Элизабет Хойт - Влюбиться в дьявола
— Неопытному глазу деятельность наших законодателей может показаться малопонятным и туманным делом, — высокопарно и насмешливо заметила Лотти.
— Постой, ведь это выступает лорд Фиппс! — с удивлением воскликнула Беатриса. — Похоже, ему вряд ли удастся отстоять законопроект мистера Уитона.
Лорд Фиппс был сторонником закона о выплате пенсий уволенным со службы военным. Это был добрый, мягкосердечный человек, но посредственный политик и никудышный оратор.
— Да, это дело ему не по плечу, хотя он очень любезен, — заметила Лотти. — Помнится, на одном политическом собрании он подсел ко мне и рассказал несколько забавных историй о своей любимой рыжей кошке.
— Когда у него умерла жена, он долго не мог утешиться и без слез вспоминать о ней, — заметила Беатриса.
Внизу какой-то лорд в напудренном парике и черно-желтом наряде тщетно пытался призвать членов палаты к порядку. В ответ кто-то даже запустил в него апельсиновую корку.
Но вдруг у входа в зал началось какое-то движение. Беатриса сначала не могла понять, что же такое происходит, но затем увидела входящего в зал Рено, и ее сердце от волнения чуть не выпрыгнуло из груди. Твердым решительным шагом Рено подошел к председателю, все его движения резко контрастировали с атмосферой безделья и вялости, царившей в зале.
— Что он здесь делает? — удивилась Лотти. — Для того чтобы присутствовать на заседаниях палаты лордов, пэр Англии должен получить письменное разрешение короля.
— Должно быть, он вернул себе титул, — прошептала обрадованная Беатриса, и тут же ее сердце сжалось от боли за дядю Реджи: какой страшный удар для него! Как он его перенесет? — Возможно, он уже получил специальное разрешение.
— Его выдал сам король, — услышали они знакомый мужской голос из-за ограждения, отделявшего на галерее места для леди.
— Нейт! — оглянувшись, вскрикнула Лотти.
— Лотти. — Нейт подошел вплотную к невысокой ограде и уперся в перила руками. — Сейчас в Вестминстере только и говорят об этом. Рено опять стал графом. Более того, свидетельство о присвоении титула подписал сам король, его величество лично посетил заседание особой комиссии по привилегиям.
— Но почему он оказался на заседании палаты лордов?
— Я же сказал: одновременно его величество подписал разрешение, дающее Рено право выступать в палате лордов.
— Какое счастье! Значит, он сможет участвовать в голосовании! — воскликнула Беатриса и замолчала в нерешительности. Она не знала, как будет голосовать Рено. За или против закона мистера Уитона?
Опять призвав собрание к порядку, пэр в строгом желто-черном наряде громко объявил:
— Граф Бланшар хочет обратиться с речью к собранию.
Рено встал рядом со столом в центре зала и уперся рукой в его крышку. Манера держать себя, движения, поза — все говорило о его решимости. Выждав, пока в зале стихнет шум, он начал свою речь:
— Милорды, только что благородный лорд Фиппс подробно изложил суть билля мистера Уитона. Цель билля — обеспечить достойную жизнь всем, кто, не жалея сил, честно служил Короне и отечеству. Возможно, некоторые из вас рассматривают воинскую службу как легкую и необременительную обязанность и поэтому не считают необходимым платить солдатам, отслужившим положенный срок, заслуженную пенсию.
— Внимание! — послышался голос лорда-председателя.
— Возможно, кое-кто путает обычную гороховую бурду, которую едят солдаты, с изысканными блюдами. Возможно, кто-то не хочет видеть разницы между двадцатимильным марш-броском по грязи под проливным дождем и приятной прогулкой по ухоженному парку.
— Правильно! Правильно! — послышались возгласы с мест.
— По всей видимости, кое-кто считает пребывание под прицельным огнем развлечением, бешеные кавалерийские атаки — скачками на ипподроме, хрипы и стоны умирающих — звуками музыки.
— Верно! Правильно! — все громче раздавались одобрительные крики.
— Возможно, — закричал Рено, чтобы перекрыть шум голосов, — кое-кому нравится, когда другие, но только не они, становятся инвалидами, калеками без рук и ног, теряют глаза или переносят пытки наподобие таких!
Резким движением, сбросив сюртук и жилет, Рено повернулся спиной и задрал рубашку, показывая всем обезображенную страшными шрамами спину. Гул голосов смолк, в зале воцарилась мертвая тишина. Вдруг послышался треск рвущейся ткани. Взволнованный до крайности Рено изо всех сил рванул рубашку за края, разрывая ее на две половины, и бросил ее на пол. Сделав оборот в одну и другую сторону, чтобы все получше разглядели его рубцы и шрамы, он опять встал лицом к залу.
Выбросив вперед руку с вытянутым указательным пальцем, Рено громко произнес:
— Если среди вас найдется еще один такой человек, то пусть он голосует против.
Зал буквально взорвался, многие из членов палаты вскочили. Все кричали:
— Правильно! Верно!
— Соблюдайте порядок! — крикнул лорд в черном-желтом костюме.
Полуобнаженный Рено стоял с гордым видом, хотя раньше, как хорошо знала Беатриса, он всегда стыдился показывать шрамы. Он оглядел зал, и его глаза встретились с глазами Беатрисы. Она вскочила с места и захлопала от радости. Рено незаметно кивнул ей, но тут его окликнул кто-то из лордов, и он отвернулся.
— Он победил, — возбужденно произнес мистер Грэм. — Голосование будет простой формальностью. Палата лордов наверняка примет закон Уитона. Голосовать против нет никакого смысла. Кроме того, я не вижу ни Хасселторпа, ни Листера, а ваш дядя, графиня Бланшар, больше уже не лорд.
Лотти, склонив голову, ласково заметила:
— Ты, должно быть, расстроен и огорчен. Мистер Грэм отрицательно замотал головой:
— Ничуть, я разочаровался в Хасселторпе и теперь не разделяю его политических взглядов. — Он виновато взглянул на Лотти: — Я почти уверен, что он был вдохновителем и организатором неприятного происшествия на балу у мисс Молине. В любом случае я буду голосовать за билль мистера Уитона.
— О, Нейт! Как я счастлива! — Лотти обвила его шею руками, поцеловала и расплакалась. Беатриса потупилась, радуясь их примирению.
— Сэр! Сэр! — разволновался слуга. — Джентльменам не полагается переходить на половину, отведенную для дам.
Мистер Грэм чуть приподнял голову:
— Что, черт побери, вам надо? Она моя жена. — Он с любовью взглянул на Лотти и добавил: — И моя любовь.
Они опять поцеловались. Глядя на целующихся Лотти и Грэма, Беатриса расчувствовалась и едва не заплакала от счастья. Не желая им мешать, она выскользнула из галереи и начала спускаться вниз по узкой лестнице. В одном из полутемных переходов она остановилась и задумалась. Почему он так поступил? Вчера он упрекал ее и говорил, что ему неприятно вспоминать о перенесенных страданиях и полученных шрамах, а сегодня он открыто показывает их толпе незнакомых людей. Неужели билль о пенсиях инвалидам-военнослужащим так глубоко взволновал его? Или — тут ей в голову пришла неожиданная мысль — он сделал это ради нее?
