Кейси Майклз - Как укротить леди
К ним подошел Раф, держа жену за руку.
– Лукас, она в доме. С Фрейни. Это произошло всего минуту назад, мы оказались здесь, как раз когда он только что ее захватил.
– Но какого черта… Ладно, не важно. Я вытрясу это из Николь, когда мы ее освободим. – Он повернулся к мужчинам из «Сломанного колеса», вооруженным вилами и дубинками, с карманами, набитыми булыжниками, которые они по дороге наковыряли из мостовых.
Четверо мужчин только ждали команды, готовые, как тараном, выбить двери вывернутыми из земли столбами уличных фонарей.
На Белгрейв-сквер было пусто, если не считать этих людей и экипажа Ашерстов. К счастью, в большинстве своем здешние обитатели были людьми пожилыми и приверженными старомодной привычке выходить из дому не раньше десяти. Впрочем, услышав шум на улице, они, скорее всего, спрятались за запертыми дверями, не думая о том, чтобы прийти на помощь соседу.
Но Лукас все равно считал, что необходимо действовать стремительно и не попасться на глаза ночному дозору.
– Ко мне, ребята! Ко мне! – воскликнул он, взмахнув рукой, и бегом стал подниматься по лестнице.
Прежде чем он добежал до дверей, они распахнулись, и одетый в черную одежду дворецкого старик отступил назад, не выпуская ручку двери.
– Он потащил молодую женщину в гостиную, милорд. – Дворецкий указал на высокие закрытые двери. – Только если можно, не наказывайте прислугу. Мы в этом не участвуем.
Лукас вошел в вестибюль и, подняв руку, остановил свой маленький отряд.
– Тогда предлагаю вам собрать и поскорее увести прислугу в подвал. И примите мою благодарность, дружище.
– Да, милорд Бэсингсток, сию минуту. И мы сегодня вечером не видели вас здесь, милорд, не так ли? А также дам.
Лукас усмехнулся, хотя его улыбка получилась похожей на болезненную гримасу.
– Я вижу, вы порядочный человек. Вы знаете мое имя, так что завтра приходите ко мне. Здесь вам больше нечего будет делать, разве только убрать мусор. Но если вы и здешняя прислуга пожелаете найти новое место…
Дворецкий низко поклонился, как будто приглашал в дом самого принца-регента, а не двух прилично одетых взломщиков и банду разгневанных вооруженных людей с улицы, а затем увел слуг в глубь особняка.
– Пять минут, и все вы исчезаете, как призраки, как будто вас здесь и не было, понятно? – обратился Лукас к своим людям. – Если замешкаетесь, вас может обнаружить ночной дозор. Берите и крушите все, что пожелаете, мне все равно. Но эту комнату оставьте мне! – Лукас указал себе за спину, на закрытые двери гостиной.
Стоящие впереди мужчины бойко отдали честь, затем часть толпы ворвалась в вестибюль и разбежалась по другим помещениям, а остальные бросились вверх по лестнице.
– Где Николь? – тревожно спросил Раф, пробравшийся сквозь уже поредевшую толпу.
– За этими дверями. Ищи письма или подожди меня снаружи вместе с женой. Фрейни – моя добыча.
– Ничего искать не нужно. Шарлотта рассказала, что они придумали. Они отвлекали внимание Фрейни, а тем временем Финеас проник в дом через окно и забрал из кабинета письма и кое-какие другие бумаги. Они уже у меня, так что одной заботой меньше. Только не убивай этого негодяя. Я не хочу, чтобы мою сестру с мужем изгнали во Францию.
Все это – неожиданная встреча на Белгрейв-сквер, проникновение в дом Фрейни, быстрые переговоры с его дворецким и с Рафом – заняло каких-то пять–десять минут, показавшихся Лукасу целым годом.
Годом, полным ужаса, на протяжении которого Николь находилась во власти Фрейни. Он не мог не слышать, что его дом подвергся нападению, что Николь вот-вот освободят, что все его претенциозные планы если не разрушены окончательно, то основательно смяты.
Признал ли он свое поражение или превратился в еще более опасного врага? Скоро Лукасу предстояло это выяснить.
Глава 20
Николь сидела на диване и, потирая синяк на кисти от жесткой хватки Фрейни, настороженно следила, как он в панике мечется по гостиной.
Над их головой слышались топот ног, ликующие вопли, звон разбитого стекла и грохот падающих на пол тяжелых предметов.
– Черт побери, что там происходит?! Куда смотрит дозор? Боже мой, что они творят с моим домом! Да это… Это бунт, революция! Я говорил, я предупреждал, что до этого дойдет!
– Позволю себе уточнить, милорд, – с ядовитой вежливостью заметила Николь, к которой с момента нападения на дом вернулись спокойствие и уверенность. – Разве не вы сами все это готовили? Только вы не думали, что бунтовщики обрушат свой гнев и ненависть именно на ваш дом. Нет, толпа должна была разгромить дома других, ничего не подозревающих, невинных жителей, угрожая их жизни. Но только не вашей, разумеется! А Лукас великолепен, вы не находите?
– Замолчите! – Фрейни круто развернулся и бросился к ней, в ярости стиснув кулаки с такой силой, что побелели суставы. – Говорю вам, замолчите!
При всей своей тяге к приключениям Николь мгновенно сообразила, что он не помнит себя от гнева и способен на любую мерзость. Она вскочила на ноги и забежала за спинку дивана. И в этот момент высокие двойные двери с треском распахнулись и в гостиную ворвался Лукас.
– Лукас, я могу объяснить… – заговорила она, но благоразумно умолкла, поскольку он даже не взглянул на нее.
В открытые двери были видны люди, которые носились по холлу, как гончие, спущенные с поводка.
Кто-то прижимал к груди огромное серебряное блюдо, кто-то тащил тяжелый бронзовый канделябр с непогашенными свечами. Один взломщик задержался перед входом в гостиную, ухмыльнулся щербатым ртом и в знак приветствия приподнял меховую шляпу Фрейни, которую он напялил на грязные жирные волосы, и побежал дальше.
– Вы! – вскричал Фрейни, стремительно повернувшись к Лукасу. – Это ваших рук дело! Разбой вам даром не пройдет! Вы угодите на виселицу!
– А чем вы недовольны, Фрейни? Вы же хотели сегодня бунта, вот он и произошел. Правда, люди почему-то пошли не на Вестминстерский мост, а… Николь, немедленно отправляйтесь к брату!
Она безумно его любила, но не сошел ли он с ума? Неужели он действительно думает, что она уйдет – сейчас, когда она нашла отличное решение всех их проблем!
– Извините, Лукас, но я останусь здесь. Мне интересно послушать, как его сиятельство объяснит, почему повесить нужно вас, тогда как подстрекателем восстания был именно он. Финеас должен был забрать письма мамы, но мы велели ему унести и всю корреспонденцию, какую сможет найти, которая доказывает связь Фрейни с обществом «Граждане за справедливость». Теперь вы с Рафом можете вручить его переписку лордам Ливерпулю и Сидмауту, и вряд ли им понравится, что его светлость планировал также смещение их с высоких постов! Вот так-то!
