Лаура Паркер - Тень луны
— Да, я не против.
— Отлично, — леди Реджина похлопала ее по руке. — Я спущусь и прикажу миссис Мид приготовить корзину с едой для пикника и послать кого-нибудь из слуг в конюшню с распоряжением запрячь пони в тележку. Я пришлю Молли, чтобы она помогла тебе переодеться. Надень желтое муслиновое платье. Сегодня очень теплый день, а ты ведь не захочешь перегреться.
— Хорошо, бабушка.
Не желая портить видимой радости бабушки от того, что наконец удалось расшевелить внучку, Джулианна покорно вытащила желтое муслиновое платье из шкафа и с помощью Молли облачилась в него. Через четверть часа она спустилась ко входу в дом и обнаружила, что ее ожидает лакей в ливрее с корзинкой в одной руке и стеганым одеялом в другой. Рядом с ним стояла леди Реджина, державшая закрытый зонтик из желтого органди с разноцветными лентами.
— Надеюсь, ты надела башмаки для прогулок, Джилли, — сказала леди Реджина, когда Джулианна подошла к ней. — Миссис Мид собрала очень вкусный ленч. Там даже бутылка сидра из погреба и свежий пирог с земляникой. Держи зонтик. И помни, ты не должна уставать, но тебе нужно вдохнуть морского воздуха.
Джулианна уселась в тележке, лакей рядом с ней, и они выехали за ворота Блад Холла.
Небо было высоким и ясным. Плотные белые облака сгрудились далеко на горизонте как гонимый ветром снег. Вересковые пустоши уже не выглядели пустынными как зимой или ранней весной. Она вдыхала свежий воздух, возбуждавший ее.
По тропинке, ведущей к скалам и морю, им навстречу шел мужчина. Джулианна прикрыла ладонью глаза от солнца, чтобы разглядеть его. На мужчине были твидовые куртка и штаны, а на голове низко надвинутая широкополая шляпа. Он поднял голову, и она увидела его лицо.
Джулианна чуть не вскрикнула от изумления, совершенно забыв про осторожность, с которой она держалась последние дни.
Это был Джош Тревелин, не Адриан Лингейт.
Он остановился и шагнул в сторону с тропинки. Джулианна удивилась, когда лакей остановил пони, поравнявшись с Джошем. Но прежде чем Джулианна успела спросить его о причине остановки, Джош подошел к повозке и снял свою шляпу.
— Добрый день, леди Джулианна.
— Добрый день, — ответила она, преодолевая радость, пронзившую ее острой стрелой.
На его лице играла такая знакомая ей улыбка.
— Вы чувствуете себя лучше? Я слышал, что вы навсегда покинули свою постель.
— Вряд ли, — ответила она и почувствовала, что ее щеки зарделись. Он подшучивал над ней из-за ее отказа видеть его.
Он скрестил руки на груди и облокотился на край сиденья, глядя ей в лицо оценивающим взглядом.
— У вас улучшился цвет лица. Вы больше не выглядите больной. В вас играет жизнь.
Джулианна отвернулась.
— Как и вы, — тихо сказала она. Понял ли он наконец, почему она отказывалась видеть его, или их нынешняя встреча простое совпадение? Она не хотела, чтобы он видел, как она рада встретить его, но не могла удержаться и снова взглянула на Джоша. — Вы тоже были больны?
— Мне стало плохо, когда я увидел вас, — ответил он и отступил от повозки. — Теперь я возьму вожжи, Лайам, — обратился он к лакею.
Нахмурившись, Джулианна увидела, как лакей быстренько слезает с козел.
— Ты что делаешь?
Лайам покраснел:
— Маркиза сказала, чтобы я доставил вас в руки мистера Лингейта.
Он слегка поклонился и проворно зашагал прочь, словно опасаясь, что она может задержать его.
Джулианна обернулась, чтобы посмотреть на лицо Джоша, в ее глазах блестело изумление.
— Это ты стоишь за всем этим?
— Конечно, — ответил он и дотянулся до вожжей. Он привязал их к сиденью, говоря:
— Вы не допускаете меня к себе, так что мне пришлось дождаться, чтобы вас привезли ко мне.
Джулианна испытала головокружительную радость от его слов. Он хотел ее! Тем не менее она скрестила руки на груди и сказала:
— Очень хорошо. Похоже, что в настоящий момент я стала вашей заложницей. И что же вы собираетесь со мной делать?
Он посмотрел на нее так, что она пожалела, что не выбирала слова более тщательно.
— Вы ждете от меня честного ответа? Именно здесь и сейчас?
Она промолчала, потому что не была уверена, что лакей отошел достаточно далеко, а его ответ мог потрясти Лайама.
Удовлетворенный ее молчанием, он влез в повозку и уселся рядом с ней. Спустя мгновение его руки обхватили ее талию, и он прижал Джулианну к своей груди.
Она начала сопротивляться.
— Что ты делаешь?
— Стараюсь вспомнить, какие ощущения ты пробуждаешь, — ответил он и зарылся носом в мягкую шею сзади ее уха. — Ты пахнешь все так же, Джилли. Очень вкусно.
Она попыталась вырваться, но его руки, лежащие на ее талии, скользнули выше и сжали теплую грудь.
— Не надо! Остановись! Остановись!
Она выкрикивала эти слова в коротких перерывах между приступами смеха, но он держал ее крепко. Его губы нашли ее ухо, вобрали в себя, а потом он начал покусывать мягкую мочку. Мгновенная реакция тела одновременно порадовала ее и смутила. Из-за беременности она перестала носить жесткие корсеты. Его ласковые руки быстро обнаружили соски сквозь тонкий корсет, и он начал нежно сжимать их пальцами, пробуждая в ней волны желания, окатывающие низ ее живота.
Она скользнула в его объятиях, сдвигаясь вперед с сиденья. Он оторвал одну руку от ее груди и стал заваливать ее на спину, прижимая ее бедра к своим.
Его рука просунулась между ее колен.
— О, Джилли, — услышала она его взволнованный шепот, — сколько на тебе нижних юбок?
— Достаточно, — заверила она его, но сама начала в этом сомневаться. Она чувствовала, как его пальцы поглаживают низ живота, возбуждая и посылая импульсы наслаждения.
— Отпусти меня, Джош. Ну пожалуйста!
В ее голосе прозвучала мольба о помиловании, и он понял это.
Он медленно выпустил ее, а потом взял за подбородок и повернул к себе так, чтобы посмотреть ей в глаза. То, что он увидел, одновременно и успокоило его и встревожило. В ее глазах было высокомерие и гордость, смелость, но там виднелась и нежность, которую она выказывала ему одному. Он почти потерял ее. Он до сих пор испытывал дрожь от мысли об этом, и так, возможно, будет всегда, ибо жизнь — вещь хрупкая и непредсказуемая.
Он прижал свой рот к ее рту.
Когда он наконец оторвался от нее, Джулианна чуть отодвинулась, но понимала, что в ее мире нет места никому, кроме него: его прикосновение, его запах, взгляд его горячих глаз…
Он рассмеялся чистым и дерзким смехом:
— Поедем, девочка, а не то мы оскорбим такой день нашими нуждами.
Он взял вожжи, хлестнул ими по спине пони и направил его по дорожке, ведущей к морю.
