Сюзанна Энок - Встречай меня в полночь
— Только не ты. Тебе придется остаться с моей семьей.
Камердинер скептически посмотрел на него.
— И как мне объяснить это?
— Только Лисичка знает, кто ты на самом деле. Будешь кучером. Просто наблюдай за ними, и все. Не думаю, что она будет обращать внимание на окружающих, а ты уж не попадайся ей на глаза, если сможешь.
— Это не так-то легко, — пробормотал камердинер. Уолли похлопал Романа по плечу.
— Что насчет Ховарт-Хауса?
— Думаю, граф настороже. Он не стает хранить в доме ничего, что связано с убийством, а значит, надо ошеломить его и заставить заговорить.
Хардинг вскинул голову:
— Послушай…
— Криспин, Уолли, — перебил его Синклер, — не попадайтесь никому на глаза, но… он должен догадаться, что кто-то был в доме и рылся в его вещах.
— Если тебя не будет в парламенте, он решит, что это ты, — Криспин покачал головой, — и тогда легко может расправиться с тобой.
— Да, пожалуй, мой план не годится, — согласился Синклер. — Во всяком случае, пока.
— Что предпримешь ты?
— Буду наблюдать за арестом Марли.
Люсьен хмыкнул.
— Я испытываю некоторое облегчение от того, что мы стали союзниками, Олторл.
— Кингсфелду придется прийти ко мне — ему ведь любопытно, что происходит. Посмотрим, какую историю я смогу выдумать.
— Лучше, чтобы она выглядела чертовски достоверной, Син, иначе он убьет тебя.
— Нет, если я первый убью его.
— Но..
— Он расслабится, когда Марли арестуют, а беспорядок в кабинете выбьет его из колеи.
— Это выбьет меня из колеи, — проворчал Уолли.
— Потом он придет сюда и постарается выпытать, в чем дело, — продолжил Синклер. — Я собираюсь попросить его представить дополнительные улики, чтобы подтвердить обвинение против Марли. Думаю, это будет оставшаяся часть письма. Как только Остин ее представит, мы возьмем его.
— Господи, — побормотал Криспин. — Надеюсь, Бейтс вернется до того, как кончится эта веселенькая история.
— Я тоже надеюсь. Мне нужно послать его в архивы парламента и убедиться, что оттуда не исчезло несколько бумаг. Я дам вам список.
Криспин хмуро взглянул на него.
— Тогда мы лучше пойдем. У нас с Уоллисом есть кое-какие дела, которыми мы должны заняться.
— У меня тоже дела. — Килкерн протянул руку Синклеру. — Желаю удачи, Олторп.
— Увидимся завтра.
Виктория долгое время раздумывала над тем, может ли человек умереть от того, что его сердце разбито. Всю ночь она провела в зимнем саду, решая, как исправить положение. Если же жена безразлична ему, то нечего и исправлять. Очевидно, она подарила свое сердце человеку, ничего не знавшему о любви. И все же ее разум отказывался признавать, что каждое его ласковое слово, каждое нежное прикосновение были ложью. Под сердцем она носила его ребенка. Вчера эта новость вызвала бы у нее слезы радости, но сегодня ей просто хотелось плакать.
— Миледи? — Дженни открыла дверь гостиной. — Его светлость приказал мне упаковать ваши вещи.
— Да, пожалуйста, сделай это.
— Но… как долго мы будем отсутствовать?
Она пошевелилась, опуская спящего Лорда Бэгглса с колен на пол.
— Не знаю, Дженни.
После того как Синклер завершит свое расследование, он совсем перестанет нуждаться в ней и, вполне возможно, оставит ее в Олторпе или в другом маленьком имении, где она превратится в никому не нужную затворницу.
Наконец Виктория поднялась, чтобы снять свое бальное платье и надеть что-нибудь, более подходящее для путешествия. Она могла бы затопать ногами, закатить сцену и отказаться уехать, но если он не любит ее, все это напрасно. Ей следовало быть осмотрительнее и подумать обо всем заранее.
— Как насчет ваших малышей, миледи? — спросила Дженни, раскладывая легкую накидку для путешествий.
— Майло позаботится о них.
Синклер стоял около двери в спальню. В отличие от нее он выглядел собранным и спокойным и совсем не казался расстроенным из-за того, что она уезжает. Прежде всего он не хотел видеть ее здесь.
Встряхнувшись, Виктория встала:
— Я хотела бы отправиться немедленно.
Маркиз кивнул:
— Карета уже готова.
По его сигналу несколько слуг торопливо вошли в комнату, чтобы забрать ее багаж. Синклер оставался в дверях и не отрываясь смотрел на нее. Викторию охватил откровенный гнев. Сейчас она ни за что не заплачет — во всяком случае, перед ним.
Виктория вышла из комнаты. Наверху лестницы Синклер предложил ей руку, но она лишь отрицательно покачала головой.
Если бы он прикоснулся к ней, она, наверное, совершила бы что-то глупое и унизительное, например, приникла бы к нему, умоляя позволить ей остаться.
— Это только ради твоего блага.
— Или для твоего удобства. И не притворяйся, что я не права.
Она позволила Майло помочь ей подняться в карету. Дженни села во второй экипаж. Виктория намеревалась рассказать мужу об их ребенке, по сейчас был явно неподходящий момент — она не хотела, чтобы ее жалели.
— Августа и Кит ждут тебя. Путешествие из Лондона до имения займет всего два дня. — Синклер протянул руку, словно собирался дотронуться до ее щеки. — Это скоро закончится, Виктория.
— Да, конечно. Теперь ничто не отвлечет тебя от самого важного.
Сдержанно кивнув, маркиз тихо закрыл дверцу. Карета тронулась. Несколько запоздало Виктория поняла, что, должно быть, никогда больше не увидит его. Она откинулась на спинку сиденья и горько зарыдала.
«Синклер Графтон, за это ты попадешь прямо в ад», — думал маркиз, наблюдая за каретой, пока та не скрылась из глаз. Часть его души страстно хотела, чтобы Виктория забыла о своем дурном настроении, остановила экипаж, подошла к нему и хорошенько стукнула, а он позволил бы ей остаться. Однако, очевидно, он так искусно изображал гнев и так унизил ее, что ему повезет, если она вообще когда-нибудь вернется.
— Проклятие, — пробормотал он и повернулся к дому. Майло и лакей мрачно смотрели на него, и ему захотелось выпить виски почти так же сильно, как хотелось вновь обнять Викторию. Но наилучший и кратчайший путь обрести ее — арестовать, а еще лучше застрелить графа Кингсфелда немедленно — выглядел не слишком реальным.
— Какие-нибудь распоряжения, милорд? — сухо спросил Майло.
— Сегодня утром я собираюсь в парламент, но надеюсь вернуться домой до ленча.
— Хорошо, милорд.
Бросив последний взгляд туда, где исчезла Виктория, Синклер вернулся в дом, чтобы приготовиться к финальному акту.
Он прибыл в палату лордов, опоздав ровно на двадцать минут, и пока входил в старые высокие двери главной палаты, успел заметить, что в зале присутствовали и Килкерн, и Кингсфелд.
