Тия Дивайн - Жажда наслаждений
Кто на самом деле были Виктор и Минна?
А Питер? Его жизнь пестра, как шахматная доска, и полна любовниц. Он сохранял связи со своей царской семьей, которая в настоящий момент находилась у власти. Должно быть, ему тяжело, приходясь дядей правителю России, подчиняться его воле.
Питер всегда был не в ладах с властью. Но Питер был хорош в отстаивании права Элизабет на Шенстоун.
Все уже почти закончилось. Она либо использует письма, либо нет. И даже если использует, они еще ничего не докажут, являясь лишь маленьким рычажком давления на Николаса вроде упоминания о слухах насчет его происхождения, которое позволило ей остаться в Шенстоуне и продержаться до сих пор.
Она даже не могла представить, что принесет с собой завтрашний день.
Возможно, окончание всех мучений.
Глава 18
Он подобрался к кровати, схватив ее за ноги и положив их на свои плечи.
В комнате было темно. Она ощущала лишь его возбуждение от того, что он намеревался сделать.
Он поднял ее еще выше, так что она касалась кровати лишь плечами, выставив ему напоказ свое обнаженное тело. Он притянул ее еще выше, чтобы иметь возможность коснуться языком ее половых губ. И еще выше, чтобы погрузить свой жезл внутрь ее лона.
Он проникал все глубже, разведывая своим любопытным языком ее таинственные глубины, постигая саму ее суть. Он вынул из нее жемчужину и заменил ее своим языком.
Истинное наслаждение доставлял ей горячий, дрожащий язык, вонзающийся между ее ног и сосущий ее клитор и губы.
Он не собирался останавливаться. Она запустила пальцы в его волосы, впилась ими в его плечи. Она изгибалась, ища его язык. Она хотела почувствовать его еще глубже, еще плотнее.
Еще… еще… и еще… Она надела себя на его язык. Соси меня… еще… Ее тело на мгновение напряглось и затем, подобно стреле, выстрелило к небесам и плавно опустилось на землю.
Он медленно опустил ее дрожащее тело на кровать и прижал к себе. Она до сих пор находилась во власти ощущений, окутывающих ее мягкими волнами удовольствия.
Такое удовольствие. Такой бурный ответ на его ласки.
Только когда она полностью пришла в себя, он взял ее, мягко вводя свой пылающий стержень в ее податливое лоно.
И отдавалась она ему в последний раз.
Он искал себе жену и не мог позволить себе во время поисков продолжать овладевать Элизабет. Значит, в последний раз.
В последний раз он прижал ее к своему телу.
Она ухватилась за него, сердцем чувствуя, что такое блаженство больше не повторится. После того как он будет окружен бабочками, она уже не сможет быть с ним, больше не будет невыразимого наслаждения, которое он ей дарил.
Боже, как она будет жить дальше?
Вечеринка должна состояться сегодня вечером. С бешено бьющимся сердцем она почувствовала, как он уходит. Этим ранним утром Элизабет было совсем одиноко.
Она поежилась, но не от холода. За дверью уже раздавалась возня слуг.
Что-то изменилось.
И когда она наконец огляделась вокруг, она заметила, что ожерелье пропало.
Мужчины бывают разными. Ушедший мужчина пробудил в ней женщину, любовь к своему телу, умение доставлять и получать необъяснимое наслаждение.
Черт бы побрал Питера за то, что он подкинул ей мысль опорочить Николаса, чтобы она стала наследницей.
…Им не обязательно быть наследницами…
Нет, они должны быть просто милыми и непорочными дочерьми провинциальных сквайров. И способными к размножению.
Она почувствовала ярость, которой не знала раньше. Зачем Николас так с ней поступил, когда они вроде бы прекрасно ладили?
Хотя что она знала о Николасе и о его мотивах?
Она знала о нем только одно, всего одну вещь, и настало время воспользоваться своим знанием. Николас передал ее Питеру. Теперь она не имела никакого права голоса.
Мужчины бывают разными. Возможно, он отложил все, что связано с Элизабет, в один из уголков своей памяти. Небольшое развлечение графа Шенстоуна, пока он осваивался на новом месте и решал, когда стоит приступить к поискам жены.
Черт, черт, черт — Николас в постели с другой женщиной проделывает все, что проделывал с ней…
— Вот мы все и собрались, — воодушевленно сказал отец Элизабет, когда они встретились за завтраком.
— А где Николас? — поинтересовался Питер. — Его никогда нет там, где он должен быть.
— Он хотел убедиться, что дорога сюда хорошо освещена, — сказала Минна. — Я так думаю, он поставит вдоль нее нескольких слуг с фонарями.
— Какой заботливый хозяин, — проговорил Питер, накладывая себе филе сельди. — Сегодня мы поведаем всем одну историю.
— Что за историю? — язвительным тоном спросил Виктор.
— Историю о человеке, который является ниоткуда, заявляет права на крупное имение и, подобно сказочному принцу, ищет себе невесту среди простого люда, чтобы продолжить свой род. Вышибает слезу, не так ли?
— Но ведь, — начал отец Элизабет, — все было признано законным. В личности Николаса не было никаких сомнений. Мы больше ничего не можем сделать.
«Можем попытаться сделать еще кое-что, — подумала Элизабет. — Но еще рано, еще рано».
— Мы могли бы убить его, — сказал Питер. — И таким образом навсегда избавиться от всех проблем.
— Ты шутишь, — сказал Виктор. Последовала затянувшаяся пауза, затем Питер произнес:
— Я шучу. Я всего лишь забочусь об Элизабет и о ее будущем, когда Николас найдет себе жену.
— Послушай, — резко оборвала его Элизабет, стремясь предупредить их бесконечные рассуждения, — что произойдет, то произойдет. Процедура поисков жены займет не один день. Он не выкинет нас отсюда. Он предупредит нас заранее и даст время на необходимые приготовления к отъезду. И тогда мы покинем Шенстоун.
— Однако, — уклончиво проговорил Питер, — у нас еще есть кое-какая надежда.
— Еще есть, — сказала Элизабет, умалчивая о том, что Николас уже покончил с ней.
— Отлично. Тогда еще не все потеряно.
Нет, все только начиналось. Сразу после завтрака приготовления к вечеринке пошли полным ходом.
Был заново осмотрен и протерт каждый предмет мебели. Ковры были выбиты и подметены целой бригадой слуг.
В гостиной установили помост для музыкантов, вдоль стен поставили стулья и диваны, а небольшие столики расставили по всему залу для отдыха гостей.
Все было закончено к полудню, когда в дом внесли огромные охапки цветов.
По просьбе Николаса за всем процессом наблюдала лично Элизабет. Стол в гостиной украсили вазы с цветами, выгодно оттенявшие позолоченную отделку мебели и изысканную скатерть цвета слоновой кости. Высокие вазы стояли в художественном беспорядке по всей комнате.
В холле гостей встречала большая цветочная композиция.
