Кэтрин Довиль - Глазами любви
Кое-кто шептал: «Яд». Однако слухи эти ничем не подтверждались. Во Франции верные Генри люди горько его оплакивали, города Ле Мэн и Руан, поддержавшие Генри против его отца, чуть не передрались из-за права погребения его возлюбленного трупа. И в наследных землях королевы Элинор Аквитании образ его был увековечен в песне «Плач по молодому королю». Песня эта была сочинена трубадуром Бертраном де Борном. О королеве Элинор, запертой в своем замке-темнице, слышно ничего не было.
Многие дни город Честер и замок Бистон были переполнены людьми, которые оплакивали принца. Приближенные короля говорили, что он погружен в безутешную скорбь и предается беспробудному пьянству. Несмотря на все раздоры, на все несогласия, несмотря на предательство юного Генри, король любил своего сына. Советники и близкие друзья Генриха Роберт Бомон, граф Лестер и Джилберт Фолиот, епископ Лондонский, не могли привести его в достаточно трезвое состояние, чтобы он мог отправиться назад в Лондон. На севере исход войны оставался неясным: король Уильям Шотландский потерял в молодом принце союзника.
Замок Бистон бурлил слухами и сплетнями. Графы Херфорд и Норфолк выступили со своими армиями в надежде напасть на шотландцев, пока те не оправились еще от смятения, в которое повергло их известие о смерти молодого Генри.
Все дороги были запружены. И тем не менее от короля прибыли рыцари с приказом немедленно увезти из Бистона девицу Идэйн.
Управляющий замком – кастелян – явился сообщить ей, что король Генрих решил не сжигать ее на костре и не пытать на дыбе по обвинению в колдовстве и даже не заточил в донжоне замка Бистон. Из уважения к церкви было решено препроводить ее в ссылку в ее родной монастырь Сен-Сюльпис. Да отправится она туда нищей, какой пришла, и в той одежде, что была на ней.
За Идэйн прислали рыцарей и дали ей на сбор считанные минуты. Никакие просьбы дать ей хоть немного времени не могли их смягчить. Идэйн могла взять с собой только плащ, подбитый мехом, гребень, зеркало, немного нижнего белья – все это было связано в узелок и брошено в корзинку.
Жена коменданта бродила, ломая руки: ведь пол в комнате Идэйн был усеян разбросанными нарядами, которые они смастерили. Идэйн взяла леди Друсиллу за руку и отвела в сторону.
– Я прошу вас передать весточку Магнусу фитц Джулиану. Вы сделаете это для меня? Я знаю, он здесь, в замке Бистон. Я видела его во время празднества по случаю прибытия короля. Ах, леди Друсилла, пойдите к нему, – умоляла она, – скажите ему, что я возвращаюсь в монастырь по приказу короля Генриха! Если бы я могла поговорить с ним хоть минутку, на сердце у меня стало бы легче!
Почтенная дама бросила на нее изумленный взгляд.
– Ты говоришь о молодом сыне графа де Морлэ? Разве он только что не обручился с дочерью графа Лестера?
Идэйн отпрянула. Она об этом не слышала и высказала свою просьбу под влиянием импульса, не задумываясь. Магнус обручен?
– Ах, девушка! – При виде выражения лица Идэйн леди Друсилла обняла ее. – Не смотри так! Я привязалась к тебе и не могу видеть тебя такой печальной. – Она отстранилась и вытерла глаза. – А теперь, дорогая, попытайся забыть о печали и посмотреть на вещи с другой стороны. По крайней мере тебе сохранили жизнь, тебя не сожгли!
В двери стоял рыцарь и делал им знаки.
Идэйн взяла свой плащ. Итак, Магнус обручен! Он ни разу не пришел к ней, не попытался найти ее. Все еще оцепеневшая, она смогла только прошептать непослушными губами:
– Да, это верно, по крайней мере жизнь мне оставили.
Она последовала вниз по ступенькам за леди Друсиллой. Шел мелкий холодный дождь. Учитывая, что дороги запружены меняющими дислокацию войсками, им понадобится целый день на то, чтобы выбраться из города и попасть на северную дорогу.
У подножия лестницы Идэйн ждал эскорт – двое конных рыцарей из королевской гвардии Генриха Второго и оруженосец с белыми, как лен, волосами. Сердце ее подскочило в груди при виде третьего всадника в темном плаще, под которым было обычное одеяние тамплиера – белое с красным крестом.
– Сэр Асгард!
Когда тамплиер спешился, Идэйн подбежала к нему и схватила за руку. Пальцы его были холодны.
– Как ты себя чувствуешь? – крикнула она. Ей хотелось заключить его в объятия. – Я тебя не видела с той ночи… с тех пор, как король… – Идэйн осеклась.
То, что случилось, было слишком ужасно, чтобы это можно было выразить словами и обсуждать даже с Асгардом, который при атом присутствовал. Она пыталась догадаться, знает ли он, что она говорила спонтанно, не зная заранее, что скажет, не задумываясь о последствиях. С той ночи Идэйн уже сотни раз пожалела о том, что король пришел к ней. Теперь челядь в замке сплетничала, что именно она доконала короля Генриха.
Тамплиер подвел ее к лошади, предназначенной для дамской верховой езды, и сказал, понизив голос:
– У меня есть добрая весть. Король почти оправился и скоро отправится в Лондон. Лорд Лестер, находящийся при нем и прислуживающий ему, говорит, что он не держит на тебя зла. Он желает только, чтобы ты немедленно вернулась в свой монастырь, где будешь под надежной защитой.
И где никогда, никогда больше не попадешься ему на глаза. Но этого он вслух не произнес.
Посмотрев в его яркие, будто наполненные светом голубые глаза, Идэйн поняла мысль тамплиера: она должны оставаться в этом монастыре до конца дней своих.
– Сэр Асгард, – спросила она, – ты будешь сопровождать меня туда?
На мгновение ей показалось, что на губах его заиграла едва заметная улыбка.
– Да, благородная девица, – ответил он, не добавив больше ни слова.
Идэйн вздохнула, благодарная уже за это. Как ей справедливо напомнила леди Друсилла, ее не замуровали в каменный мешок. И не осудили как колдунью.
Тамплиер подсадил ее на маленькую лошадку. Идэйн смотрела на него сверху вниз, прекрасного, как всегда.
Но ее мятежное сердце внезапно закричало: «Магнус!»
Как могла она оставить его, только мельком увидев в последний раз за высоким столом в пиршественном зале? И помнить при этом, сколь огромное расстояние разделяет его, сына влиятельного вельможи, и ее, сироту без роду и племени? Отчаянным усилием воли Идэйн подавила тоску, разрывавшую сердце. По крайней мере, говорила она себе, поворачивая свою лошадку, чтобы последовать за Асгардом, при ней есть человек, которому она может доверять, друг, который, несомненно, доставит ее в монастырь Сен-Сюльпис.
Она повернулась в седле, чтобы помахать леди Друсилле, которая, вся в слезах, стояла у входа в башню.
К концу дня дождь превратил дороги, ведущие из Честера, в непроходимую грязь. Армии двигались медленно, и опередить их было невозможно. Несколько постоялых дворов, располагавшихся вдоль дороги, были заполнены до отказа. Асгард вел свою маленькую группу в арьергарде армии графа Норфолка, двигаясь за отрядами рыцарей из болотистых земель на юге Англии.
