Шеннон Дрейк - Неистовый рыцарь
Она опустила глаза.
— Вы судите меня слишком строго, милорд… У меня не было выбора, потому что на карту была поставлена жизнь моего дяди. Вы и сами это знаете.
— Сегодня, по-моему, ничто не угрожало жизни вашего дяди, но вы снова пытались сбежать!
— Я сдала вам крепость! Я была уверена, что вы не станете мстить моим людям, и подумала…
— Вы решили украсть мою дочь, бежать, дождаться моей смерти или развода, а потом насладиться жизнью с молодым любовником-скоттом.
Бледная Аллора смотрела на него, и он разозлился, потому что снова почувствовал укол ревности.
Уж не солгал ли ему Дэвид?
— Вы ошибаетесь, — тихо сказала она. — Я не стремилась получить развод и не позволила Роберту добиваться расторжения брака, когда узнала, что жду Брайану, и я…— Она снова опустила глаза. — Вам, наверное, много всего наговорили, но кое-что из этого правда, а кое-что — ложь. Дэвид Эдинбургский отнюдь не любовник мне.
Черт возьми, какую боль причиняли ее слова!
— Конечно, миледи, сейчас он не любовник вам.
— Что вы хотите этим сказать?
Брет подошел к камину и какое-то время смотрел на огонь. Как же он устал!
— Если вам нужно взять что-нибудь из этой комнаты, то поспешите, потому что я сейчас прикажу сопроводить вас в северную башню.
Она гордо подняла голову и презрительно прищурила глаза.
— Большая часть моих вещей находится в сундуке, который стоит в изножье кровати. Прикажите слуге принести его. И пусть прихватит маленький сундучок с вещами дочери. Не имеет значения, когда вы это пришлете. Брайану я заберу сейчас. По правде говоря, кроме нее, мне ничего не надо.
— Ошибаетесь, миледи, вот ее-то вы и не возьмете с собой, — сердито сказал он. — Она останется здесь.
— Но как ты будешь кормить ее, Брет? Ведь ей нет еще и шести месяцев!
— Верно. И все эти месяцы ты не позволяла мне взглянуть на нее. Она останется со мной. Я найду для нее сколько угодно кормилиц. Ей ничего от тебя не нужно.
— Она нужна мне. Пойми, ради Бога, Брет, я не смогу без нее жить!
— Надо было подумать об этом раньше, прежде чем начинать со мной войну. А теперь у меня нет выбора, миледи.
Он рад был бы простить ее, но поборол жалость. Трудно забыть все, что она натворила. Он не должен ее прощать!
Она взглянула на него. В глазах стояли слезы, губы дрожали.
Шагнув к нему, она опустилась на колени.
— Прошу тебя, я сделаю все что угодно…
Он взял ее за плечи и решительно поставил на ноги. Господи, какой сладкий аромат от нее исходил, как поблескивали влагой глаза… И как нежна была ее кожа…
— Что, например, ты готова сделать? — хрипло спросил он.
Она облизала пересохшие губы.
— Я попрошу у вас прощения при всех, поклянусь во всем вам подчиняться и заставлю всех жителей острова признать в вас хозяина.
— Все это хорошо, — сказал он, сохраняя суровость тона, — а что еще?
— Что угодно.
— Все, что я пожелаю?
Она отвела глаза и только кивнула.
— Что именно?
— Буду спать рядом с тобой…
— Аякс нередко спал со мной. Мне требуется больше.
— Спать с тобой…
— Нельзя ли уточнить?
Аллора стиснула зубы, глаза ее сверкнули.
— Я буду любить вас, милорд. Я воспользуюсь всем, чему научилась в ваших опытных руках, чтобы вам не было скучно по ночам. Я буду делать все, что вы пожелаете!
Видит Бог, это было искушение в чистом виде! Все его тело горело от такого страстного желания, какого он еще никогда не испытывал. Желание было невыносимым, грозило сжечь его дотла. Ему мучительно хотелось немедленно сжать ее в объятиях, но само желание разозлило его еще больше.
Он медленно покачал головой.
— Когда-то этого было достаточно, — сказал он и отошел к кровати, чтобы взглянуть на спящую дочь. — Но не сейчас. Ты сбежала от меня в Лондоне. Ты закрыла ворота крепости, не желая впустить меня. Мне даже кажется, тыне хотела, чтобы я узнал, что стал отцом. И сегодня утром ты попыталась снова сбежать от меня.
— Ты не понимаешь! — воскликнула она. — Я должна была сделать то, что сделала…
— Ну разумеется, леди, вас заставили выйти за меня замуж. Но совсем не обязательно было следовать за своим дядей и поплатиться за это жизнью отца…
Она всхлипнула и зажала рот рукой, чтобы подавить рыдания. Но тут же гордо подняла голову.
— Ты убил моего отца, а если даже не ты, то твой нормандский король, великий покоритель всего мира. Ведь у норманнов принято убивать людей, если они не подчиняются, — и дело с концом!
— Леди, я восхищался вашим отцом, и я его не убивал. Когда его убили, я был по другую сторону Канала. А погиб он из-за того, что твой безрассудный дядюшка не желает ни с кем договариваться и эгоистично руководствуется только собственными интересами. Ты и сама знаешь, что я говорю правду. Я искренне сожалею о смерти вашего отца и всем сердцем сочувствую вам, леди.
— У тебя нет сердца! — сердито воскликнула она со слезами на глазах.
Он с сомнением приподнял бровь.
— Ты стояла рядом со мной у алтаря и перед лицом Господа произносила слова нашей клятвы хотя уже тогда не собиралась соблюдать ее. Мне кажется, я очень доходчиво объяснил тебе с самого начала, что если мы поженимся, то это будет настоящий, полноценный брак. Я никогда тебя не принуждал, не причинял тебе зла и не стремился сбежать от тебя или стащить твоего ребенка. Это вы, миледи, совершили все эти неблаговидные поступки.
— Ты не хочешь понять…
— Конечно, у всех нас были свои соображения, оправдывающие наши поступки. И мне жаль тебя, Аллора, потому что ты заплатила за жизнь Роберта жизнью своего отца, мне искренне жаль. Но теперь это ничего не меняет, потому что после смерти отца ты сама сделала выбор и решила воевать со мной.
— Ты не смеешь так поступить со мной! — воскликнула она и, забыв о чувстве собственного достоинства, подбежала к нему и в отчаянии и ярости замолотила ему в грудь на удивление сильными и крепкими кулачками и даже нанесла ему весьма ощутимый удар в подбородок.
Брет выругался и, зажав ногами ее щиколотку швырнул жену поперек кровати. Навалившись на нее, он схватил ее руки за запястья и крепко прижал к кровати головой, лишив ее возможности буйствовать. Из глаз Аллоры хлынули слезы. Он заколебался. Ему так захотелось забыть все обиды между ними и все, что она натворила, зарыться лицом в ее душистые волосы и позволить своему гневу сгореть дотла в огне страстного желания. Все могло быть так просто…
Но она сделала свой выбор. И об этом нельзя забывать. Ребенок вдруг шевельнулся на кровати, и они оба насторожились.
Аллора снова взглянула в глаза Брета.
— Ты не можешь разлучить меня с дочерью! — прошептала она.
Он встал и, не разжимая рук, поднял ее вместе с собой.
