Лиз Карлайл - Соблазнить дьявола
– В чем дело, мой дорогой? Чего ты хочешь?
– Я не сказал ни слова, тетушка, – ответил Элерик. Та нетерпеливо покачала головой:
– Я обращаюсь к Хорасу. Иди ко мне, дорогой, я возьму тебя на руки.
Леди с удивительным для ее возраста изяществом подхватила Хораса и, пока он лизал ее в лицо, приговаривала:
– Ты уверен? Да, сделаю. Непременно спрошу. – Она с сияющей улыбкой повернулась к Элерику: – Он говорит, что я должна вас поздравить. Он говорит, Элерик, что вы сейчас обручились! Это правда?
Девеллин и Сидони удивленно взглянули друг на друга.
– Это правда. Но пока еще не объявили.
– А Хорас знает! – радостно засмеялась Адамита и указала на небо. – Он все сверху видит. – Хорас начал вырываться. – Да, да. Я уверена, что ты можешь.
Леди передала его Сидони, и та, изумленно раскрыв глаза, приняла собаку.
– Хорас хотел бы поцеловать невесту, – хитро произнесла Адамита.
Что он и сделал, облизав Сидони от подбородка до уха.
– Благодарю, – прошептала она и вернула собаку хозяйке.
– Мы опаздываем на ужин, – заявила Адамита. – Наши самые теплые поздравления!
Сидони только молча глядела им вслед.
– Что это значит? – наконец спросила она.
– Сам бы хотел знать, – сухо ответил Девеллин. – Она думает, что собака – это ее умерший муж. Или своего рода медиум. В общем, я понятия не имею, что она думает.
– Этой женщине лет девяносто, если не больше, Элерик. Она просто не в состоянии подслушать нас из сада. Можс г, все не так уж и глупо?
Покачав головой, Девеллин взял ее за руку, и они вернулись в дом. Гости уже заканчивали ужин. Вдруг зазвенел колокольчик, они быстро заняли свои места, но Сидони успела заметить, как Элерик подал матери странный знак.
Герцог с герцогиней поднялись, и ее светлость осторожно постучала вилкой по бокалу.
– Дорогие друзья! Благодарим всех вас за то, что вы приехали отметить столь радостное событие, как семидесятый день рождения Гравенеля. И отпраздновать с нами открытие этого прекрасного дома, который мы… – Герцог нетерпеливо кашлянул. – Хорошо, Фредерик, я предоставляю это тебе.
– Друзья, сегодня мы с вами собрались не только отпраздновать мой день рождения, – начал герцог. – Есть более важный повод… событие, до которого я, честно говоря, не надеялся дожить. Итак, я хотел бы попросить моего племянника Джорджа встать. Джордж? Где вы? Да, он здесь.
– Элерик, что происходит? – шепнула Сидони.
Она повернулась и увидела брата, вставшего из-за стола в глубине комнаты. Герцог поднял бокал.
– Некоторые из вас знают мистера Джорджа Кембла, другие, возможно, нет. Но мы оба просим вас поднять бокалы в честь помолвки моего любимого сына и наследника Элерика, лорда Дев… – Пораженные гости прервали его дружным вздохом. Герцог засмеялся. – Да, теперь вы понимаете, отчего я боялся не дожить до такого события. – Раздался столь же дружный смех. – Итак, Элизабет, Джордж и я просим вас поздравить Элерика и его невесту, мою племянницу Сидони Сен-Годар и сестру Джорджа.
– За Элерика и Сидони, – четко и спокойно произнес Кембл, подняв бокал.
Все поглядели на счастливую пару. В ответ Девеллин поднял Сидони с места и поклонился, не выпуская ее руку. Она ухитрилась сделать реверанс.
– Дорогая Сидони, добро пожаловать, возможно, это звучит старомодно, – усмехнулся герцог, – но… добро пожаловать в нашу семью.
Гравенель сел. Джордж незаметно покинул общество. Гости вернулись к своим тарелкам и сплетням, или чем они там занимались до того. Сэр Аласдэр и леди Кертон сияли: графиня от счастья, он от удовольствия. Сидони посмотрела на Девеллина:
– Ты знал, что он собирается это сделать?
– Ну, я не предполагал, что он сделает это публично.
– То есть он избавил тебя от неприятности, – заметил сэр Аласдэр. – И тебе уже не пришлось делать из себя дурака.
Сидони повернулась к нему:
– Что это значит? Аласдэр с недоумением посмотрел на нее, затем на друга.
– Я что, Дев, неправильно тебя понял? Разве ты не говорил перед балом, что удивишь Сидони, возьмешь быка за рога, и тогда ей придется…
– Аласдэр, – холодно прервал его Девеллин, – ты хоть раз в жизни можешь прикусить свой болтливый язык?
Тот весело пожал плечами.
– Старина, я ужасно склонен к болтовне, – согласился он. – Даже сам порой не знаю, что могу сказать через минуту. Кстати, Дев, мы с твоей матерью поболтали насчет динария Веспасиана. Разве ты не хотел что-то сказать ей? Насчет причины, по которой ты сегодня приедешь?
Девеллин отодвинул стул.
– Да, – процедил он. – Я собираюсь ей сказать, Аласдэр, чтобы она раз и навсегда отдала тебе эту проклятую римскую монету.
Эпилог,
в котором хорошие умирают молодыми
Сидони проснулась, открыла глаза и с некоторым удивлением села. Ну конечно, их лодка опять уплыла далеко от коттеджа, а Томас лениво остался лежать на берегу. Теперь они дрейфовали у противоположного берега, ивы шелестели листвой, сквозь ветви пробивались солнечные лучи.
Сидони отметила страницу и отложила чтение. Это была не книга, а один из многочисленных дневников матери. Их чтение уже не причиняло ей такой боли, как раньше, она понемногу начала понимать Клер Буше, свою мать, и как женщину, и просто как человека. Теперь она была рада, что Джулия не выбросила дневники.
Сидони взглянула на мужа, расположившегося на носу лодки, но Элерик не заметил ее влюбленного взгляда, так как был поглощен чтением. Улыбнувшись, Сидони оттолкнулась веслом от илистого дна, и Элерик поднял голову.
– Что? Опять нас отнесло?
– Хороший из тебя капитан, – добродушно проворчала она. – Теперь мне придется выталкивать нас обоих на солнце.
– Да, это обязанность помощника капитана, – сообщил муж. – И у тебя обгорит нос.
Он улыбнулся ей, и сердце у нее замерло от счастья. После возвращения из свадебного путешествия в Италию они уже шесть недель жили в Стоунли. В этом благословенном месте они любили, смеялись, закладывали основание настоящего брака. Коттедж, предложенный родителями Элернка, был очаровательным и достаточно уединенным для страстных ночных купаний в озере и романтичных пикников на берегу.
Мать Элерика радовалась, что они живут совсем близко. Гравенель пытался опять быть отцом, Девеллин, как она надеялась, примирился с жизнью. Оставалось лишь одно темное пятно, которое тревожило, хотя он редко говорил об этом. Тень Черного Ангела. Теперь ничего уже нельзя было доказать, и он вполне мог защитить ее. Но все же он беспокоился, как бы не всплыло что-нибудь неприятное из прошлого.
Лодка мерно покачивалась, убаюкивая Сидони.
