Ферн Майклз - Опасные намерения
В кухне она набила бумажные пакеты продуктами и перенесла их вниз. Потов вернулась в ванную и опустилась перед раковиной на колени.
— Надо идти, Мэдди. Если не пойдешь со мной, я уйду одна, а ты оставайся и испытывай судьбу. У нас — самое большее час времени. Возможно, уже сейчас этот Хендрикс треплется с официанткой в кафе, и она ему рассказывает, что мы заходили туда вдвоем. Он позвонит кому надо и вернется сюда не один. Я не хочу сказать, что они сделают нам что-то плохое, но нас опять разлучат, и кто знает, где каждая из нас закончит свои дни. Для них не секрет, что мы раскусили все их обманы. Думаю, что они снова пообещают что-нибудь, лишь бы вернуть нас в Программу. Идешь со мной?
Мэдди даже не пошевелилась. Дженни уже не знала, что еще сказать. Так ничего и не придумав, она схватила подругу за руку и вытащила ее из-под раковины. Мэдди снова застыла в неподвижности.
— Черт тебя побери, — прошипела Дженни. — Когда я позвоню Питу, обязательно расскажу ему, что ты совсем раскисла и не хочешь бороться за жизнь. Если тебя не прикончат, то запрут где-нибудь и выбросят ключ. — Она сделала паузу, надеясь, что Мэдди что-нибудь скажет, но ответа не последовало. — Ну хорошо же. Ты сама напросилась. Я все равно сволоку тебя в подвал, и не жалуйся потом, если у тебя на заднице не останется ни клочка кожи. — Последний аргумент не произвел никакого впечатления.
Собрав все силы, Дженни подхватила Мэдди под руки и протащила через дверной проем к лестнице. Та висела на ней, как тряпичная кукла. Пустое выражение ее глаз любого свело бы с ума.
Каждый раз, когда Мэдди ударялась бедром о деревянные ступеньки, Дженни морщилась, прикидывая, как долго не сойдут синяки с ее зада. Наконец она прислонила подругу к стене у подножия лестницы.
— Ты пыталась убить меня? — спросила Мэдди, пошевелившись.
— Да, — ответила Дженни. — Ты почти час была не в себе. Извини меня за свой синюшный зад, но другие меры не действовали. Нам надо войти внутрь. Времени остается все меньше. Я тебе все объясню. Сможешь идти сама?
Мэдди со стоном поднялась на ноги. Дженни обхватила ее за талию, и они, обнявшись, прошли через кухню миссис Исааксон и стали спускаться вниз по ступенькам, ведущим в подвал. Оставив Мэдди сидеть на алюминиевом стуле, Дженни сбегала наверх и заперла дверь в кухню хозяйки. Еще пять минут ушло на то, чтобы закрыть на задвижки все окна.
— Можешь ты мне наконец объяснить, что мы делаем в этой конуре? — вяло спросила Мэдди.
Дженни села, пытаясь восстановить дыхание.
— Сама не знаю. Это только ты всегда можешь толково мотивировать свои действия. Когда ты отключилась, я просто не знала, что делать. Ты меня до смерти напугала. Я знаю, что Хендрикс вернется. Они опять хотят меня куда-то перевезти. И знаешь из-за чего? Из-за того, что ты ушла. Думаю, сначала они следили за тобой, но потом потеряли. Ума не приложу, зачем им перевозить меня, если ты должна появиться здесь. Не вижу никакого смысла.
— Я думаю, они не понимают, как вести себя с нами, как реагировать на наши поступки, — устало сказала Мэдди. — Зачем мы опять об этом говорим? И что мы все-таки делаем в подвале твоей хозяйки? На что надеемся? Не уверена, что это твоя лучшая идея.
— Мы не задержимся здесь надолго, — возразила Дженни. — Надо только позвонить Питу. Посмотри, я принесла сюда телефон. Можем звонить куда захотим, лишь бы только хватило денег, чтобы заплатить за разговоры. Пит нам поможет. Ведь так, Мэдди?
— Я больше ничего не знаю, Дженни. Я все испортила, безнадежно спутала все наши карты. Только из-за того, что я не хочу жить под чужим именем, ты подставляешь себя. Почему эти люди не видят, что их иезуитская Программа к нам не подходит, почему не сделают для нас исключение? Я родилась и умру Мэдди Штерн, а не какой-нибудь Джейн Дуо. Мне надо было прислушаться к своей интуиции, а я этого не сделала. Эти люди сыграли на нашем страхе. Только посмотри на нас. Мы прячемся от тех, кто вроде как пытается нам помочь. Прости, Дженни, но я, похоже, дошла до ручки.
— Какой смысл сейчас об этом говорить. Лучше спокойно подумать, что нам предпринять.
— То, что ты предложила. Позвоним Питу. Но никаких сообщений на автоответчике. Будем говорить, только если он поднимет трубку.
— Согласна. Ты жутко выглядишь. Налить тебе выпить?
— О да! Я ужасно устала, Дженни. Мне неприятно, когда я сталкиваюсь с чем-то таким, с чем не могу справиться.
— Это всего лишь приобретение жизненного опыта, — возразила Дженни.
— Да уж. Последнее время мы ведем очень насыщенную жизнь. Столько всего нового, — съязвила Мэдди. — Теперь можно добавить к списку взлом и вторжение в чужую квартиру.
— Мы ничего не взламывали. Да, мы вошли сюда, но не для того, чтобы что-то украсть или учинить разбой, а в поисках безопасного места. Деньги за телефонные разговоры мы оставим. Дверь была открыта, вот что самое главное. Ты собираешься звонить?
— Да. А где телефон?
— Около лестницы. Я принесла сюда яркую лампу, но боюсь, мы не сможем ею воспользоваться. Окна хоть и покрашены в черный цвет, но между мазков все равно остались просветы, и если мы зажжем свет, то его увидят снаружи. Возможно, у меня начинается паранойя, и я перегибаю палку, — добавила Дженни, поймав на себе удивленный взгляд подруги.
— Ты права, — согласилась Мэдди, подумав. — Тусклой лампочки под потолком вполне хватает. — Она набрала номер Пита и положила трубку после третьего гудка, как только включился автоответчик. — Будем звонить каждые двадцать минут. Нам нельзя выходить отсюда, пока я не поговорю с Питом лично.
Когда стрелки часов остановились на без четверти восемь, а телефон Пита все еще не отвечал, Дженни приложила палец к губам.
— Я слышу какой-то шум, — прошептала она, указав на окно в стене напротив. — Оно выходит на лестницу, ведущую в мою квартиру. Кажется, они собираются подняться ко мне. Их трое, но я никак не могу разобрать, что они говорят.
Мэдди вздрогнула, когда услышала совсем рядом высокий мужской голос:
— Куда их черти унесли? Она не стала собирать вещи, значит, очень спешила. Наверное, выбрались на шоссе и поймали попутку. Я сто раз повторял, что та, другая, обязательно объявится здесь, но разве меня кто-нибудь слушал? Нет. Их обеих видели в кафе. Вторая — совершенно точно ее подружка. Неважно, что теперь у нее волосы короткие и светлые — женщины постоянно перекрашиваются. Моя жена, например, делает это раз в неделю. Ты виноват в том, что пташки упорхнули, Хендрикс, тебе и отвечать.
— Подожди-ка. А это что?
— Ты о чем?
— В почтовом ящике записка, адресованная какой-то Анне. Может, ее оставила наша подопечная?
