Эмма Уайлдс - Немного скандала
Диана Сент-Джеймс разглядывала ее, удобно устроившись на стуле.
— Надеюсь, если вышли за него замуж, то не без любви. Уверяю вас, мы превращаем мужчин в жалкое подобие самих себя, если связаны с ними на всю жизнь. Ну а теперь расскажите, как вы познакомились! Когда я спрашивала Джона, он отвечал что-то крайне невнятное. Типичная мужская бестолковость!
Услышав столь непочтительное мнение о будущем герцоге Беркли, Эмилия на минуту потеряла дар речи. Как и каждое замечание гостьи относительно наследника герцогского титула.
Маркиза выжидательно смотрела на Эмилию, однако в ее глазах светилось сочувствие.
Может быть, это хорошо — обзавестись женщиной-союзником во вражеском стане, грустно подумала Эмилия. Вопрос Дианы, однако, поставил ее в чертовски затруднительное положение. Муж был тверд как кремень в том, чтобы соблюдать свое таинственное обещание. Она не знала, распространяется ли оно на тот дерзкий налет на дом ее отца.
Она решила сказать правду, но утаить подробности.
— Это было очень романтично, право же! Мне иногда бывает трудно дышать, это детская болезнь, которую я еще не совсем переросла. А может, это на всю жизнь. Вот я и вышла подышать свежим воздухом в один прекрасный вечер, а он оказался поблизости; вот и… В общем, он увидел, что мне нехорошо, и очень галантно подхватил на руки.
— И тогда вы влюбились?
— Думаю, что там и тогда. — Эмилия до сих пор живо вспоминала самое первое, головокружительное ощущение губ Алекса на своих губах и собственное активное участие в этом роковом поцелуе.
— Судя по тому, как вы покраснели, это правда, — улыбнулась Диана.
— Нас так и не представили друг другу. — Эмилия сдавленно рассмеялась. — Подумать только — мы еще не представлены друг другу официально.
— Мне кажется, эта формальность вам больше не нужна, — заметила маркиза, глядя весело и задумчиво. — Разумеется, вы очень красивы. Но что еще привлекло к вам Алекса?
— Простите? — Эмилия была несколько застигнута врасплох.
— Я исключительно люблю говорить напрямую, сами увидите. — Диана Сент-Джеймс лениво повела рукой, беспечный жест аристократки, однако глаза ее светились дружелюбием. — Это один из моих недостатков, по крайней мере так скажет вам Джон. Я не умею притворяться. Позвольте сформулировать вопрос иначе. Чем вы так отличаетесь от всех прочих красавиц света, жаждущих внимания моего прекрасного деверя?
Подумав с минуту, припомнив разговор с мужем перед самым приездом в Беркли-Хаус, Эмилия чистосердечно призналась:
— Он говорит, что обожает начитанных юных леди с голубыми глазами.
— Понятно. — Слово было сказано как-то особенно мягко.
— А еще я думаю, что я провинциалка по сравнению с леди, с которыми он знаком, — сообщила Эмилия, не стыдясь того, что не искушена в обычаях высшего света. — Мое детство и юность прошли в загородном имении. До дебюта в обществе я никогда не бывала в Лондоне.
— Однако насколько я знаю, вас окрестили «несравненной». Я читаю колонки светской хроники, хотя они устаревают на несколько дней, прежде чем дойдут до нас. Венера Ускользающая, не так ли?
— Благодаря моему щедрому приданому и тому, как я выгляжу. Поверхностная манера судить людей, не так ли? — Эмилия смело взглянула в лицо новоиспеченной родственнице.
— С вами нельзя не согласиться. Вряд ли я могу сравниться с ослепительными красотками, которые вечно липли к Джону. — Ее губы скривились. — Или, поскольку вы уже замужняя дама и я могу выражаться откровенно, лезли в его постель. Его репутацию живописали во всех красках. Мои родители были решительно против нашего брака, и это несмотря на его титул маркиза и грядущий титул герцога.
Такая откровенность поражала, однако Эмилии она показалась предпочтительнее, чем намеки и недомолвки, принятые в свете. И еще — она не могла согласиться с суждением невестки о собственной наружности. Диана Сент-Джеймс была красива особенной красотой — идущей изнутри, которая трудно поддается определению. Бледная, безупречно ровная кожа; чуть располневшая — несомненно, после родов, — но все же прекрасная фигура. От нее исходил неуловимый шарм искренности и отсутствия позерства. Эмилия выпалила:
— Алекс пытался поговорить с моим отцом, хотя и знал, что это напрасная затея.
— Вполне в духе Алекса. Под маской пресыщенности скрывается чувствительная натура. Где, по-вашему, он сейчас? — Диана снисходительно повела бровью.
После прихода горничной, которая должна была распаковать сундук с платьями и помочь Эмилии раздеться, чтобы принять ванну, Алекс исчез в смежной комнате их покоев. Как полагала Эмилия, там он и находился.
— Мужчинам нужно куда меньше времени, чтобы переодеться к обеду. Он не хотел торопить вас, или по крайней мере таков был предлог, чтобы подняться в детскую. Я поступила вопреки существующей моде и не взяла кормилицу. Только что закончила кормить Маркуса… Алекс очень хотел его подержать, хотя я и просила его снять предварительно сюртук. Предупредила также, что ему могут понадобиться новые рубашка и галстук, но он не слушал. Поэтому я знала, что вы будете одна и мы сможем немного поболтать наедине.
Эмилия опустилась на обитую бархатом скамеечку перед изящным туалетным столиком.
— Пытаюсь представить его с младенцем на руках, — призналась она.
— Это неописуемо трогательно — видеть, как твой муж держит на руках твоего ребенка. — Карие глаза маркизы засияли. — Высокий, сильный мужчина с таким крошечным существом на руках! Джон, как, наверное, и все мужчины, становится умилительно беспомощным в том, что касается младенцев, зато с непоколебимой уверенностью берется судить обо всем на свете. В один прекрасный день вы поймете, что я имею в виду, — когда Господь благословит ребенком и вас с Александром.
— Наверное, еще рано говорить о детях, — осторожно заметила Эмилия. — У нас и так непростое положение, ни к чему осложнять его еще больше.
— Вот почему я и пришла к вам в роли любопытной невестки. Вдовствующая герцогиня и герцог способны кому угодно внушить робость, но это можно пережить. — Диана грациозно встала и подошла к шкафу, озабоченно хмуря брови. — Не выбрать ли нам вместе, что вы наденете?
Вечер внезапно утратил ощущение надвигающейся грозы. Еще бы — с такой сильной союзницей, которую она и не чаяла найти.
— Да, благодарю вас. — Ее голос осекся.
— Теперь мы одна семья, моя дорогая.
Эмилия решила признаться:
— Кроме тети Софи, которая просто чудо во всех отношениях, у меня никогда не было семьи.
— Но все, — объявила Диана лукаво, перебирая в пальцах розовое платье с отделкой из серебряного кружева, — изменилось. Теперь вы Сент-Джеймс. Как вам нравится вот это? Оно замечательно пойдет к вашим светлым волосам.
