Сара Маклейн - Девять правил соблазнения
Он хотел найти самые правильные слова. Пусть нельзя ничего вернуть и исправить, но в этой ситуации он обязан был оставаться истинным джентльменом. И поэтому сказал то, что, по его разумению, обязан был сказать джентльмен, и то, что в подобной ситуации, как ему казалось, хотела бы услышать женщина. То, что должно было остановить слезы Калли.
— Пожалуйста, прости меня. Мы, конечно же, поженимся!
Повисла долгая томительная пауза. Калли с искренним недоумением смотрела на Ралстона, словно тот прямо на ее глазах внезапно лишился рассудка. Он ждал радостного вскрика, пылких объятий, даже, возможно, слез радости — словом, хоть какой-нибудь реакции на свое столь благородное предложение.
Но когда Калли, натягивая перчатки, заговорила, Ралстон услышал совсем не то, чего ожидал.
— Спасибо за исключительно поучительный вечер, милорд. Вас не затруднит отвезти меня домой?
Что ж, по крайней мере она не расплакалась.
Глава 19
— Что он о себе возомнил, этот надменный... надутый и чванливый фанфарон! — бормотала Калли себе под нос, яростно вытаскивая великолепные книги библиотеки Аллендейл-Хауса из книжных шкафов и безжалостно швыряя их себе под ноги. — «Мы, конечно же, поженимся!» Да я не выйду за него... даже если он... останется единственным мужчиной... во всем Лондоне!
Она сдула с глаз выбившуюся прядь и отерла запылившиеся руки о подол серого шерстяного платья, затем обвела взглядом библиотеку, в которой бушевала вот уже целый час. В библиотеке царил полный хаос. Книги были повсюду — на столах и креслах, некоторые сложены в стопки, но большая часть беспорядочными грудами валялась по всей комнате.
С того момента как несколько часов назад Ралстон, в экипаже которого в течение всей поездки царило ледяное молчание, подвез ее к Аллендейл-Хаусу и Калли тайком добралась до своей постели, ее раздирали два противоположных желания: залезть под одеяло и никогда больше оттуда не вылезать и немедленно отправиться прямиком в Ралстон-Хаус, разбудить хозяина и высказать ему все, что она думает о его благородном предложении.
Несколько мучительных часов она вновь и вновь прокручивала в голове события этой ночи, и слезы быстро высыхали от гнева, когда она вспоминала, как Ралстон все испортил.
Вместо того чтобы сказать какие-нибудь замечательные слова, уместные в подобной ситуации — например: «Ты самая бесподобная женщина, какую я когда-либо встречал», или «Как я смогу теперь жить, после того как обрел рай в твоих объятиях», или «Я люблю тебя, Калли, такой любовью, о которой не мог даже и мечтать», или даже «Может, нам стоит повторить?» — он взял и все испортил своими пошлыми извинениями.
Хуже того, он упомянул о женитьбе.
Нет, конечно, он мог упомянуть и о женитьбе. И она бы рада была это услышать, где-нибудь между «Ты самая бесподобная женщина, какую я когда-либо встречал» и «Как теперь я смогу жить, после того как обрел рай в твоих объятиях». Было бы чудесно, если бы, глядя ей прямо в глаза с выражением абсолютной преданности, он сказал: «Сделай меня самым счастливым, самым удачливым мужчиной в мире, Калли. Выходи за меня замуж».
Конечно, если бы он это сказал, она бы с восторгом бросилась в его объятия и позволила всю дорогу домой целовать себя до бесчувствия. А сейчас лежала бы в постели, мечтая о долгой и счастливой совместной жизни маркиза и маркизы Ралстон.
А вместо этого сегодня утром, которое могло бы стать утром после самого замечательного вечера всей ее жизни — не считая тех, что еще должны были наступить, — она занимается наведением порядка в библиотеке.
Уперев руки в бедра, Калли резко качнула головой, окинув взглядом открывшуюся ей картину. Сначала ей придется вытереть пыль.
Она подошла к двери и рывком открыла ее, собираясь приказать лакею принести ей щетку для обметания пыли, и обнаружила за дверью Марианну и Анну, которые о чем-то тихо перешептывались. Звук открывшейся двери заставил их резко поднять головы, и Калли заметила, как у горничной при виде хозяйки округлились глаза.
Калли как ни в чем не бывало обратилась к ней:
— Мне нужна щетка. — Анна выглядела совершенно потрясенной, словно никак не могла взять в толк, чего от нее хотят, и Калли терпеливо пояснила: — Чтобы стереть пыль. С книг. В библиотеке.
— О Боже, — выдохнула Марианна, — похоже, дело обстоит хуже, чем мы думали.
Калли резко подняла голову и посмотрела на Марианну.
— К чему ты клонишь?
— Что произошло прошлой ночью?
Калли вновь повернулась к шкафам, содержимое которых пыталась упорядочить.
— Ничего не произошло.
— Тогда с чего вдруг ты взялась наводить порядок в библиотеке? — спросила Марианна.
Калли слегка пожала плечами:
— Почему бы и нет? Сегодня у меня нет никаких других дел.
— Ничего более интересного, чем наведение порядка в библиотеке?
Интересно, насколько трудно будет задушить собственную сестру?
— Этим вы занимаетесь только тогда, когда хотите отвлечься, моя госпожа.
И горничную в придачу.
Марианна встала и подошла к Калли, которая продолжала расставлять книги.
— Но ведь ты обещала все мне рассказать.
Калли вновь пожала плечами:
— Рассказывать нечего.
Их диалог был прерван стуком в дверь. Внимание всех переключилось на дворецкого, который, сделав вид, что не заметил царившего в библиотеке беспорядка, поклонившись, вошел в комнату, тщательно прикрыв за собой дверь, словно пытаясь оградить их от какой-то опасности.
— Миледи, прибыл лорд Ралстон. Он просит вас принять его.
Марианна и Анна удивленно переглянулись, затем Марианна повернулась к Калли и бросила на нее многозначительный взгляд.
— Просит принять.
Калли посмотрела на сестру, сделав круглые глаза, и обратилась к дворецкому:
— Спасибо, Дэвис. Можете передать маркизу, что меня нет. Скажите, что сможет застать меня позже.
— Да, миледи.
Дворецкий коротко поклонился и вышел.
Калли закрыла глаза и, пытаясь успокоиться, сделала глубокий вздох. Когда она вновь открыла глаза, то сразу заметила, что Марианна и горничная пристально разглядывают ее.
— Так, значит, рассказывать нечего?
— Нечего.
— Ты никудышная лгунья, — заявила Марианна. — Остается только надеяться, что у Дэвиса это получится лучше.
В этот момент дверь отворилась, и на пороге опять показался пожилой дворецкий.
— Миледи.
Дворецкий поклонился.
— Сэр Ралстон ушел? — спросила Калли.
— Нет, миледи. Маркиз сказал, что будет дожидаться вашего возвращения.
