Джулиана Маклейн - В моих безумных фантазиях
Ребекка вытащила его рубашку из брюк и подняла ее до груди, затем опустилась на колени, целуя его обнаженный живот, проникая горячим влажным языком в его пупок. Это немедленно вызвало в нем всепоглощающее желание.
Ребекка взглянула на мужа с хитрой улыбкой, когда принялась расстегивать его брюки.
— Я почитаю тебе сегодня из дневника, — пообещала она. — Но в последний раз.
— Почему в последний?
— Потому что после сегодняшней ночи мы будем осуществлять наши, собственные фантазии и напишем о нашем будущем. — Она спустила его брюки до щиколоток и встала на ноги, пока он срывал рубашку через голову.
— Но прежде чем мы спрячем его, — добавила она, — думаю, ты захочешь узнать, что случилось с Лидией и Джессом: — Она сняла ночную сорочку, бросила ее на пол и забралась в постель.
— Признаюсь, мне это было любопытно.
Ребекка оперлась щекой на согнутую в локте руку и с улыбкой поманила его к себе:
— Ну, иди же сюда. — Она похлопала ладонью рядом с собой и вытащила из-под подушки дневник.
— Так, где же мы остановились?
Он нырнул под одеяло обнаженный и повернулся к ней лицом:
— Буду счастлив услышать все, что ты захочешь прочитать.
Она перелистала страницы, затем отыскала место ближе к концу.
— В таком случае лежи и слушай.
Он повиновался, превратившись в слух, когда она начала читать:
— «Дорогой дневник, сегодня я получила важный урок, пожалуй, самый важный в моей жизни.
Он пришел, как я надеялась и мечтала. Я только что кончила писать последние слова, обращенные к тебе, когда услышала шум внизу в гостинице. Это была моя любовь, Джесс, который последовал за каретой моего отца и отыскал нас в Лондоне. Он ворвался в мою комнату, словно рыцарь на белом коне, встретился лицом к лицу с моим отцом, со шпагой в руке, и потребовал моей руки. Отцу ничего не оставалось делать, как благословить нас. Он отпустил меня, и Джесс увел меня прочь. Мой храбрый герой, мой Джесс, который сделал это потому, что любит меня».
Девон любовно положил руку на руку Ребекки. Она продолжила чтение:
— «Это случилось неделю назад, а сегодня мы поженились. Я люблю его больше жизни и уверена, что мы будем счастливы. У нас появятся дети, и мы будем растить их вместе в счастливом доме, и я навеки буду благодарна за то, что мы однажды встретились.
Итак, мой урок, дневник, таков: каждый должен верить в то, что знает и чувствует его сердце, и никогда не сдаваться. Джесс для меня — целый мир, так же как и я для него. Мы живем друг для друга. Это такое счастье».
Ребекка закрыла дневник и положила его на тумбочку, затем без слов посмотрела на Девона.
Долгое время он не сводил с нее глаз, затем придвинулся ближе и обнял за талию.
— Я рад, что они обрели счастье, — сказал он. — А я нашел свое.
— О Девон! — Она взяла его лицо в ладони и поцеловала в губы. — Я люблю тебя!
— Месяц назад я не понял бы этих слов, — признался он, — потому что не знал, что такое любовь, счастье, пока ты не вошла в мою жизнь. Но теперь знаю. И это замечательно.
— А как та боль, которую ты некогда испытал, Девон? Ты не простил себя за то, что случилось между тобой и Винсентом четыре года назад. Это твоя вина установила дистанцию между нами. А как сейчас? Дистанция пройдена?
Он коснулся ее нежного лица и пробежал ладонью по волосам.
— Я всегда буду сожалеть о том, что случилось. И всегда буду испытывать боль при воспоминании об этом. Но больше не стану ощущать себя недостойным счастья, как было три последние года. Я вернулся домой, и мое сердце тоже вернулось к жизни. Благодаря тебе я обрел свое счастье. И возможно, когда-нибудь заслужу прощение Винсента, хотя это будет и нелегко с такой женой, как Летиция. Эта девушка презирает меня за то, что я отверг ее и выбрал тебя. Но что поделаешь? Видно, такова уж моя судьба.
Ребекка поцеловала мужа при свете лампы, потом задула ее. Он перекатил ее на спину, долго и страстно целуя, а она вся выгибалась навстречу его порывам, извиваясь под могучими толчками его плоти. Девона возбуждали страстные восклицания жены, он как бы со стороны слышал свой собственный животный стон наслаждения. И горячая волна всепоглощающей любви наполнила все его существо.
На какое-то время они заснули, когда он находился внутри ее, затем проснулись и снова любили друг друга, когда плоть его вновь стала твердой, как кремень.
Они уснули окончательно лишь на рассвете, изможденные и удовлетворенные, и если бы не стук в дверь, проспали бы до полудня. Когда Девон открыл дверь, за ней стояла его мать со спящим младенцем на руках.
— Что это значит? — прошептал он, не уверенный в том, что все происходит не во сне, а наяву.
— У нас проблема, — сказала герцогиня ровным и тихим голосом, чтобы не разбудить Ребекку. — Какая-то женщина оставила младенца у порога. Сейчас несколько наших слуг обыскивают территорию дворца, пытаясь найти ее.
— И неизвестно, что это за женщина?
— У нас есть вот это. — Мать протянула ему записку, и Девон сонно моргнул, пытаясь сосредоточиться на изящном почерке, В коридоре было, слишком темно, чтобы разобрать что-то, поэтому он понес записку к кровати, зажег лампу и прочитал написанное.
Он повернулся к матери, которая продолжала стоять в дверях.
Ребекка села в постели, натянув покрывало до шеи.
— Что происходит?
— Мы пока еще не знаем, — ответила герцогиня, — Этого младенца только что оставили здесь, и не думаю, что леди Летиция будет обрадована, когда приедет на свое обручение, которое назначено на сегодня.
Ребекка сонно взглянула на младенца:
— Это ребенок Винсента?
— Так сказано в записке, — сообщила Аделаида.
Девон упал в кресло.
— Если это правда, то в этом доме его пристанище, Он отец этого ребенка. И ребенок будет жить с нами.
В этот момент младенец начал лепетать самым сладким и восхитительным образом. Ребекка выскочила из постели, завернувшись в простыню, и присоединилась к герцогине, все еще стоящей в дверях, чтобы по-матерински ворковать над подкидышем.
