Рослин Гриффит - Колдунья
— А как Луиза? — спросил Чако.
— Все еще напугана, — сказала она, подходя к нему ближе. — Хотя Адольфо все делает, чтобы как-то отвлечь ее, рассказывая ей всякие истории о своей юности в Мексике.
В действительности стремление Чако отыскать настоящего убийцу было намного сильнее его желания поехать к де Аргуэлло. Однако он сомневался, что найти ведьму будет так просто, хотя у него и был его особый дар — его способности знахаря-шамана. Он должен был в спокойной обстановке, не спеша, в одиночестве продумать, как узнать оборотня. Он, разумеется, не был подготовлен и не обладал всем тем, что умеет и знает шаман. Но он очень надеялся, что видение посетит его и он увидит человеческое лицо оборотня.
Какое-то время он был почти убежден, что Магдалина и есть ведьма, но потом понял, что ее колдовские способности не имеют ничего общего с силами зла.
Он подумал и о другой женщине, которую знал.
— Интересно, если Минна Такер так обвиняет Луизу, не является ли она сама ведьмой? — говорил он Фрэнсис, укладывая свои вещи в дорожный мешок.
— Ты думаешь, Такер способна была убить тех мужчин?
— Кто угодно способен убить их… за исключением некоторых, — сказал он и пристально посмотрел на нее. Он сдерживал себя, чтобы не повалить Фрэнсис на кровать и не предаться любви. Ему так хотелось изменить свое решение и никуда не уезжать. — Я слышал, что она просто сумасшедшая. К тому же она пьет, говоря при этом, что употребляет лекарство.
— Но ведь оборотень охотится за тобой. Разве Минна Такер что-то имеет против тебя?
— Может быть, она думает, что это я застрелил ее мужа, — говорил Чако, продолжая укладывать вещи. Убирая свой бритвенный прибор и мыло, он почувствовал, что от Фрэнсис исходит приятный аромат, очевидно, она принимала вчера ванну. — Такер работал на железной дороге, и кто-то из бандитов убил его.
— Но ведь это не ты?
Чако был неприятен этот вопрос. Неужели она обвиняла его во всех смертных грехах, во всех убийствах на этой территории.
— Нет, Фрэнсис, это был не я.
Чако думал, что ведьмой могла бы быть и Бэлл, хотя он и не сказал этого Фрэнсис, так как они были подругами. Фрэнсис рассказывала ему, что Бэлл зарезала своего первого мужа и была потом в сумасшедшем доме. Поэтому она могла представлять опасность. Фрэнсис также рассказывала, что отец Луизы был убит одним из ополченцев шерифа. А он, Чако, приблизительно в это же время был в Техасе как раз одним из таких ополченцев и во время рейдов убил несколько команчи. Может, один из них и был мужем Бэлл? Но, конечно, точно он знать не мог.
— А не задумывался ли ты когда-нибудь об Инес?-спросила Фрэнсис, видя, что он уже собрал свой дорожный мешок. — Я понимаю, ведь она жена твоего отца, но все же…
— Я тоже думал о ней.
— Есть что-то странное в ее поведении, не очень естественным кажется ее желание исполнять роль скромной испанки-супруги. И вспомни, как она смотрела на тебя в имении… Ты же сказал, что у ведьмы два лица. Так вот, я видела у нее эти два лица.
— Я подумаю об этом, — пообещал Чако, размышляя, уж не ревнует ли его Фрэнсис. Хотелось бы так думать.
Хотя у него действительно были все причины, чтобы остерегаться Инес. Без сомнения, появление Чако, пускай и незаконнорожденного, но все же наследника де Аргуэлло, создавало для Инес проблемы — богатая вдова должна была бы поделиться наследством. Он также все еще не мог поверить, что она была настолько высокомерна и самоуверенна, что, предлагая ему себя, думала держать его таким образом под своим контролем.
— Лучше мне уж отправиться, — сказал Чако.
— Да, так будет лучше, — проговорила она тихо, пытаясь не показать, что страдает из-за его отъезда.
Уйти вот так просто, прошмыгнуть мимо нее он, конечно, не мог. Сможет ли он долго пробыть без нее… и останется ли она вообще в Санта-Фе?
А разве не может она собраться уехать еще до его возвращения на свой драгоценный Восток?
Обняв ее за талию одной рукой, Чако притянул Фрэнсис к себе. Он пристально смотрел на женщину, которую страстно любил, любил больше жизни. Она глядела на него широко открытыми глазами, полураскрыв рот, ее дыхание участилось. Он тоже учащенно дышал, ему было тяжело расставаться с ней. Он чувствовал физическую и душевную боль.
Он поцеловал ее так, как будто они расставались навсегда… и он был почти уверен, что они не увидятся больше.
Затем Чако отстранил ее, чтобы пройти. Он думал, что она непременно что-то скажет ему, задержит его. Но она лишь поджала губы и пропустила его.
Чако зашагал прочь, не произнеся ни слова, ушел так, как уходят навсегда…
* * *Она сидела у огня в затененной комнате, уставившись на пламя и потягивая какую-то жидкость, придававшую ей дополнительную силу.
Затем она расслабилась, почувствовав, что стало намного сильнее, чем прежде. Прекрасно, что теперь Чако Джоупс сразится с ней па ее же собственной территории. Она не обращала никакого внимания на его ничтожные попытки бросить ей вызов. Он не мог приказать ей появиться в его видении.
Какой же он дурак…
Сделав еще один глоток чудодейственного зелья, она стала размышлять о том, как они встретятся. Она чувствовала неимоверную жажду мести, ей не терпелось испробовать его мужское достоинство и его горло. Но что-то останавливало ее. Она ощущала, что над ней нависла какая-то угроза. Все эти годы инстинкт самосохранения спасал ее, поэтому не учитывать этой нависшей над ней угрозы она не могла.
Может быть, сам Чако был причиной ее беспокойства. Возможно, и не он один. Возможно, женщина давала ему дополнительные силы. У Фрэнсис Ганнон была такая сила, о которой она далее не подозревает, и именно эта сила защитила ее, когда они встретились с ней во сне.
Какой-то голос позвал ее. Поставив чашку, она, пытаясь скрыть досаду, что ее прервали, пошла к звавшему ее.
Позже она еще подумает, как решить возникшие проблемы.
* * *Прежде Фрэнсис не приходилось бывать в тюрьме. Сама только мысль, что тебя закроют в клетке как животное, пугала ее. Именно это и случилось с лейтенантом Сэмюэлом Стронгом. Он был посажен в тюрьму за дезертирство, пускай оно и было временным и имело благородную цель. Она чувствовала себя обязанной навестить молодого человека. Фрэнсис пошла к нему утром, после того как уехал Чако.
Сержант оставил ее и Стронга в узкой и сырой комнатушке. Первое, что бросилось ей в глаза, был внешний вид Стронга. Он был взъерошенным и усталым. Но, несмотря на это, он хотел показать свою почтительность Фрэнсис:
— Миссис Ганнон, не ожидал увидеть вас здесь.
— Вы, наверное, думали, что Луиза придет сюда? — стиснув зубы, сказала Фрэнсис, а затем добавила:— Мы все волнуемся за нее и присматриваем, чтобы кто-нибудь опять не стал ее преследовать как ведьму.
