Карен Хокинс - Опоздавшая невеста
– Вы напрасно смеетесь, мадам, – сказал он, дотрагиваясь пальцем до ее кончика носа. – Лайза уничтожит все свои шансы, если будет вести себя как плохо воспитанная девица.
– Только потому, что навестила брата в деревне? Конечно же, нет!
– Готов держать пари, что в этой карете нет компаньонки. – Он покачал головой. – Она столько раз попадала в неприятные ситуации, что все и не упомнишь.
– Так важно, чтобы она вышла замуж? Замужество без любви было бы ужас... – Арабелла прервала себя, под грязным пятном на щеке разлилась краска.
Люсьен повернулся лицом к двери, чтобы она не могла видеть его разочарования. Пусть сейчас она его не любит, но, может быть, со временем... Он мог только надеяться.
– Лайза может выйти замуж за кого хочет, если только это окажется мужчина с твердым характером. Но, во-первых, я ожидаю, что муж ее будет из светского общества. Мой отец желал для нее хотя бы этого.
– Понимаю. – Арабелла смотрела, как Лайза ругается с Уилсоном из-за того, как тот обращается с особенно большим сундуком. – Я всегда хотела быть представленной ко двору.
Люсьен заметил тоскливые нотки у нее в голосе.
– Почему же не была представлена?
– Во-первых, деньги. А во-вторых, какой смысл, если... – Она замолчала, щеки залились краской, но он успел заметить обиженный блеск в ее глазах.
– Если ты уже обесчещена беспечным повесой. – Он готов был все отдать за возможность исправить те несколько часов своей жизни. Он начал разворачивать Сатану по направлению к дому, но Арабелла положила ладонь ему на руку.
– Я этого не сказала. К тому времени, когда я достигла того возраста, когда можно быть представленной, мы были стеснены в средствах. Мой отец не был бережливым человеком.
– Да, но он очень любил свою дочь. – Люсьен повернул ее руку ладонью вверх, отодвинул рукав, обнажая внутреннюю часть запястья, и прижался губами к нежной коже. Господи, как же он любил ее кожу, каждый гладкий, мягкий ее дюйм!
Покраснев, она высвободила руку, и Люсьен испытал от этого такую же боль, как если бы она его оттолкнула. Арабелла нервно кашлянула.
– Тебе следует позаботиться о своей сестре. Там что-то неладно.
– Возможно, – коротко ответил он, опять переводя взгляд на экипаж Лайзы. Если Арабелла догадается об обмане, к которому он прибег, чтобы добиться ее согласия на брак, это уничтожит все его шансы на будущее. Страх засел у него под ребрами и заставлял сердце болеть, как свежая рана.
– Пойду попрошу миссис Гинвер приготовить для Лайзы комнату. – Голос Арабеллы звучал неестественно громко.
– Не беспокойся, она здесь не останется.
– Конечно, останется, только посмотри на все эти сундуки. Иди поговори с ней. Мне надо переодеться перед встречей с викарием. – Она с легкой улыбкой повернула Себастьяна к конюшне.
Люсьен вздохнул и провел ладонью по лицу. Несмотря на то что он вырвал у нее согласие выйти за него замуж, внутри была пустота. Его женитьба на Сабрине была публичным спектаклем, который они оба одобряли. Ей требовались его титул и общественные связи, а ему было необходимо ее состояние. Но Арабелла хотела большего. Он чувствовал это по тому, как она смотрит на него, по задумчивости в ее глазах, словно ищущих что-то, чего он не может отдать. Что-то такое, что он не осмеливается отдать из страха потрясти ее своей страстью.
Стараясь успокоиться, Люсьен повернул Сатану и поскакал к карете, мягко остановив возле нее коня.
Лайза повернулась, лицо ее просияло.
– Люсьен! Я так рада тебя видеть. Этот глупец отказывается...
– Что ты здесь делаешь? – спросил Люсьен. Его раздражение наконец нашло выход. В любое другое время он был бы рад видеть Лайзу. Но сегодня, когда Боулдер представлял опасность, а Арабелла еще не очень твердо связала себя обязательством выйти за него замуж, Люсьену хотелось бы, чтобы его сестра была где-то еще, но не в Роузмонте.
Лайза выпрямилась во весь рост. Несмотря на свои шесть футов, она вынуждена была смотреть на брата снизу вверх и считала это неудобством, поскольку он частенько на нее сердился. Это по меньшей мере приводило в замешательство. С трудом сглотнув, она умудрилась сохранить на лице улыбку.
– Я приехала в гости.
– Как мило, – сказал он тоном, который давал понять, что думает он совсем иначе. – Ты не догадалась нас предупредить?
– Я написала вам письмо, где сообщала, когда собираюсь приехать.
– И когда же ты отправила это письмо?
Она смахнула снежинку с горностаевой муфты, стараясь не встречаться взглядом с братом.
– Вчера.
– Вчера. Почтой, конечно.
– Возможно.
– Полагаю, оно придет на следующей неделе. Точно, как ты планировала.
Ей достало приличия выглядеть смущенной. Люсьен раздраженно вздохнул:
– Где наша почтенная тетушка?
– В Лондоне, в Уэксфорд-Хаусе.
– И понятия не имеет, куда ты подевалась.
– Конечно, она знает. Я оставила ей записку.
– Как любезно с твоей стороны.
Лайза стиснула руки в кулаки в глубине муфты и ждала. Люсьен не отвечал, и она, взглянув сквозь ресницы, содрогнулась: столько беспощадного гнева было в его лице.
– Люсьен, ты должен понять. Я просто не могла больше этого выдержать.
– Мы разговаривали с тобой раньше, Лайза. Я просил тебя провести всего один сезон. Ты мне пообещала.
– Сезон не начинается уже несколько месяцев.
– Да, но тетя Лавиния хотела привести Уэксфорд-Хаус в порядок. Ты знаешь, что это было частью нашего уговора. Кроме того, она уверяет, что из-за теплой погоды там сейчас на удивление много народу.
– Да, и всем им за восемьдесят, и они считают танцы пустой тратой времени. У тети Лавинии было столько вечеринок с картами, что я готова взвыть от скуки.
– Лайза, я надеюсь, ты была вежлива.
– Насколько это возможно. Я не могу поверить, что ты всерьез защищаешь тетю Л авинию. Ты больше меня терпеть не можешь это сводничество и жеманство. – Она подняла голову и высоким голосом сказала: – Верховая езда так утомительна. Благовоспитанная женщина ездит верхом только по парку и только в хорошую погоду.
– Наша тетя никогда не скажет ничего неразумного.
– Все, что она говорит, общеизвестно. Но это еще не самое страшное. – Лайза поджала губы и сдвинула брови. – «Элизабет, не ходи так быстро. Благородная леди не носится сломя голову, она скользит, как ангел».
Люсьен невольно улыбнулся:
– Как ангел, говоришь?
– Люсьен, это было невыносимо. Она напыщенная пустышка, и я не могла больше ни минуты терпеть.
– У тети Лавинии прочное положение, и она могла бы принести тебе большую пользу, если бы ты слушалась.
– Ты не представляешь себе, каково день и ночь находиться в ее обществе: это как в тюрьме. Она постоянно делает покупки, болтает и наносит визиты. И еще дремлет, хотя с чего бы ей уставать, я не знаю. Она не делает ничего такого, отчего человек утомляется. – Лайза сделала нетерпеливый жест. – Клянусь, это чудо, что я не повыдирала себе все волосы после первой же недели.
