Сюзанна Энок - Грех и чувствительность
Но раз уж он попал в ловушку, то может позволить себе небольшое развлечение по случаю.
– Да, я также вас видел, – ответил он Роджеру. – Вы катались с леди Элинор, если я не ошибаюсь.
– Да, это так.
– Ухаживаете за ней, да?
Роджер заморгал.
– Это личное, вам не кажется?
Вероятно, так оно и было, и определенно, способ добывать информацию окольными путями, не был обычным методом Валентина. Тем не менее, когда он задал этот вопрос, то ощутил боль внутри живота, похожую на ту, что маркиз испытал, когда первый раз увидел Элинор, сидящей в экипаже другого мужчины.
– Я – друг семьи.
– Так и она сказала. На самом деле, она даже защищала ваше поведение в отношении сестер Мэндилей.
– Какое поведение? – паровал Валентин, слегка напрягшись. – Я думал, мы просто беседовали.
– Я не желаю ссориться с вами, милорд. Но я также не могу потворствовать холостому джентльмену, пристающему на публике к молодым женщинам без сопровождения.
– Что…
– Деверилл, – окликнул его Шей с другого конца стола, – как звали того человека, который продал тебе Яго?
Валентин сделал вдох. Успокойся, приказал себе маркиз. Он пришел сюда вовсе не для того, чтобы затеять с кем-нибудь драку. И, кроме того, учитывая недостаток воображения у Нолевилла, маркиз сомневался, что Элинор может серьезно рассматривать этого молодого человека как своего поклонника.
– Я не купил его, – ответил он с небрежностью в голосе. – Я выиграл его в экарте[18]. У Веллингтона.
Судя по шепоту, который пробежал по обеим сторонам стола, некоторые гости были удивлены тем, что герцог Веллингтон играет в экарте гораздо меньше, чем тем, что он когда-либо проигрывает. Тем не менее, учитывая его способности к стратегии, герцог был удивительно плохим игроком. А Валентин отчаянно хотел заполучить полубезумного Яго.
До того, как Нолевилл или кто-то еще смог обвинить маркиза в нечестной игре против герцога или еще в каком-либо подобном вздоре, лакей внес следующее блюдо, очевидно, вышеупомянутый знаменитый десерт. Он выглядел как политые растопленным шоколадом ягоды малины, покрытые сверху чем-то вроде взбитых сливок. Осторожно Валентин поднес ложку к своему рту и посмотрел вокруг, все ли уже попробовали эту стряпню.
Светло-серые глаза с другого конца стола встретились с его глазами. Валентин застыл с ложкой на полпути ко рту, и попытался интерпретировать тот взгляд, который она бросила на него. Маркиз ожидал гнева или раскаяния, или, что более приятно – вожделения, но если маркиз не ошибся, в ее глазах мелькнуло разочарование.
Она разочаровалась в нем? Почему, во имя Господа? Его поведение прошлой ночью было исключительным, если только он мог это так назвать, и она знала его достаточно хорошо, чтобы не удивляться ни его опозданию, ни его равнодушному флирту с близнецами Мэндилей в парке. Если бы девушки не были таким болтливыми и жеманными, то Валентин мог бы более серьезно беседовать с ними, но даже до того, как он заметил Элинор, его сердце просто не участвовало в этом разговоре.
Продолжая смотреть ей в глаза, маркиз попробовал кусочек десерта. Не плохо, но едва ли это блюдо заслуживает той славы, которую возносил ему Шей. Но, так или иначе, сейчас у него было нечто более существенное для обдумывания. Ему нужно поговорить с Элинор. Да, предполагалось, что маркиз будет охранять ее, и он выполнял эту проклятую работу, но не может же она строить матримониальные планы только потому, что он обеспечил ей плавание в пруду и урок любовных ласк. И, конечно же, Элинор не может серьезно собираться замуж за кого-то настолько же нудного и скучного, как Роджер Нолевилл. И она имеет нахальство быть разочарованной в нем!
Сразу после десерта леди покинули столовую, собираясь посплетничать или повышивать – или что там они делают, когда мужчины отсутствуют. Дворецкий обносил гостей коробкой сигар и портвейном, когда Валентин поднялся, чтобы сесть рядом с Шеем.
– Что, черт возьми, ты здесь делаешь? – прошептал брат Элинор, поднимая свой стакан, чтобы замаскировать собственные слова. – Я присутствую здесь только потому, что Нелл попросила меня сопровождать сестру.
– У меня есть обязанность, если ты припоминаешь, – указал Валентин, на этот раз благодарный Мельбурну за то, что тот втянул его в это неудачное предприятие. В противном случае ему пришлось бы признаться самому себе в некоторых весьма тревожных вещах, таких например, что ему не понравилось видеть Элинор сегодня в компании другого мужчины, и что тот взгляд, который она бросила на него раньше, очень беспокоил его.
– Я полагал, что это будет считаться «безопасным» выходом в свет. Да и я здесь.
– Но я ведь этого не знал, не так ли? – солгал Валентин. – Сколько раз я должен просить твоего брата прислать мне записку?
Шарлемань хихикнул.
– По крайней мере, десерт стоил этой поездки.
Валентин сделал вдох. Вероятно, это была лучшая отправная точка из тех, что ему представятся.
– Говоря о десерте, Нелл не слишком много его съела. Она хорошо себя чувствует?
– Ее затопила волна поклонников, – ответил ее брат, в его голосе все еще звучал юмор. – Я не думаю, что сестра хоть в малейшей степени представляла, что, отказавшись от своей охраны, распахнет шлюзы подобным образом. Этим утром ее ожидали трое, и еще четверо прибыли после ленча, все пришли всего лишь с надеждой, что она подарит им несколько мгновений своего времени, а они смогут очаровать ее и завлечь в брак.
– Семеро человек за один день?
Ее брат кивнул.
– Сказать по правде, я бы обеспокоился, если бы только они не были настолько очевидными отбросами. Но я знаю, что она не выйдет ни за кого из них.
– Неужели она серьезно присматривается к кому-нибудь из них?
– Насколько я знаю, нет. Однако она не слишком много рассказывает мне. Я стал для нее одним из врагов.
– Потому что мужчина?
– Потому что я ее брат.
– Думаю, что она успокоится, Шей, – предположил Валентин. – Она просто хочет получить шанс испытать что-то новое перед тем, как обустроиться в браке.
– Ты сегодня так хорошо все объясняешь. С чего бы это? – Шарлемань протянул руку и прикоснулся ко лбу Валентина. – С тобой все в порядке?
Валентин отмахнулся от его руки.
– У меня бывают моменты просветления, которым я сам удивляюсь. Это просто один из них.
Это было слишком рискованно. Да, он и Элинор были друзьями, но Валентин абсолютно точно не хотел давать ее братьям хоть малейший намек на то, что он делает гораздо больше, чем просто приглядывает за ней.
Лорд Хеннеси начал рассказывать какую-то пошлую историю о молочнице и бароне. Он клялся, что это была правда, но, учитывая, что если платье девушки было на самом деле вывернуто наизнанку, то его практически невозможно было застегнуть, и Валентин не поверил ни единому слову. Однако если заявить вслух о своем недоверии, то ему придется предложить объяснение и выслушать мнение каждого по этому поводу, а маркизу хотелось очутиться где-нибудь совсем в другом месте. Только тогда, когда мужчины закончат рассказывать свои идиотские истории, они присоединятся к леди в гостиной.
