Шеннон Фаррел - Дом там, где сердце
– Создается впечатление, будто она собиралась заставить Локлейна страдать всю жизнь, – тихо заметила Мюйрин, пытаясь подавить чувство ревности и негодования. И эту женщину Локлейн не мог забыть почти четыре года? Он любил Тару, а ее не любит? – Радуйтесь, что ваш брат так легко отделался. В конце концов, зачем все ему рассказывать? Он бы искалечил или убил Кристофера и попал в тюрьму, а то и хуже, – вздохнула Мюйрин.
– Что ж, я потеряла его с тех пор, как он уехал в Австралию, пытаясь забыть все, что было с нами в Барнакилле. Однажды он сорвался и уехал, не сказав никому ни слова. Я не получала от него весточки несколько месяцев. Когда он наконец-то связался со мной, мне посчастливилось узнать его адрес. Многие рабочие в Австралии переезжают с места на место, берясь за любую работу, которую найдут. Локлейн нашел себе хорошую работу на скотном дворе, и, когда дела здесь пошли совсем плохо и все кредиторы стали дружно требовать расчета, я знала, куда писать.
Мюйрин молча обдумала все услышанное, глядя в серое небо над головой. Затем, когда подул пронизывающий ветер, она встала с камня, на котором сидела, и взяла Циару за руку, чтобы отвести ее обратно в теплую контору.
Пока они шли, она пыталась собрать свои путаные мысли.
– Но Локлейн говорил, что вы изменились с того времени, как он уехал. Простите, получается, будто мы сплетничали у вас за спиной, но на самом деле Локлейн очень за вас беспокоился и просил у меня совета как у женщины. Я надеялась, вы в свое время все ему расскажете, но…
Циару снова забила дрожь.
– Есть вещи, о которых невозможно говорить, – прошептала она.
Мюйрин какое-то время смотрела на Циару.
– Вы должны мне все рассказать. Мне необходимо знать всю правду. Дело ведь не только в том, что сделал вам Кристофер, и не в его романе с Тарой. Я видела, что происходит, когда вы слышите имя Августина или Кристофера. И вы сказали мне кое-что, свидетельствующее о том, что вы очень хорошо знали и Августина. Вы очень неодобрительно отзывались обо мне и о наших отношениях с Локлейном и сказали, что вам известно, что это за отношения. Так что прошу вас, Циара, расскажите мне все. Я хочу знать, могу ли чем-то вам помочь.
– Это было ужасно, – простонала Циара, снова падая в объятия Мюйрин.
Мюйрин почти несла ее обратно в контору, где наконец опустила Циару на стул. Мюйрин налила ей рюмку крепчайшего бренди Августина.
– Люди сказали бы, что я это заслужила! – закашлялась Циара, и слезы ручьем полились у нее из глаз.
Мюйрин твердо взяла ее за руку.
– Я не могу ручаться за других. Но, безусловно, ничем из того, что вы когда-либо могли сделать, вы не заслужили того, что сделал с вами Кристофер, или того, что могло сделать вас такой.
Она погладила растрепанные волосы Циары, убрала их с ее лица и своей натруженной рукой подняла руку Циары, дрожащей как осиновый лист.
– Я должна вам все рассказать, потому что если вы выйдете за Кристофера, то это будет катастрофа. Вы уже вышли за Августина. Слава Богу, что он не оставил вам сына! Я страшно боюсь опасности, которой вы с Локлейном подвергаетесь, будучи любовниками.
– Какой опасности? Что вы такое говорите!
– Около шести месяцев после того как Кристофер сбежал с Тарой, он вернулся в Ферману. Я все еще была здесь домработницей, хотя денег было так мало, что делать здесь было практически нечего. Тогда Августин решил устроить грандиозный карточный вечер, и Кристофер был в числе приглашенных. Кристофер спровоцировал Августина «попробовать меня», как он выразился, чтобы сравнить, кто ему больше нравится – женщины или мальчики. Они, конечно, были пьяны, но не настолько, чтобы не одолеть меня, – поведала она неистовым шепотом.
– О Господи, нет! Она кивнула.
– Кристофер относился к этому как к шутке. Он сказал Августину, что хорошо обучил меня искусству любви. Ему было даже плевать на то, что Августин был моим братом по отцу. Но вскоре стало еще хуже, поскольку я обнаружила, что у меня будет ребенок. – Циару снова начали душить слезы.
– Господи! Они не сделали вам больно?
– Сделали, но не то, что вы думаете. Это было ужасное осознание моего греха, а кроме этого, и физическая боль. Это был настоящий кошмар – инцест и такая ужасная беременность. Я чувствовала себя отвратительно от страха и потрясения. Жила в самом страшном кошмаре. Я боялась, что скажут люди. Я даже обратилась к Кристоферу за помощью. Единственное, что я от него получила, – это мешочек монет, словно я была нищенкой с улицы, и предупреждение держать язык за зубами. Еще более ужасными, чем то, как со мной обращались, были роды. Я наивно предполагала, что ребенок от Кристофера и что я смогу как-то это доказать. И что, может быть, увидев ребенка, он передумает и наконец-то решит позаботиться о нем и признать его своим. Мы с Локлейном прекрасно знаем, что такое вырасти без отцовской любви. Я не хотела, чтобы то же самое пережил и мой ребенок. Но после такой ужасной беременности родился малыш, и все пошло еще хуже, чем я могла себе представить.
Мюйрин нахмурилась.
– Не пойму. Вы хотите сказать, что у вас были тяжелые роды?
Циара кивнула и тут же добавила зловещим шепотом:
– Ребенок родился, и то был дьявол, Мюйрин, сущий дьявол! Кривой, скрюченный.
Глаза Мюйрин расширились.
– Господи, Циара, что вы говорите?
– Ребенок был страшным и мерзким, на него было противно смотреть. Зло порождает зло, разве вы не понимаете? А мы тоже из этого рода! Мы все родственники. Что, если это передается в нашей семье по наследству? Что, если у вас будет ребенок от Локлейна, и он будет такой же– искривленный, злой?.. – Циара вздрогнула, зажав руками рот, чтобы сдержать всхлипывания.
Страх охватил Мюйрин. Она положила руку Циаре на плечо и попыталась хоть как-то успокоить ее.
– Я понимаю, должно быть, это было ужасно для вас, но давайте постараемся успокоиться, ладно? Прежде всего, будьте уверены как в том, что завтра взойдет солнце, так и в том, что вы с Локлейном не злые люди. Может, вы, Роше, горды и надменны, но уж никак не злы. И все же вы не договорили, Циара. Что случилось с ребенком?
– Его маленькая жизнь потихоньку угасала. После того как перерезали пупок, он не прекращал кровоточить, хотя что мы только ни пробовали. Так много крови для такого маленького ребенка, – простонала она, потирая руки об колени.
Мюйрин обняла рыдающую Циару и попыталась подобрать какие-то успокаивающие слова.
Наконец, убедившись, что Циара способна слушать, она мягко заметила:
– Вы с Кристофером кузены, а Августин ваш брат по отцу. Не удивительно, что ребенок, рожденный от такого союза, родился с нарушениями. Церковные указы, запрещающие браки между близкими родственниками, для того и созданы, чтобы предотвратить подобные ситуации. Я уверена, что несчастный ребенок не имел никакого отношения к злу, это результат близкого родства между вами. Я хочу сказать, что если в вашей семье ничего подобного раньше не случалось, то не стоит волноваться о ребенке, который когда-нибудь может у меня родиться. И в моей семье тоже никогда не было такого ребенка, как вы описали, клянусь!
