Дина Джеймс - Любимый плут
Ревилл в смущении отвел глаза.
– И позвольте мне сообщить вам, что они оказались добрыми, верными, заботливыми и полезными, – напала на него Мария. – На деле они оказались значительно добрее, заботливее и полезнее Скотленд-Ярда. Я бы посоветовала вам выгнать кое-кого из полисменов и взять на их место воров, которые…
Инспектор открыл рот, чтобы остановить ее тираду. Вопль ужаса, а за ним пронзительный крик прервали его.
– Боже милостивый!
– Мелисса! Это голос моей сестры, – Мария подхватила юбки и стремглав бросилась по аллее.
Ревилл последовал за ней. Уилки с Герцогиней понеслись за ними. Раздался еще один пронзительный вопль, затем еще один.
На заднем дворе заведения, у стойл, свет из кухни на первом этаже немного рассеивал темноту на противоположной крыше. Теперь крики доносились оттуда непрестанно. Ревилл оглядел каждое окошко, пытаясь определить их источник.
Хмурые облака разошлись, и серп убывающей луны осветил место действия. На верхушке крыши дома, распростершись на коньке, лежала завернутая в сбившееся покрывало девушка и отчаянно кричала. Мария немедленно узнала ее.
– Это моя сестра! Мелисса! – закричала она.
Либо ее голос не долетел до крыши, либо Мелисса была слишком в истерике, чтобы услышать ее. Мария схватила Ревилла за руку и указала на сестру:
– Видите, она здесь! Она пытается сбежать! Мелисса!
На некотором расстоянии оттуда на балюстраде повис мужчина, одной ногой застрявший между ее прутьями.
– А он, наверное, пытался остановить ее.
Не успел Ревилл ответить ей, как из кухни выбежал слуга. Свет из распахнутой двери упал на мостовую.
– Боже милостивый, – прошептал Ревилл. Безжизненное тело Джорджа Монтегю словно тряпичная кукла висело на железных прутьях решетки, которой был обнесен задний двор дома. Не менее трех прутьев пронзили его насквозь.
Герцогиня вскрикнула и закрыла лицо руками.
Констебль Уилки что-то буркнул в ужасе. Покачав головой, он подошел к юноше и взял его за руку, чтобы пощупать пульс.
– Все очень плохо, сэр, – пробормотал Уилки. – Он мертв.
Мария не сводила глаз с конька крыши. Сложив руки рупором у рта, она кричала что есть силы:
– Мелисса! Мелисса! Ты слышишь меня! Это я, Мария! Мелисса, держись, дорогая моя! Мы снимем тебя, Мелисса!
Истерический крик по-прежнему разрывал ночь.
Глава шестнадцатая
– Джордж, – шептал Теренс Монтегю. – Джордж.
Инспектор Ревилл с помощью Чарли и Берта снял тело юноши со спиральных кольев ограды. Констебль Уилки отправился за подкреплением, а они перенесли тело в «Лордс Дрим».
Там они положили его на темно-красный атласный диван. Ревилл закрыл руками потускневшие глаза Джорджа и набросил на тело его собственное пальто. Затем он вынул из нагрудного кармана пиджака свой неизменный блокнот:
– Кто знает этого человека?
Монтегю был на грани обморока. Он замахал руками, которыми только что держался за голову:
– Это мой сын. Мой сын, Джордж Монтегю.
– А кто вы такой?
– Теренс Монтегю.
– Лорд Теренс Монтегю, – Ревилл сквозь зубы повторил имя и записал в блокнот.
На диван вытекло совсем немного крови. Ужасные раны, полученные при падении, в считанные мгновения заставили Джорджа расстаться с жизнью. Лицо юноши не было искажено муками страдания и боли. Белокурые волосы, растрепанные ветром и влажные от тумана, свесились на его лоб. Он выглядел спящим.
– Джордж, – отец опустился перед ним на колени, взял в руки безжизненную голову и позвал плачущим голосом: – Джордж, открой глаза, сынок. Пожалуйста.
– Боюсь, он мертв. Ужасная смерть, – Ревилл попытался придумать что-то утешительное, – но мгновенная.
– Не может быть. Он просто без сознания, – Монтегю погладил юношу по волосам. – Видите, он замерз. Принесите одеяла.
Когда никто не шевельнулся, Монтегю буквально взбесился:
– Принесите одеяла, черт бы вас побрал! – завизжал он. Вскочив на ноги, он погрозил всем сжатыми кулаками, его глаза нехорошо сверкали. – И угля в камин, чтобы согреть ему ноги! Клянусь Богом, я следующим же кораблем всех вас сошлю в Австралию, если вы не позаботитесь о моем мальчике!
Кэйт молча сделала знак Марибелле, которая выглядела наименее потрясенной из девушек салона. Радуясь возможности уйти отсюда, та поспешила наверх. Навстречу ей оттуда спустился Чарли.
Парик лакея исчез, его лицо было белее бумаги. Чарли вытирал мокрые глаза:
– Он выглядит так, будто с ним все в порядке, мисс Кэйт. Когда свалился, упал прямо на ограду, надо же.
– Ты дрался с ним?
– Нет, мэм, – без запинки ответил Чарли. Она просверлила его взглядом:
– Лучше тебе сразу сказать правду.
Сойдя с лестницы, он понурил голову и попытался укрыться в ближайшей занавешенной нише. Ревилл устремил на него стальной взгляд:
– Ты снял леди с крыши?
– Только не я, – замотал головой Чарли. – Я не мог там сделать и шага. Там слишком скользко.
– Ты хочешь сказать, что девушка все еще там? – Ревилл направился к лестнице.
– Там двое уже пытаются ее снять, – пожал плечами Чарли.
Ревилл отдал ему короткое распоряжение:
– Только не пытайся улизнуть, парень. Тебе придется ответить мне на несколько вопросов.
Лакей с несчастным видом кивнул.
На верхушке лестницы Ревилл подошел к Кэйт, и она показала ему, как пройти. Когда инспектор бросился в глубину холла, девушка схватила его за руку:
– Можно мне поставить Чарли охранять вход, чтобы не впускать сюда посетителей? Он будет гораздо полезнее на посту.
– Да-да, – инспектор понесся по холлу. Безмятежная, с ничего не выражающим лицом, Кэйт спустилась по лестнице.
– Чарли, иди на свой пост. И ты тоже, Берт.
– Может быть, будет лучше послать кого-нибудь за леди Гермионой? – предложила Юника.
– За ней уже послали, – раздался короткий ответ.
– Не вылезай туда, – Джоко схватил Марию за руку, когда она подобрала юбки и попыталась вылезть на выступ за окном.
– Я должна снять Мелиссу.
Вор оттолкнул свою леди от окна и вцепился ей в плечи:
– Ты не принесешь Мелиссе добра, если разобьешься. Я пойду туда.
Крик Мелиссы перешел в вопли, а затем в рыдания. Джоко просунул голову и плечи в зияющую дыру:
– Я пойду за ней.
Не успела Мария возразить, как он выкарабкался на выступ между крышей и балюстрадой.
– Мелисса! – крикнул он. – Мелисса Торн! Рыдания продолжались.
– Мелисса, я Джоко! Я друг Марии! – он начал опасное путешествие вдоль крыши по выступу – узкой скользкой полоске, шириной в фут.
– Джордж! – отозвалось жалкое хныканье.
– Я Джоко. Оставайся на месте. Я иду к тебе, – осторожно пробираясь вдоль стены, он взглянул вниз. Головокружительная черная пустота простиралась по другую сторону балюстрады. Джоко покачнулся и ухватился за черепицу на краю крыши. Затем, придерживаясь за нее, он двинулся дальше. Искреннее сожаление мелькнуло в его мозгу – его великолепный новый костюм будет погублен.
