Гэлен Фоули - Одна ночь соблазна
Михаил захлопнул дверь и пошел к кровати. Лицо его было еще более бесстрастным, чем прежде, однако Ева почувствовала, что князем владеет беспокойство и возбуждение. За несколько дней знакомства она уже научилась различать это его особо мрачное настроение, скрытое под маской привычного безразличия. Этот тайный жар завораживал баронессу.
— Михаил, что случилось?
— Ничего, — резко бросил он, опускаясь на край кровати, но потом повернулся к Еве и с улыбкой положил руку на ее обнаженное бедро.
Она села на кровати и заглянула в его стальные глаза. Еве показалось, что она видит, как в их глубине шевелятся темные мысли. — Что тебя беспокоит? Расскажи своей Еве. Может быть, я смогу помочь.
— Помочь мне?
— Да, — отвечала баронесса, задрав подбородок. — Не надо меня недооценивать, дорогой.
Михаил обдумал ее слова и посмотрел на баронессу внимательнее.
В душе он не мог не удивляться тому, что ему довелось встретить эту волчицу. Если леди Парфения была льдом, то Ева Кампьон — всепожирающим пламенем. Она оказалась самой притягательной женщиной из всех, каких он когда-либо видел. И если для нее существовал хоть один запрет, князь этого до сих пор не обнаружил. Михаил вступил в эту связь, просто чтобы рассеяться, отвлечься мыслями от своей пропавшей кузины и от того настораживающего факта, что он уже несколько недель не получал из России известий от своих товарищей-заговорщиков.
Но сейчас, сажая эту женщину себе на колени, Михаил уже сознавал, что нашел возможного союзника. В отличие от большинства людей эта хитроумная блудница понимала его. С несвойственной ему нежностью он собственническим жестом зарылся пальцами в густые короткие локоны темных волос, которые он раньше так основательно взлохматил. Михаил чувствовал, он владеет ею, каждым дюймом этого роскошного тела.
Ева прикрыла глаза, наслаждаясь неожиданным прикосновением. Ее охотная покорность радовала Михаила, ведь этой покорности нелегко было добиться.
— Михаил, расскажи, что тебя тревожит, — промурлыкала Ева. — Я лишь хочу помочь тебе.
В глазах князя мелькнуло нечто, похожее на благодарность, а чресла налились тяжестью нового желания. Он по-прежнему не доверял этой шлюхе, но сейчас по крайней мере был уверен, что может управлять ею.
— Рассказать? — прошептал он скорее себе, чем ей.
— Расскажи. — Ева приоткрыла глаза и заглянула ему в лицо. — Позволь доказать, что я достойна тебя.
Михаил с осторожностью обдумывал ее слова. Возможно, она действительно окажется полезной. Видит Бог, пока ничего не получилось. В поисках девчонки его люди шныряли по Лондону и Брайтону. Другие стерегли основные дороги в Йоркшир, круглые сутки наблюдали за домом Уэстленда, но нигде не было и следа Ребекки Уорд. Михаил поневоле предположил, что кто-то ее прячет. Возможно, эта необычная, ловкая женщина преуспеет там, где не справились его люди.
— Возможно, ты и правда можешь кое-что для меня сделать.
— Только скажи, — прошептала женщина, оседлала его бедра и обхватила шею руками.
— Когда умер мой дед, я, по его завещанию, стал опекуном своей кузины, сироты примерно двадцати лет. И что же? Глупая малышка воспротивилась моей власти. Пока я не появился, ей было позволено делать все, что она пожелает. Когда же я попытался ввести хоть какую-то дисциплину, она впала в неистовство и сбежала. — Михаил ссадил Еву со своих колен, поднялся и пошел загасить окурок своей сигары. — Я не знаю, где она, у кого, — продолжал князь. Ева наблюдала за каждым его движением. — Подозреваю, что она могла совсем сгинуть. Когда она покинула дом, у нее почти не было денег, а молодость и красота сделают ее легкой добычей любого негодяя.
— Лично мне дела нет, что сталось с Ребеккой, — солгал он. — У этой девчонки мерзкая привычка рассказывать обо мне гнусные небылицы.
— Вот как? — промурлыкала Ева.
— Именно так. Небылицы самого шокирующего и опасного свойства. Если не заставить ее молчать, такие разговоры могут весьма мне повредить. К несчастью, мои люди до сего дня не преуспели в ее поисках. Последний раз ее видели в Лондоне несколько недель назад. С тех пор она просто исчезла.
— Может быть, погибла?
— Нет. В Лондоне у меня есть человек, который просматривает списки умерших. Пока — ничего.
— Ты связывался с ее друзьями?
. — Насколько мне известному нее никого нет. Она не знакома ни с кем за пределами своей деревни. Я думаю, используя имя Толботов, она могла обратиться за помощью к кому-нибудь из старых друзей моего деда.
— К кому-нибудь из общества? — Ева была заинтригована.
— Да, к кому угодно. И теперь рассказывает обо мне всякие мерзости. Сам я ограничен в возможностях наводить справки из-за… — Михаил поискал наиболее деликатное выражение. — …из-за ситуации с леди Парфенией.
— Правильно, — отозвалась Ева, накинула красный шелковый халат, завязала его и подошла к Михаилу. — Возможно, я помогу тебе разыскать эту девушку. — Она склонила голову набок и разглядывала мужчину черными глазами, в которых отчетливо поблескивали порочные огоньки. — Как она выглядит?
— Ну, как я уже говорил, ей около двадцати лет. Примерно вот такого роста. — Он поднял руку на уровень груди. — Хорошая фигура. Смазливое личико. Волнистые черные волосы до талии и синие глаза.
— Надо же, судя по твоим словам, она просто красотка. — Ева состроила кислую мину, потом бросила на князя скептический взгляд. — Михаил, ты уверен, что она убежала только… из-за твоей дисциплины?
— Что ты имеешь в виду? — резко спросил князь, вздергивая подбородок.
Ева посмотрела на него, как кошка на сметану.
— О, ничего. Итак, как же зовут эту восхитительную малышку? — Она повернулась загасить свечу, потому что комнату уже заливал свет восходящего солнца.
— Ребекка. Ребекка Уорд. Обычно ее зовут Бекки. На мгновение Ева застыла на месте.
— А у нее… нет других имен, которыми ее называют? Михаил покачал головой:
— Насколько мне известно, нет.
— Ага…
— Ты сможешь расспросить о ней в обществе? Но очень аккуратно. Тут главное — осторожность, любимая, — последнее слово он добавил по-русски.
— Ну разумеется. Однако я подозреваю, что могу представить ее твоим глазам, как фокусник вынимает из шляпы кролика, — воскликнула Ева со зловещей ухмылкой. — Но прежде чем я соглашусь тебе помочь, позволь мне поставить одно условие.
— Что же, меня это не удивляет, — пробормотал Михаил, не в силах сдержать улыбку. Как его завораживала эта коварная женщина, такая бесстыдная и прекрасная, а ведь сейчас ему следовало бы возмутиться. — И какое же условие я должен выполнить, баронесса?
