Джо Беверли - Нежеланный брак
Она пила чай у себя в будуаре и размышляла над этой неразрешимой проблемой, когда к ней вошел Люсьен. Она уже настолько отвыкла от его визитов, что в первый момент растерялась и поэтому невольно проговорилась:
— Я рассказывала вам, что на прошлой неделе меня навестила одна из воспитанниц мисс Маллори? Кларисса Грейстоун. Родители продают ее замуж за низкого человека. Со дня на день она ждет официального предложения.
— С нетерпением? — Маркиз вопросительно приподнял бровь, это сообщение оставило его равнодушным.
— Нет. С отвращением.
— Если он ей не по вкусу, то ей стоит посоветовать отказать жениху прежде, чем он успеет заплатить ее родителям.
— Он уже заплатил.
— Да, я слышал, что Грейстоуны катятся вниз по наклонной плоскости, — небрежно бросил он.
Бет вдруг подумала: а зачем он вообще к ней пришел? В комнате повисло гнетущее молчание, которое Бет решила нарушить, вернувшись к волнующей ее теме:
— По-моему, бесчеловечно приносить в жертву дочь во имя спасения семейной чести.
— Но ведь речь идет и о ее спасении тоже, — пожал плечами Люсьен. — Если у ее родителей нет денег, она может закончить свои дни гувернанткой — если ей повезет. Уж лучше иметь мужа, каким бы неприятным он ни был.
Его точка зрения ее совсем не устраивала.
— Но ведь должен же быть какой-нибудь выход! Нельзя вынуждать женщину…
Люсьен резко обернулся к ней:
— Не понимаю, почему вы так озабочены судьбой этой маленькой глупышки? Простите, миледи, но я не намерен брать на себя чужую вину.
Он круто повернулся и вышел из комнаты.
А Бет изумленно смотрела ему вслед.
О чем он подумал? Может, он считает ее холодность следствием того, что ее вынудили выйти за него замуж? В каком-то смысле это так — вряд ли она когда-нибудь забудет, что сделала это вопреки своему желанию. Но обвинять Люсьена в своей злосчастной судьбе она уже перестала.
Она глупо себя ведет. Ничто не может сблизить маркиза с его любовницей больше, чем отказ жены от брачного ложа, сопровождаемый холодным отчуждением. В голове у нее еще большая каша, чем у несчастной Лауры Монтревиль. Та, по крайней мере, придерживается четкой линии поведения, хотя и несколько идеалистической. Бет обнаружила, что давно перестала руководствоваться здравым смыслом, а это недопустимо для столь умной женщины, как она. Если относиться к Люсьену объективно, то окажется, что ее муж добрый и заботливый человек. А если он не может полюбить ее, то не его в этом вина. Он старается дать ей все, что в его силах.
Бет призналась себе также и в том, что главная причина ее нервозности — ревность. А все потому, что ей мало его доброты и дружбы. Она хочет, чтобы он ответил на ее любовь.
Она его любит.
Бет сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Какая глупость! Как глупо с ее стороны поддаться этому чувству, а еще глупее надеяться на взаимность. Но что же ей делать?
Если бы она могла, то убежала бы от маркиза и вернулась к тете Эмме. Что еще может сделать женщина, влюбившаяся в мужчину, который терпит ее общество в силу необходимости? Но поскольку убежать она не может, значит, ей остается одно — сражаться за его любовь. А для этого необходимо сделать первый и самый важный шаг — уложить его в свою постель. Неестественность их отношений, ее нервозность и неутоленные желания обоих давно висят над ними дамокловым мечем.
Будучи честной и прямолинейной женщиной, Бет решила поставить вопрос ребром. Но сначала нужно заманить его в свою спальню. Пожалуй, она напишет ему письмо.
Но оказалось, что это не так-то легко сделать. Прежде всего следовало осторожно выбирать выражения на тот случай, если письмо прочтет кто-то посторонний. Другая проблема заключалась в том, насколько откровенной она может быть в этом письме. И еще она не сразу определилась с тем, как его начать. Милорд? Милорд маркиз? Люсьен?
Наконец она вывела на бумаге: Мой дорогой супруг. Это прекрасная возможность сразу перейти к сути:
Если вы не возражаете, я бы хотела поговорить с вами по очень важному делу в своей спальне. Откладывать разговор, на мой взгляд, не имеет никакого смысла, это ни к чему хорошему не приведет. Надеюсь, что мы сумеем на сей раз обойтись без взаимных обид.
Ваша Бет.
Ну вот. Кажется, все совершенно ясно, а слово «спальня» должно избавить его от последних сомнений. Она вздохнула и запечатала письмо восковой печатью с гербом де Во.
И сразу у нее возникло острое желание разорвать его на мелкие клочки и забыть об этом письме навсегда.
Нет, отступать поздно, да и не хочет она идти на поводу у собственной трусости. Она оставила письмо на столике для бритья в гардеробной, но вскоре ей доложили, что маркиз сегодня не будет ужинать дома, потому что встречается с друзьями.
Друзья? Какие еще друзья? Бет постаралась изо всех сил и усмирила свою ревность. Может, он захотел навестить Делани? Она быстро поужинала и, извинившись, отправилась к себе в комнату, чтобы быть готовой к тому времени, когда он найдет ее письмо.
Ее, разумеется, огорчило, что маркиз скрылся из дома, не поставив ее в известность. Позже она пришла к мысли, что ей следовало выбрать более удобный момент для такого откровенного послания, но что сделано, то сделано, и забирать письмо она не будет.
Она особенно тщательно совершила вечерний туалет, хотя ее трясло от нервного возбуждения. Как жаль, что нельзя напрямик спросить Хьюго, когда именно маркиз ушел из дома и успел ли он прочесть ее письмо! Придет ли он? Или он возвратится поздно?
Если она заснет, не дождавшись, разбудит ли он ее или просто повернется и уйдет?
Она все-таки заснула, а потому и не узнала, был ли в ту ночь маркиз в ее комнате.
Утром ее начала бить нервная дрожь, она то краснела, то бледнела и постоянно прислушивалась к малейшему шороху в соседней комнате. Как ей пережить еще один день напряженного ожидания? Вдруг он откликнется на ее призыв посреди дня? От этой мысли она похолодела, не зная, как справиться со своей страстью.
К счастью, ей не пришлось притворяться спокойной и равнодушной. Она позавтракала в своей комнате, каждую минуту ожидая стука в дверь, который возвещал бы о приходе мужа. В середине дня она узнала, что он вернулся на рассвете, выспался, позавтракал и снова ушел. Но он наверняка должен был обнаружить ее письмо. Господи, как ей отнестись к тому, что он так и не нашел времени, чтобы к ней зайти?
Неужели она так мало для него значит?
Бет подумала, что не следовало начинать письмо словами «если вы не возражаете».
Ей не сиделось на месте, и она отправилась на прогулку в сопровождении горничной. Она пару раз попыталась завязать с Редклиф разговор по душам, но та, хотя и была искренне привязана к госпоже, предпочитала не переступать невидимую грань и не допускала никакой фамильярности.
