Клаудиа Дэйн - Пари куртизанки
Она едва сдерживала слезы и стыдилась этого. Амелия не хотела, чтобы он жалел ее.
— Я стремился, — еле слышно ответил он.
— Недостаточно, — коротко ответила она.
Крэнли схватил ее руку и слегка встряхнул, его карие глаза сияли гневом и желанием, а губы решительно сжались.
— Я попрошу у Олдрета твоей руки, Эми. На этот раз ты согласишься.
— Вы ни разу не спросили меня, хочу я этого или нет.
— Я делал это для тебя, разве ты не понимаешь? — сказал он, сжав ее в объятиях и прижимая к груди.
— Нет, представьте себе. — Она оттолкнула его, хотя каждая частица ее тела хотела слиться с ним. Она и так сделала много лишнего. И что это дало ей? Мужчину, который не мог сделать самой простой вещи: попросить ее руки. — Для чего это было, лорд Крэнли? Вы не видели, что захвачены врасплох собственными чувствами? Ваш брат Генри справился гораздо лучше и женился на Луизе. Меня не удивляет, что его пример заставил вас забыть о романтике. Одного влюбленного глупца в семье вам казалось достаточно, я полагаю.
Почему же он никак не намекнул ей о своих чувствах? Ведь что-то заставляло его с такой настойчивостью целовать ее два года кряду, к тому же заботясь о ее репутации. Или он защищал самого себя?
— Ты хотела герцога, а я им не являюсь! — хрипло сказал он.
Он почти прокричал эти слова. Так и должно было быть. Любил он ее или нет? Или хотел предложить ей руку лишь потому, что это было престижно? Из-за этого дурацкого списка? И нужна ли она ему вообще?
— Нет, не являетесь, — ответила Амелия. — Ничего не изменилось. Не так ли? Теперь, если позволите, лорд Крэнли, я немного приду в себя, поскольку за последние полчаса моя репутация пошатнулась.
Крэнли словно прирос к полу, не отрывая от нее взгляда, и как будто онемел. Толку от этого было немного.
— Ты не выйдешь за меня замуж? — шепотом спросил он. Амелия слышала боль в его голосе, чувствовала, как кровоточит его сердце, впрочем, как и ее собственное. Но ей было все равно. Она останется равнодушной.
— Нет, лорд Крэнли, поскольку вы не попросили моей руки, не признались, что любите меня, не заявили отцу о своем намерении жениться на мне. Вполне логично, что я не выйду за вас замуж.
Леди Далби ждала ее в холле. Амелия не ожидала встретить ее; она боялась, что происшедшее с ней слишком явственно отразилось на ее лице. Однако Софию это нимало не беспокоило, что было вполне ожидаемо.
— Кажется, я наконец скомпрометирована, леди Далби, — утомленно произнесла Амелия. — Во всяком случае, так утверждает Крэнли.
— Лишь настолько, насколько вы сами этого хотите, дорогая, — успокаивающе ответила та. — Так вот почему вы искали моего совета? Чтобы быть скомпрометированной Крэнли и возложить ответственность на меня? — спросила она.
Амелия немедленно ощутила тяжкий груз вины на своих плечах.
— Не понимаю, что вы имеете в виду, — тихо произнесла она.
— Неужели? Зачем же тогда вы согласились на не делающий вам чести план с собеседованиями? Как же еще могла завершиться эта история, если она началась подобным образом? Дорогая, неужели вы думали, что я не заметила вашего намерения быть скомпрометированной? Уверяю вас, что я очень хорошо осведомлена о том, какое поведение можно считать подобающим, а какое нет. Я знаю это так же хорошо, как саму себя.
Проклятие!
Если София и обладала совершенно невыносимым качеством — а таких у нее было множество, — то это была ее способность облекать в самые неприятные слова то, о чем вообще не следовало упоминать вслух.
— Если это правда, — сухо сказала Амелия, — то я не могу понять, как отец позволил, чтобы дошло до этого. Я даже подозреваю, что вы обсудили все с ним заранее и заручились его поддержкой. Как вам это удалось, не могу себе представить. Олдрет может быть хладнокровным чудовищем, но даже он не стал бы уезжать в Париж, только чтобы не видеть падения собственной дочери.
— Ну разумеется! — София подошла ближе и положила руку на плечо девушки. Внезапно Амелия почувствовала себя в безопасности, и ей захотелось заплакать. Но она смогла овладеть собой и сдержать слезы. — Я только должна была следить, чтобы вы не оказались полностью скомпрометированной, к чему вы столь неустанно стремились. Без моей помощи это бы произошло за месяц, вы бы вышли замуж за Крэнли лишь из-за общественного мнения, чтобы спасти доброе имя вашей семьи, и что же дальше? Полагаете, это принесло бы вам радость? Он был бы вынужден жениться на вас. Вы были бы вынуждены расстаться с вашими мечтами стать герцогиней, которые, я признаю, весьма достойны. Как же еще выжить женщине, если она не продемонстрирует обществу, что у нее есть собственные цели и мечты?
— Вы видели нас, — потрясенно сказала Амелия. — Но где?
— В Сэндворте, милая, и было невозможно представить более очаровательной пары.
— Я ничего не понимаю, — простонала Амелия. Она слегка преуменьшила. Девушка в изнеможении опустилась на стул и прижала руки к вискам.
— Это очевидно. — София села на стул рядом с ней и откинулась на спинку. Шум в соседних комнатах становился все громче — как в столовой, так и в библиотеке. Судя по звукам, пребывание Олдрета дома спровоцировало драку. — Вы не выйдете за Крэнли лишь потому, что он скомпрометировал вас. Вы станете его женой, потому что он вам нужен, а он женится на вас, потому что настоит на этом.
— Он почти готов!
— Почти, и лишь потому, что вы были скомпрометированы — сначала этим списком, потом в оранжерее и затем карикатурой, — ответила София. — Амелия, милая моя! Лорд Далби умолял меня пойти с ним к алтарю, не надеясь, что я выйду за него, и добивался меня с гораздо большим энтузиазмом и настойчивостью, чем ваш Крэнли. Вы дочь герцога. Я была, как вам, разумеется, известно, всего лишь куртизанкой. Если, можно добиваться такой женщины, то вас — тем более. Более того, я убеждена, что вы должны настоять на этом. Как и Олдрет. И раз уж я взялась объяснять вам устройство этого мира, надо упомянуть и Зоэ Оврэ, о которой вы, должно быть, тоже наслышаны. Неужели вы думаете, что Олдрету не приходится добиваться ее каждый день, так или иначе? Мужчины просто обязаны делать это. Что нам еще остается, как не обеспечивать им развлечение?
— Мне так не кажется, — пробормотала Амелия, прижимая ладони ко лбу и стараясь дышать медленно и ровно. — Я не знаю, что мне делать дальше и даже чего мне желать. Когда-то все было ясно. Не понимаю, почему все так запуталось.
— Разве? — с печальной улыбкой спросила София. — Полагаю, лорд Крэнли должен ответить за это.
— Все, что он делал, — целовал меня.
— Если все, на что он отважился, — это один или два поцелуя, а вы лишь позволили ему это, то тут даже не о чем говорить, — заключила София. — Но он зашел гораздо дальше, не правда ли? Надеюсь, вы поверите мне, если я скажу вам, что поцелуи одного мужчины почти ничем не отличаются от поцелуев другого.
