложении, и прикидывала, как ей поступить. Вскоре она пришла к выводу, что, чего бы это ей ни стоило, она пойдет с ним.
Вечером этого дня «Морской ястреб» встал на якорь в маленькой уединенной бухточке среди скал на восточном берегу острова Анастасии, напротив Сан-Августина. Пираты спустили паруса и теперь слонялись без дела по палубе. Кто пил, кто дремал, кто ругал жару, но каждый думал о предстоящем деле, хотя никто в этом не признавался.
