Виктория Александер - Да будет любовь!
– Вы подумали, что она, должно быть, толстушка, – пришел ему на помощь Кавендиш.
Синклер на мгновение опустил взгляд, затем продолжил:
– Возможно, при других обстоятельствах меня такая партия вполне бы устроила, но в настоящее время я не испытываю ни малейшего желания вступать в брак.
– Как и любой из нас. – Уортон сделал паузу, затем улыбнулся: – За исключением Хелмсли. Он всегда говорил, что как только найдет идеальную женщину…
– Довольно болтать! – решительно пресек разглагольствования приятеля Джонатон. – Итак, вы согласились жениться на ней?
Синклер удивленно взглянул на Оливера:
– Разве вы им не рассказали?
Оливер ободряюще кивнул, и Синклер продолжил уже более уверенно:
– В таком случае вы должны знать, что мисс Фэрчайлд не заинтересована в данном браке. Это скорее деловое соглашение, чем что-либо иное. Она получает наследство, ее сестры – приданое, а я – существенную сумму, которая позволит мне осуществить мои собственные проекты. Спустя некоторое время брак будет расторгнут путем аннулирования или развода здесь либо в Америке. – Он любезно улыбнулся. – Мы пока не разработали все в деталях, но за этим дело не станет.
– Значит, ваш единственный интерес сосредоточен на финансовой стороне? – спросил Джонатон, пристально вглядываясь в лицо Синклера.
Синклер поморщился:
– Да, можно сказать и так. Однако я смею заметить, интерес мисс Фэрчайлд в этом браке также сводится к чисто финансовым вопросам.
– Хелмсли всегда интересовали хорошие инвестиции, – ровным голосом заметил Оливер. – Можно предположить, что если бы вы получили деньги из другого источника, у вас не было бы необходимости жениться на упомянутой особе…
Четыре пары глаз изумленно устремились на Оливера.
– Блестящая идея, старина! – В голосе Уортона прозвучало восхищение.
Оливер скромно улыбнулся.
– Так вы готовы отдать ее? – Джонатон не сводил взгляда с Синклера.
– Мисс Фэрчайлд не принадлежит мне, следовательно, я не могу ее отдать. За то время, которое я с ней провел, у меня сложилось впечатление, – он спокойно посмотрел в глаза маркиза, – что ее сердце уже занято.
Джонатон подался вперед:
– Вы уверены?
Синклер выразительно хмыкнул:
– Прямо она этого не говорила, но достаточно красноречиво намекала, что думает, будто любовь – не более чем миф, бытующий в литературе, и что мужчины, разве что за исключением меня…
– И меня, – поспешно добавил его Оливер.
– Вероятно, да. Так вот, мисс Фэрчайлд сказала, что все мужчины – негодяи, у которых за душой нет ничего, кроме искаженного чувства долга и ответственности, и что она предпочитает номинальный брак любым другим вариантам.
– Ну и ну! – пробормотал Уортон.
– По своему опыту я знаю, – Синклер прищурился, – что если женщина настроена столь агрессивно по отношению ко всем мужчинам и так страстно отрицает любовь вообще, это значит, что она влюблена.
Джонатон инстинктивно расправил плечи. Разумеется, она любит его. Как он мог хотя бы на мгновение усомниться в этом? Они созданы для того, чтобы быть вместе, и он вовсе не собирается бежать от своей судьбы.
– Так что, мы отменяем свадьбу? – осторожно поинтересовался Оливер.
Джонатон покачал головой:
– Не сейчас.
Теперь он чувствовал прилив решимости, и настроение его заметно поднялось. Да что такое с ним произошло? Ему никогда в жизни не приходилось за что-то бороться, но это вовсе не означает, что в борьбе он не может выйти победителем. Кроме того, здесь замешана любовь, и она способна преодолеть все препятствия.
Джонатон хищно улыбнулся:
– Кавендиш прав, это требует эффектного жеста. Эффектного и до глупости романтичного, чтобы даже люди с самыми зачерствевшими душами всколыхнулись от его дерзости.
– Верно. – Кавендиш кивнул. – Я люблю эффектные жесты.
– Как и все мы. – В голове Джонатона уже рождался план, столь же грандиозный, сколь и дерзкий. Улыбнувшись торжествующей улыбкой, он повернулся к Синклеру: – Итак, мистер Синклер, сначала мы поговорим о железных дорогах.
Глава 16
Три дня спустя, когда солнце светило особенно ярко, как обычно никогда не светит в январе в Лондоне, и всякому человеку с особо романтической натурой казалось, что это служит добрым знаком для тех, кто собирается вступить в брак…
– Кто эти люди? – Фиона в ужасе смотрела на толпу, окружавшую дом. Двери между главной и малой гостиными были раскрыты настежь, чтобы создать больший простор для гостей, однако, судя по всему, и этого оказалось недостаточно.
– Друзья, разумеется! – беззаботно объяснила Эдвина. – А почему тебя это волнует?
– Потому что мне хотелось, чтобы здесь вообще никого не было, – буркнула Фиона.
Разумеется, Эдвину все происходящее приводило в возбуждение, а Фиона не нашла в себе мужества сказать, что эта свадьба – всего лишь формальность.
Ее свадьба! При одной этой мысли Фиона ощутила спазм в желудке. Единственное, чего ей сейчас хотелось, – покончить со всем этим как можно быстрее.
Так или иначе, через час она станет миссис Синклер.
Дэниел оказался на удивление культурным и воспитанным человеком, к тому же милым и интересным – в такого мужчину легко влюбиться. Но увы – она уже была влюблена!
После того как решение было принято, они несколько раз встречались с солиситором Оливера, и он оформил документы, которые необходимо было подписать до церемонии бракосочетания. Фиону заверили, что брак будет отвечать всем пунктам завещания отца и продлится более года.
Разумеется, год – это немалый срок, но все же он гораздо меньше, чем вечность. Если бы Дэниел стремился получить побольше денег любой ценой, она могла бы попасть в капкан нежеланного брака до конца жизни. К счастью, в этом отношении ей повезло.
– Оливер так замечательно помогает мне, он заботится о тебе как о сестре. – Эдвина озабоченно вгляделась в лицо племянницы. – Не знаю, что он сделал, чтобы до такой степени тебя расстроить, но разве он не заслужил твоего прощения?
– Я давно простила его, – улыбнулась Фиона. – Просто я не сказала ему об этом.
Оливер, стоя в другом конце комнаты, беседовал с двумя джентльменами, сестры Фионы стояли рядом и отчаянно флиртовали, о чем можно было судить по выражению их лиц. Тем не менее Джонатона среди присутствующих не было, но Фиона и не ожидала его здесь видеть. С момента той ужасной сцены в гостиной она не получила от него ни письма, ни какого-либо знака, свидетельствующего о том, что он все еще не утратил своих чувств к ней. Вполне возможно, что она вообще никогда больше его не увидит, разве что в снах во время долгих беспокойных ночей.
