Адриенна Бассо - Невеста шотландского воина
– Хорошо. Думаю, теперь каждая из нас имеет право немного отдохнуть. Что касается меня, то я иду спать. – Леди Мойра нагнулась и поцеловала сына в лоб. – До завтра.
Неожиданная ласка матери, ее дрожащий голос, новое выражение ее лица, более нежное и мягкое, настолько поразили Эвана, что он потерял дар речи. Он перевел вопрошающий взгляд на Грейс и удивился ее бледности, темным кругам под глазами, усталости, которая сквозила в заострившихся чертах ее лица. Да, мать нисколько не преувеличивала: Грейс, не жалея себя, ухаживала за ним – преданно и самоотверженно. Самые разные чувства охватили его, он проникся к ней и жалостью, и состраданием, и желанием утешить, приласкать ее.
– Ты чего-нибудь хочешь? – спросила Грейс.
– Я так проголодался, что готов съесть все, что угодно, – покорным, ласковым голосом ответил Эван.
Наградой за его покорность стала ее улыбка, ясная, добрая, счастливая, осветившая, как солнечный луч, ее лицо. Грейс поправила подушки за его спиной, чтобы он мог сесть поудобнее, а затем поставила перед ним поднос с едой.
– Может, тебе помочь? – постаралась она спросить так, чтобы не обидеть его.
Тем не менее ее вопрос если и не обидел, то, во всяком случае, озадачил Эвана. От мысли, что Грейс будет его кормить, ему стало не по себе. Мужчина он или нет? Но разве ее слова были небезосновательны? Страшная слабость во всем теле лишала его уверенности в собственных возможностях: он боялся, что не донесет ложку до рта и уронит пищу на постель. Это было бы ужасно!
– Дай я сперва попробую сам.
Это было компромиссное решение, позволявшее выйти из неловкого положения. Грейс согласно кивнула. Ободренный поддержкой, Эван зачерпнул ложкой немного бульона и поднес ее ко рту. В этот миг он до смешного был горд собой. Бульон был невероятно вкусным и наваристым, он проглотил его в одно мгновение. Он потянулся за второй ложкой, цепляя небольшой кусочек мяса.
– Не спеши, ешь медленнее, – предупредила его Грейс. – Ты ничего не ел несколько дней, за исключением слабого бульона и разбавленного эля.
Эван был послушен, как ребенок. После того как он одолел половину миски, в оставшуюся половину Грейс накрошила немного хлеба. Получилась похлебка, которую Эван съел с большим аппетитом.
Покончив с едой, он вдруг произнес:
– Мне бы хотелось помыться.
– Но тебе слишком рано мыться, дорогой. Надо подождать, пока ты немного не поправишься.
– Я знаю, но мне хотя бы обтереться, смыть с себя грязь и пот.
– Пока ты болел, я несколько раз обтирала твое тело и брила… по возможности… – смущенно проговорила Грейс.
– Благодарю тебя, любимая, – прошептал он и, взяв ее руку, пожал в знак благодарности. – Но если тебе нетрудно, принеси все-таки немного горячей воды.
После купания, скорее обтирания, – и на этот раз без помощи Грейс никак нельзя было обойтись – Эван переоделся во все чистое и с блаженным вздохом откинулся на подушку.
Она нагнулась над ним, чтобы поцеловать, момент был очень удачным, его не стоило упускать, и Эван им воспользовался. Он обхватил ее и привлек к себе. Потеряв равновесие, Грейс упала на постель, прямо на него. Когда она подняла голову, ее губы оказались там, где ему больше всего хотелось, чтобы они были, – точно напротив его губ.
Это был далеко не самый подходящий момент, в любом случае никак не романтичный, но перенесенная болезнь преподала Эвану суровый жизненный урок. Оказывается, жизнь очень хрупка и полна превратностей, которые могут оборвать ее в любой момент. Следовало поторопиться, оттягивать любовное признание, давно созревшее и бережно хранимое в глубине сердца, дольше не стоило.
– Я люблю тебя, Грейс, – прошептал он.
– Что-что? – удивилась она.
– Ты не ослышалась. Я люблю тебя. И давно хотел тебе сказать об этом. Ты удивительная и прекрасная. Мужественная, стойкая, добрая. Я так люблю тебя, что не могу без тебя жить. Без тебя моя жизнь теряет всякий смысл. – Чуть помолчав и отдышавшись, Эван продолжал: – При одном лишь взгляде на тебя у меня сразу поднимается настроение, от твоей улыбки воспламеняются сердце и кровь. Мне следовало бы признаться во всем раньше, а не ждать, как мне казалось, более удобного момента. Мне хотелось, чтобы мое признание в любви было особенным, неповторимым, чтобы оно запало тебе в душу, запомнилось навсегда, чтобы ты его хранила, как нечто самое драгоценное.
Потрясенная Грейс смотрела на него изумленными глазами, словно не веря своим ушам. Молча она провела пальцами по его губам, не сводя с его лица широко раскрытых глаз.
Ее молчание озадачило Эвана. Через миг он отбросил свои сомнения; он верил, что пусть не сегодня, но когда-нибудь она обязательно признается ему в своей любви.
– Ты любишь меня, Эван?
– Да, люблю. Всем сердцем, всей душой. – Он слегка нагнулся вперед и ласково обхватил ладонями ее лицо. – У тебя такой удивленный вид, что даже не знаю, что мне думать. Тебе что-то не нравится? Или ты чем-то расстроена?
– Нет-нет, Эван! – Она протянула было руку, чтобы погладить его по щеке, но замерла в нерешительности. – Я очень тронута твоим признанием в любви. Но это так неожиданно. Я тоже люблю тебя. Это чувство так тихо подкрадывается и так внезапно овладевает мной, что я не властна над ним. Оно сильнее меня, оно настолько переполняет меня, что мне порой становится страшно… В тебе есть нечто такое, что обращается ко мне напрямую мимо моего сознания. У меня возникает такое ощущение, какого я никогда раньше не испытывала. Эван Гилрой, ты разбудил мое сердце. Я верю тебе, ты мне нужен, я больше волнуюсь о тебе, чем о себе самой. Может быть, это и есть любовь?
– Думаю, что это она.
От волнения у Эвана перехватило дыхание. Его переполняла нежность к Грейс. Больше чем когда-либо ему хотелось обнять ее и любить так, как это обычно происходит между мужчиной и женщиной, не только чистой и возвышенной любовью, но и любовью плотской. Однако об этом нечего было и думать – он был слаб, как цыпленок.
– О, любимый, теперь я действительно верю, что ты выздоравливаешь. В твоих глазах вспыхнул хорошо знакомый мне огонь желания, – усмехнулась Грейс. – Сейчас это невозможно, чего нельзя сказать о будущем, когда ты окрепнешь.
Эван недовольно заворчал себе под нос.
– Не ворчи, дорогой. Ждать, я думаю, недолго. Зато впереди у нас с тобой дни, недели, месяцы и годы, которые мы проведем вместе. Очень хочется на это надеяться.
От таких слов настроение могло подняться у кого угодно, радость охватила Эвана, в его воображении возникли картины их с Грейс будущего, полные счастья. Время, проведенное вместе в одной постели. Среди любви, смеха и радости.
Эван обхватил Грейс и привлек к себе, она упала рядом с ним. Даже лежать вместе с ней уже было невыразимо прекрасно. А если прибавить сюда сытый желудок, светлые мысли, безмятежное настроение и душевный покой, то можно сказать, что Эван был если не совершенно счастлив и покоен, то, во всяком случае, пребывал в настроении очень близком к такому состоянию.
