Дэнис Аллен - Помни меня
Дарлингтон-Холл оказался приятным местом. Там она получила в свое распоряжение резвую кобылу, которую звали Розочка. Там у нее были ее собаки, которые чувствовали себя привольно на огромных просторах поместья. Можно было не думать о еде, а слуги держались с ней почтительно. Аманда и ее тетушки были добры к ней… хотя Прис и Нэн, будучи сестрами матери Аманды, в прямом смысле тетушками ей не были. Но они настояли на том, чтобы Сэм называла их именно так.
Со временем ей стало нравиться принимать ванну, она полюбила запах мыла и свежего постельного белья. Иными словами, она привыкла к новому образу жизни, однако ее угнетали некоторые правила, к которым ей пришлось привыкать в ее новом положении.
В Дарлингтон-Холле она отпугивала всех учителей, которых Аманда ей нанимала, чтобы превратить ее в «образованную барышню», тем, что притворялась, насколько это возможно, тупой и нахальной. Она не хотела, чтобы ее учили они. Она хотела, чтобы один лишь Джулиан говорил ей, что она должна делать.
Сэм нежно улыбнулась, подумав о нем. Единственное, что примиряло ее с замкнутым существованием в Лондоне, было то, что она почти каждый день его видела.
Саманта отошла от окна и направилась к высокому зеркалу, перед которым недавно вертелась Аманда. Она изучила свое отражение и пришла к выводу, что в просторной и длинной ночной рубашке, которая скрывала формы ее тела, она похожа на большого ребенка. Сэм нахмурилась. Именно так Джулиан к ней и относится – как к большому ребенку.
Неужели он слишком стар для нее? Когда однажды она спросила тетю Прис о том, сколько ему лет, та ответила, что на вид, пожалуй, не больше тридцати пяти. При современной жизни это весьма солидный возраст. На Сэм эта цифра произвела впечатление. Но во времена Мафусаила он бы считался совсем молодым. И тогда у него было бы несколько жен и куча наложниц, в кругу которых он получал бы телесное и духовное наслаждение.
Сэм провела руками по бокам и приподняла свои маленькие груди, разглядывая их в зеркале. Интересно, а она красивая? Достаточно ли она красивая, чтобы привлечь такого мужчину, как Джулиан? Этот вопрос не давал ей покоя.
Во времена Ветхого Завета она была бы счастлива стать одной из его наложниц, лишь бы только принадлежать ему. Но еще сильнее она хотела стать для него единственной. В наши дни мужчине полагалась только одна жена, и она решила стать ею. «Или любовницей», – с лукавой улыбкой подумала она.
И вдруг нахмурилась. Откуда вдруг взялась эта мысль? Разумеется, она никогда не станет ничьей любовницей. Она не станет повторять ошибок своей матери, за грех которой заплатила семнадцатью годами страданий и одиночества.
Саманта потрясла головой, гоня прочь глупые мысли, которые вбила ей в голову старуха Гримшо. Она изящным жестом приподняла края ночной рубашки и склонилась перед зеркалом в глубоком реверансе.
– Да, ваша светлость, – с улыбкой произнесла она, кокетливо коснувшись подбородка указательным пальцем. – Я с удовольствием потанцую с вами. Но может быть, вы сначала пригласите принцессу?
Затем она часто заморгала и сделала вид, будто обмахивается веером:
– О, Джулиан! Не говорите так! Вы заставляете меня краснеть от смущения!
И наконец, она закружилась по комнате, бубня себе что-то под нос. В ее воображении прекраснее мелодии не существовало на всем белом свете.
Глава 19
К тому времени, когда Джек переступил порог салона леди Купер, здесь уже собрались сливки лондонского света… во всяком случае, те, которые не отказались от городских развлечений ради спокойной, размеренной жизни в провинции. Джек остановился в дверях и, поправляя манжеты сорочки, сразу же начал высматривать Аманду.
– Не понимаю, почему нужно было нестись сюда сломя голову, – пробормотал Роб, появляясь у него за спиной. Он тяжело дышал и отдувался после быстрого подъема по длинной лестнице. – Я думал, мы сначала заедем к Будлзу и пропустим по стаканчику. Готов поклясться, что здесь будет ужасно скучно.
– Ты уже и так достаточно набрался, – нахмурился Джек. – Ты становишься таким же алкоголиком, как принц-регент.
– Ты и сам в последнее время нередко закладываешь за воротник, – ответил Роб, приглаживая всклокоченные волосы. – Ты злишься на меня потому, что сегодня по чистой случайности оказался трезв. И потом, что я могу поделать? У меня опять проблемы с деньгами. – Он обвел мутным взглядом ярко освещенную гостиную, в которой было полно дам, осыпанных бриллиантами. – Вот если бы мне раздобыть, например, вон то колье, которое сейчас украшает тощую шею Доротеи Ливен, то все мои проблемы остались бы в прошлом.
– Не стоит опускаться до воровства, Роб, – сухо посоветовал Джек. – Я ведь взял на себя оплату всех твоих хозяйственных счетов, так что твое положение не такое уж отчаянное. А вот платить твоим кредиторам в игорных домах я не намерен. Тебе следует ограничить расходы тем содержанием, которое присылает тебе «дядя» из Йоркшира, и не забывать вовремя расплачиваться с кредиторами. А пока…
– Да, да, я знаю! Я должен отказаться от игры. Но это не так-то легко сделать.
– Я понимаю. Но сейчас мы не будем это обсуждать… – Джек наконец разглядел в толпе пышную светлую прическу, и сердце екнуло в его груди при мысли, что это может быть его милая Аманда.
– Кажется, это она, – пробормотал он себе под нос.
– Что? – Роб проследил за его взглядом. – И кто же наша очередная красотка? – внезапно заинтересовавшись новой пассией друга, спросил он. Он вдруг стал похож на волка, учуявшего ягненка и высунувшего морду из травы, чтобы разглядеть свою жертву.
– Я говорю об Аманде.
– О твоей Аманде? – Глаза Роба изумленно округлились.
– Для тебя она мисс Дарлингтон.
– Наверняка хорошенькая. Да и богатая в придачу, а?
– Надеюсь.
– Я думал, она не хочет иметь с тобой ничего общего, или я ошибаюсь?
– Да. Но я собираюсь сегодня сделать еще одну попытку, – ответил Джек, упорно не отводя взгляда от кого-то в толпе гостей.
– Возможно, у тебя это получится, – проворчал Роб, подхватив бокал шампанского с подноса проходившего мимо лакея. Обернувшись, он увидел, что Джек стремительно пробирается сквозь толпу, вежливо раскланиваясь со знакомыми.
Джек был рад, что Роб не пошел за ним… хотя пить шампанское в начале вечера ему бы не стоило. С некоторых пор его приятель все свободное время проводил за игорным столом или в кабаке. Он губил свое здоровье и теперь выглядел непрезентабельно на фоне рафинированной светской публики. Его не пригласили бы сюда, если бы он не пришел вместе с Джеком, которому уже надоело поддерживать Роба материально и всюду таскать его за собой, тем более что тот не собирался менять свой образ жизни. Однако Джек всегда помнил о том, что обязан Робу жизнью.
