Джози Литтон - Фонтан мечты
«Роза останется розой, как ее ни назови», – написал он ей однажды, и Амелия начала было тешить себя предательской мыслью, что она могла бы начать жизнь под чужим именем. Поменять судьбу. Не будет больше Амелии из рода Атреидов. Не будет акоранской принцессы. А будет просто женщина, которая вольна жить с человеком, которого любит.
Но теперь, когда она копалась в акоранской земле, эта мысль показалась ей кощунственной. Как вообще такое могло прийти ей в голову? Она – это она. Та, что есть. И под другим именем она останется собой. И будущее, которое отняло бы у нее осознание своей национальной принадлежности, постижение собственных корней, не стоило того, чтобы о нем мечтать.
– Думаю, мы довольно поработали, – сказала Клио, отряхивая руки. – Скоро ужин, и нам обеим надо привести себя в порядок.
Амелия медленно распрямилась и огляделась так, словно впервые видела этот подвал.
– Интересно, кто здесь мог жить?
Клио не решалась ответить. Щеки ее горели. Так необычно было видеть ее возбужденной.
– Я действительно нашла кое-что недели две назад.
– Что именно?
– Я не могу сказать точно... Только отдельные фрагменты, осколки пластины. Я попыталась сложить фрагменты воедино. Получилось нечто вроде эмблемы. Изображение дерева с тяжелыми от плодов ветвями.
– Такая эмблема использовалась жрицами Акоры.
– Да, полагаю, этой пластине очень много лет. Возможно, здесь жила жрица.
– Вскоре после извержения?
Клио кивнула.
– Единственной жрицей среди выживших была Лира. – Если Клио нашла жилище прародительницы, родоначальницы нации, то это открытие ошеломит всех акоранцев.
– Я не могу говорить об этом с уверенностью, – настаивала на своем Клио, – и пройдет немало времени, пока я все проверю и смогу заявить об этом публично, если вообще решусь об этом заявить. Но я смею предположить, что Лира и Атреид могли жить здесь, пока строился дворец. Не думаю, что они прожили здесь долго, но первые годы совместной жизни, возможно, они провели здесь.
– Тогда почему Лира оставила здесь свои вещи, если это была она?
– Не знаю. Эту тайну я, наверное, никогда не смогу разгадать, хотя пытаться буду.
– Спасибо за то, что поделилась своим открытием со мной, – с искренней признательностью поблагодарила сестру Амелия.
– Это ты предложила пойти покопаться.
– Да, но ты могла не говорить мне о том, что нашла. – Девушки уже успели подняться из подвала и, взглянув вниз, увидели теперь кажущийся бесконечным темный провал. Амелия отчего-то была убеждена, что Клио не ошиблась. Женщина, связь с которой обе девушки ощущали физически, не только умозрительно, подумать только, жила прямо на том месте, где они стояли.
Лира, которая видела, как рухнул ее мир, и которая нашла в себе силы и волю построить его заново.
Амелия вдруг почувствовала себя маленькой и ничтожной. Прошло пять недель с тех пор, как она покинула Англию. Пять недель она чувствовала себя потерянной и беспомощной.
Пять недель – с нее довольно.
– Что ты говоришь? Ты хочешь вернуться в Англию? – Дядя ее, правитель Акоры, смотрел на нее из другого конца комнаты. Их разделял широкий и длинный стол, который вообще-то был обеденным, но ему служил как письменный. Помещение, в котором он устроил свой кабинет, было самым старым во дворце.
Широкие окна выходили на город. Отсюда была видна гавань. Амелия пришла к нему на следующее утро после того, как приняла решение. Но ночь она провела без сна. Для того чтобы явиться к дяде с таким заявлением, требовалась смелость.
Нынешний правитель Акоры, которому сейчас было пятьдесят с небольшим, был выбран ванаксом тридцать лет назад. Чтобы занять этот пост, он должен был пройти через опасный ритуал, окутанный легендарной тайной. Этот таинственно-легендарный ореол с тех пор так к нему и пристал, несмотря на то, что Атреус оставался обычным человеком, любящим и заботливым, человеком, которому Амелия безоговорочно доверяла.
Поэтому она и надеялась, что он поймет – ее решение единственно верное. Надо было лишь найти слова, чтобы правильно все ему объяснить.
– Не знаю, говорил ли с тобой кто-нибудь о человеке по имени Нилс Вулфсон, – осторожно начала она.
– Твой отец отправил мне письмо, и я говорил с твоей матерью. Я уверен, что она понимает ситуацию. – Он сверлил ее своими черными глазами.
Атреус находился в отличной физической форме благодаря постоянным упражнениям на тренировочной площадке, но и не только им. Он продолжал много часов в день проводить в своей студии, где занимался резьбой по камню – он был скульптором, до того как стал правителем, и им оставался. Как художник и творец, Атреус не мог не чувствовать красоту и не мог не знать, что такое страсть. Надо сказать, что они с Брианной были очень любящей парой. Но он, помимо прочего, был человеком, наделенным мудростью и властью, – человеком, привыкшим к тому, чтобы ему повиновались.
И он привык говорить прямо.
– Нилс Вулфсон подверг тебя опасности. Более того, он использовал тебя в собственных целях. Он использовал тебя, чтобы войти в доверие к членам нашей семьи. Он сделал это для того, чтобы оценить возможность причастности акоранцев к взрыву на американском корабле. Что, если бы он решил, что мы виновны? Ты действительно считаешь, что он стал бы колебаться перед тем, как нанести ответный удар?
– Нилс искал справедливости, а не возмездия, – тихо возразила Амелия. – А это совсем другое, как ты знаешь. Если бы он посчитал нас виновными, он отправился бы к себе на родину и сообщил об этом своему президенту. Наиболее вероятным результатом этого донесения была бы война между Америкой и Акорой.
Атреус провел по темным волосам, чуть тронутым сединой, и вздохнул.
– Что заставляет тебя употреблять сослагательное наклонение, говоря о возможности войны?
Амелия не ожидала такого вопроса. Она даже подскочила от неожиданности.
– О чем ты говоришь?
– Твой отец написал, что незадолго до смерти Саймон Хоули обвинил нас в том, что мы наняли его для того, чтобы он взорвал «Отважный». Это, конечно, ложь, но что внушает тебе уверенность в том, что мистер Вулфсон в нее не поверил?
– Нилс никогда бы не поверил Хоули, – тут же сказала Амелия. – Он знал, что я готова была умереть за правое дело.
– Он подошел очень близко к тому, чтобы позволить тебе погибнуть.
– Он сделал то, что должен был сделать. Более того, я умоляла его убить Хоули. Если бы он его не убил, в живых Хоули меня бы все равно не оставил. Нилс не виновен в том, что случилось со мной, и он знает, что мы не причастны к взрыву на «Отважном».
