Жюльетта Бенцони - Марианна и неизвестный из Тосканы
27 — го? А как будут обстоять дела у нее к этому дню?
Кардинал дал ей месяц свободы до обещанного им брака.
Они виделись 4 апреля, следовательно, ей надо ждать крестного к 4 мая. А сегодня уже 19 апреля! И Гракх не возвращается! И время мчится так стремительно. Невольно выдавая внутреннее беспокойство, она повторила:
— Вернемся, прошу тебя!
— Как хочешь, — вздохнула Фортюнэ. — К тому же ты, возможно, права. На сегодня я уже достаточно потратилась…
По мере того как они приближались к ее дому, Марианну все больше охватывало нетерпение. Оно скоро стало таким неудержимым, что, еще не доехав до ворот особняка, молодая женщина спрыгнула на улицу, не ожидая, пока карета въедет во двор, даже не дав возможности кучеру спуститься и откинуть подножку.
— Вот как! — Изумилась м-м Гамелен. — Ты так спешишь покинуть меня?
— Я не тебя спешу покинуть, — бросила ей Марианна, — я спешу попасть домой! Я вспомнила об одном важном, неотложном деле.
Отговорка была не особенно убедительна, но у Фортюнэ хватило такта ею удовольствоваться. Пожав плечами, она улыбнулась, сделала прощальный жест рукой и приказала кучеру ехать дальше, а Марианна с чувством облегчения, происхождение которого она не могла объяснить, толкнула боковую калитку и проникла во двор.
Ей сразу бросился в глаза один из конюхов, уводивший лоснящуюся от пота лошадь. Сердце Марианны пропустило один удар, и она поняла, что инстинкт не напрасно призывал ее вернуться домой. Эта лошадь… это же Самсон! На котором уезжал Гракх. Наконец! Взбежав через ступеньку на крыльцо, она едва не сбила с ног Жерома, как раз отворявшего дверь.
— Гракх? — задыхаясь, спросила она. — Вернулся?
— Да, конечно, мадемуазель! Минут десять назад. Он хотел говорить с мадемуазель, но я сказал, что мадемуазель…
— Где он? — нетерпеливо оборвала его Марианна.
— В своей комнате. По-моему, он переодевается. Должен ли я предупредить его, что…
— Не надо, я пойду туда!
Не обращая внимания на возмущенную мину мажордома, Марианна подхватила обеими руками юбки и бегом пустилась в людскую. Не переводя дыхания, она взобралась по деревянной лестнице до комнаты Гракха и, не постучав, вошла внутрь. Она даже не сумела разглядеть юношу, как тот, изумленный таким внезапным появлением, с криком ужаса бросился на кровать, схватил одеяло и кое-как закутался в него.
— Мадемуазель Марианна! Господи, ну и напугали вы меня! Я же без всего, стыдно…
— Забудь стыд, — прервала его молодая женщина, — и отвечай. Почему тебя не было так долго? Вот уже несколько дней я исхожу беспокойством! Я боялась, что тебя похитили разбойники, убили, может быть.
— Если меня и хотели похитить, — пробурчал Гракх, — то не разбойники, а вербовщики его величества императора, которые в Байонне силой хотели послать меня в Испанию к королю Жозефу.
— В Байонне? Но, по-моему, я послала тебя в Нант?
— Сначала я поехал в Нант, но мсье Паттерсон сказал, что мсье Бофор должен на днях прийти с грузом бакалейных товаров. Тогда я взял письмо, сел на коня и помчал туда.
Затем, изменив тон, он сказал с упреком:
— Мадемуазель Марианна, вы могли бы сразу сказать мне, что пишете мсье Бофору, и я не мотался бы понапрасну. Я поехал бы прямо в Байонну.
— Почему же? — удивленно спросила Марианна.
Гракх покраснел. Его доброе лицо, уже загоревшее от долгой езды верхом, стало кирпично — красным. Он отвел глаза и поежился, стесняясь как пристального взгляда Марианны, так и своего древнеримского одеяния.
— Надо сказать, — с трудом начал он, — что мсье Бофор и я все время переписывались, да, это может вас удивить, но это так. В тот день, когда он уехал после истории в каменоломнях Шайо, он позвал меня к себе в гостиницу. Он дал мне приличную кучу, денег и затем сказал:
«Гракх, мне надо ехать, и я думаю, что мой отъезд не принесет большое огорчение мадемуазель Марианне. Она скоро забудет меня, но я успокоюсь только тогда, когда узнаю, что она счастлива… окончательно. Так вот, если ты согласен, я тебе сообщу, когда вернусь во Францию, а ты пришлешь мне письмо в указанное место, чтобы я знал, все ли в порядке, не грозит ли ей какая-нибудь беда, не…»
— О! — с негодованием прервала его Марианна. — Итак, ты служил ему шпионом, да еще вдобавок он заплатил за это дельце!
— Нет! — возмутился юноша, всем видом стараясь сохранить достоинство, насколько это позволяло его одеяние. — Не надо путать! Деньги — это в благодарность за то, Что я сделал в Шайо. Что касается остального… ладно, если хотите знать, цветы вечером в театре Фейдо, это я их купил и принес вместе с запиской по его приказу!
Букет камелий! Значит, он был все-таки от него! Марианна вспомнила охватившее ее волнение при виде его на ее столе в уборной, а также радость и разочарование, когда она увидела, что Язона нет в зале. Вместо друга она заметила Франсиса…
Вспомнив о испытанном в ту минуту ужасе, Марианна совсем забыла свое недавнее возмущение. После всего это было скорее трогательно: заговор двух мужчин, заботливость Язона, верность Гракха его товарищу по ночной схватке… И затем, это было наилучшим предзнаменованием того, что она ждала от американца.
— Итак, — сказала она с ласковой улыбкой, — к тебе приходили письма от него. Где же ты получал их?
— У моей бабушки, — сознался Гракх, краснея еще больше, — прачки на дороге Восстания.
— Но тогда, если ты знал, что он должен прибыть в Байонну, почему ты не отправился прямо туда? Неужели ты не догадался, что дело идет о нем, когда я послала тебя к господину Паттерсону?
— Мадемуазель Марианна, — с важным видом ответил юноша, — когда вы отдаете мне приказ, я не обсуждаю его. Такое у меня правило. Я-то подумал об этом, но раз вы мне сразу не сказали, значит, у вас были причины.
Против этого доказательства скромности и послушания нечего было возразить. Марианна слегка поклонилась.
— Прошу у тебя извинения, Гракх, я сделала глупость, и ты прав. Ты верный друг. Теперь скажи поскорей, что ответил господин Бофор, когда ты вручил ему мое письмо?
С нетерпеливой радостью ребенка она без церемоний села прямо на кровать. Но Гракх покачал головой.
— Я не встретил его, мадемуазель Марианна. «Волшебница моря» за двенадцать часов до моего приезда отправилась неизвестно куда… Все, что мне могли сказать, это что она взяла курс на север.
Вся только что охватившая Марианну радость исчезла, уступив место прежней тревоге.
— Что ты тогда сделал? — спросила она с внезапно пересохшим горлом.
— А что я мог делать? Вернулся галопом в Нант, думал, может, мсье Бофор там пристанет. Отдал письмо мсье Паттерсону и стал ждать. Но ничего не дождался.
