Виктория Холт - Дьявол верхом
– Невозможно предугадать, когда начнутся волнения, – сказал он. – Для этого достаточно самого незначительного предлога.
– О, Шарль-Огюст, – засмеялся Анри де Грасвиль, – уверен, что вы преувеличиваете.
Граф пожал, плечами, твердо решив поступать по-своему. Подойдя ко мне, он шепнул:
– Я должен переговорить с вами наедине, прежде чем вы уедете. Идите в библиотеку – я присоединюсь к вам там.
Анри де Грасвиль посмотрел на часы, висящие на стене.
– Если мы должны ехать сегодня, – сказал он, – то лучше отправиться через час. Это всех устраивает?
– Безусловно, – откликнулся граф, отвечая за всех.
Я сразу же пошла в библиотеку, и он вскоре последовал за мной.
– Дорогая Минель, – заговорил граф, – вам, наверное, интересно, почему я отсылаю вас так скоро?
– Я понимаю, что мы должны ехать.
– Бедный Анри! Он едва ли осознает ситуацию. Живя в деревне, он полагает, что пока овцы блеют, а коровы мычат, ничего не изменится. Молю Бога, чтобы он смог и дальше думать так же.
– Эта философия весьма удобна.
– Вижу, что вы настроены на дискуссию и намерены утверждать, что Анри – счастливый человек. Он продолжает верить, что все идет хорошо, Бог хранит нас, а народ невинен и простодушен. В один прекрасный день его ожидает жестокое пробуждение. Конечно, вы скажете, что он, по крайней мере, был счастлив до того. Я мог бы поймать вас на слове, но для этого у нас мало времени. Минель, вы никогда не говорили, что любите меня.
– Я не могу говорить так легко о подобных чувствах, как вы, влюблявшийся в стольких женщин. Думаю, что вы часто говорили им, что любите их, хотя на самом деле испытывали лишь мимолетное увлечение.
– Значит, когда вы мне это скажете, я смогу быть полностью уверенным в ваших словах?
Я кивнула.
Он привлек меня к себе и прошептал:
– О Боже, Минель, как я жду этого дня! Когда же он наступит, Минель?
– Я еще многое должна понять.
– Стало быть, вы не так любите меня, как я вас.
– Прежде чем я смогу полюбить вас, мне нужно узнать, что вы из себя представляете.
– Вам ведь нравится мое общество. Вы не находите меня отталкивающим. Ваши глаза сияют, когда вы смотрите на меня…
– Но моя жизнь была так непохожа на вашу! Мне нужно приспособиться к новым стандартам, и я не знаю, смогу ли я это сделать.
– Минель, неужели вы не слышите предупреждающий набат? Разве вы не знаете, что произошло в этом городе в канун дня Святого Варфоломея двести лет назад – точнее, двести семнадцать?[69] Некоторые чувствовали, как это приближается. Несколько недель это носилось в воздухе, пока не разрешилось ужасающей резней. Теперь происходит нечто подобное, но по сравнению с грядущим кошмаром, Варфоломеевская ночь покажется незначительной. Колокола словно говорят: живите полной жизнью сегодня, ибо завтра вы, возможно, не будете жить вообще. Почему же вы отвергаете меня, когда каждая ночь может оказаться для меня последней?
Я испуганно прижалась к нему и тут же подумала: а вдруг это трюк, чтобы выудить у меня признание. Однако теперь я осознала природу своих чувств к графу.
Я любила его, если любовь к мужчине означает желание постоянно находиться с ним рядом, в его объятиях, быть для него всем. Но я не могла ему доверять. Когда я была в состоянии ясно мыслить, то понимала, что смерть Урсулы произошла уж очень кстати. Я была новичком в любви, а граф располагал обширным опытом, включавшим искусство обманывать.
Мне нужно быть осторожной. Пока что я могла поздравить себя с тем, что мне удавалось держать графа на должном расстоянии, несмотря на властный зов моих чувств. Строгое воспитание и память о маме удерживали меня от глупостей.
– Значит, – с нежностью произнес граф, – я вам небезразличен?
– Я полюбила вашу семью, – ответила я, – провела некоторое время в вашем доме, а Марго всегда была моей подругой. Но я вижу, что наши жизни не похожи друг на друга, и у нас разные моральные устои. Поэтому мне нужно подумать.
Граф, прищурившись, смотрел на меня.
– Да, вы росли в ином обществе, но вы искатель приключений, Минель. Вы не хотите запереться в своем маленьком мирке и не исследовать другие миры. Ваша натура стала для меня ясной, когда вы заглядывали в комнаты в ДеррингемМэноре. Так не поступают хорошо воспитанные девочки.
– С тех пор я выросла.
– Да, и изменились. Вы смотрите на мир другими глазами. Вы поняли, что и мужчины, и женщины не делятся четко на хороших и плохих, не так ли, Минель?
– Разумеется. Никто не может быть ни полностью хорошим, ни полностью плохим.
– Даже я?
– Даже вы. – Я подумала о том, как он заботился об Иветт и следил, чтобы с Шарло все было в порядке.
– Ну, тогда…
– Я не уверена.
– Все еще?
– Мне нужно время.
– Времени нам как раз и не хватает. Я мог бы дать вам все, кроме этого.
– Но мне требуется именно время. Я еще многое должна понять.
– Вы думаете об Урсуле?
– Когда решаешь вопрос, выходить ли замуж за человека, который уже имел жену, трудно о ней не думать.
– Вам незачем к ней ревновать.
– Я не имею в виду ревность.
– Значит, ее печальную кончину? О Господи, вы думаете, что я убил ее! Вы считаете меня способным на это?
Я твердо посмотрела на него и ответила:
– Да!
Он уставился на меня и внезапно разразился хохотом.
– И несмотря на это, вы обдумываете, выходить ли за меня замуж?
Я не знала что ответить, и он продолжал:
– Ну, конечно, обдумываете. Иначе зачем вам время? Вам нужно убедить чопорную сторону вашей натуры, что выйти замуж за убийцу может оказаться comme il faut. О, Минель, любовь моя, сколько у нас будет забавы с этой вашей чопорной стороной!
Граф снова обнял меня, и я не могла удержаться от смеха. Я отвечала на его поцелуи, не имея никакого опыта, что, несомненно, доставляло ему удовольствие.
Часы на бюро нетерпеливо тикали, напоминая нам о времени.
– По крайней мерс, – сказал граф, сжимая мои руки в своих, – ваши слова дают мне надежду. Мне придется некоторое время пробыть в Париже. Опасные люди возбуждают народ против короля, стремясь уничтожить монархию. Самый опасный из них герцог Орлеанский, который каждый вечер призывает к мятежу в Пале-Рояле. Я должен оставаться здесь и не буду спокоен, пока вы не окажетесь в деревне, хотя бы в относительной безопасности. Уезжайте с Марго. Присматривайте за ней. Она ведь всего лишь капризный ребенок. Ее секрет может осложнить ей жизнь. Так что ей нужна ваша забота, Минель, ваш трезвый аналитический ум. Берегите ее и себя. Защищайте ее от ее же собственной глупости, и в один прекрасный день я защищу вас от вашей. Я научу вас принимать жизнь такой, какая она есть, брать то, что она предлагает, и никогда не отворачиваться от счастья!
