Кристина Брук - Великолепный любовник
– В самом деле, – прошептала она, прильнув губами к его губам.
Не в силах больше обращать внимание на приличия и удобства, они бросились на мягкий травяной ковер, лаская друг друга, и предались любви. Их души, казалось, воспарили в страстном танце и полетели над полями, через леса и рощи, через луга – землю, которая была их наследием, их будущим, их жизнью.
– Ты ведь сожжешь письмо, Бэкенхем, правда? – сказала Джорджи, когда они лежали рядом в лунном свете.
– Я скорее думал использовать его в качестве некоторого эталона, – ответил Бэкенхем, – некоторые моменты в твоей любовной записке удивили даже меня. Ты действительно хочешь, чтобы я… – он наклонился и прошептал продолжение ей на ухо.
Джорджи ахнула, заливаясь краской:
– Я могла написать такое? Нет! Ты дразнишь меня.
– Мне нужно знать подобные вещи, если я хочу потеснить Пирса с пьедестала величайшего любовника.
Он сказал это с такой нежностью в голосе, на которую невозможно было сердиться. Как замечательно слышать, что он отнесся ко всему так легко.
– Хорошо, – она провела пальцем вниз по его груди, – если вы действительно хотите стать величайшим любовником, вам, милорд, придется чрезвычайно много практиковаться.
– Неужели? – Бэкенхем подхватил ее руку и запечатлел поцелуй на ладони. – Что ж, я полагаю, иногда нужно идти на настоящие жертвы, чтобы достичь подлинного величия.
Эпилог
Свадьба должна была состояться в тихом семейном кругу. Но каким-то образом весть о назначенном дне бракосочетания облетела всю родню жениха. Расписания молниеносно подстраивались, багаж стремительно упаковывался, дети и слуги усаживались в повозки – все родственники Бэкенхема вереницей стекались в Уинфорд.
Экипаж за экипажем выстроились во всю длину подъезда к поместью, к негодованию его хозяина. Самым беспардонным из родственников требовалось знать, не лишился ли Бэкенхем разума. Никто не мог поверить, что граф действительно женится на ужасной Джорджиане Блэк. Или же гости пали жертвами какой-то нелепой шутки, которую с ними хотел сыграть лорд Монфор?
Однако чрезвычайная серьезность герцога не позволяла предполагать подобное, и таинственность происходящего лишь сгущалась.
– Положительно, Уэструтеры захватили все имение, – заметила Джорджи, глядя в окно. – О, посмотри, прибыла даже коварная Дэвенпорт. Как считаешь, все приехали наложить вето на нашу свадьбу?
Тон ее голоса был шутливым, но Бэкенхем знал любимую слишком хорошо и не поддался на фальшивую веселость. При разрыве их первой помолвки его кузены единодушно обвинили в произошедшем Джорджи. Как он теперь знал – несправедливо. Если бы Маркус лучше разобрался тогда в собственных чувствах к Джорджи, если бы он подавил в себе гордость и самолюбие, инцидент с Пирсом не был бы возможен.
Бэкенхем подошел к невесте и обнял за талию, целуя в щеку.
– Тебя это так беспокоит?
– Все ненавидят меня, – девушка вздохнула, откинувшись в его объятия. – Но если их присутствие делает тебя счастливым, я не возражаю.
– Они полюбят тебя, – сказал он. – Нужно дать им лишь чуточку времени узнать тебя поближе.
Бэкенхем действительно был доволен присутствием родственников. Сначала он искренне поддерживал Джорджи в желании пожениться быстро и незаметно. Он предпочел бы не быть в центре внимания светского общества, давать лишний повод для сплетен.
Лидгейт, Ксавье и его сестра Розамунда, другие кузены и кузины – Сесилия, Джонатан и Джейн, они были близки ему как братья и сестры. Тем не менее Бэкенхем не задумывался, насколько приятно ему их присутствие, пока они не появились в его доме. Дамы привезли с собой супругов, не говоря уже о многочисленных детях. Джонатан приехал со своей женой Хилари, прелестной юной леди, весьма приятной Бэкенхему.
Кормилицы и няньки с трудом пытались поддерживать хотя бы видимость порядка в детских комнатах.
Вдруг он подумал, каким будет дом, когда по детской половине будут бегать их с Джорджи собственные малыши.
Уткнулся носом ей в ухо.
– Пока наши гости обустраиваются, может быть, мы?…
Но предложение Маркуса, заставившее щеки Джорджи покраснеть, а глаза добавить блеска, так и осталось недосказанным, ибо к паре подошел Лидгейт с крикетной битой под мышкой:
– Не присоединишься к нам, Бекс? Мы с Константином встречаемся на лужайке, хотим немного поучить мальчишек игре.
Бэкенхем повернулся. Казалось, с того разговора в Бате между кузенами выросла стена непонимания. Но раз уж Лидгейт первым предлагал ему оливковую ветвь, пускай в виде ивовой крикетной биты, то Бэкенхему не следовало этим пренебрегать.
– Долг зовет, – сказал он извиняющимся тоном, глядя на Джорджи.
Та склонила голову.
– В игре могут принимать участие все, Лидгейт? В роли подающего я не так уж плоха.
Некоторое время спустя, когда Бэкенхем с Лидгейтом прогуливались по лужайке, граф сказал:
– Я должен извиниться. Ты был прав. Насчет дела с Пирсом, я имею в виду.
Лидгейт коротко кивнул.
– Любезно с твоей стороны. Но приносить извинения придется мне. Я не должен был так отзываться о Джорджи. Уже через пять минут знакомства с ней я понял, как ошибался на ее счет.
В итоге, вместо трехчасового прихорашивания перед свадебной церемонией будущая графиня Бэкенхем, розовощекая и с растрепанной прической, играла с Уэструтерами в крикет на лужайке перед Уинфордом.
Леди Сесилия Эшбурн, которая всегда любила Бэкенхема больше других и потому была самым строгим критиком Джорджианы, заявила своим кузенам:
– Признаюсь! Я приехала сюда с намерением выцарапать ей глаза, но теперь даже я не могу придираться к этому браку. Только посмотрите, каким она делает его счастливым. Маркус стал совсем другим человеком.
В самом деле, все родственники отметили изменения в Бэкенхеме – походка стала легче, вид более расслабленный, веселый.
Джорджи должна была подавать, Бэкенхем бросал ей мяч. Улыбаясь и посмеиваясь друг над другом, они обменялись шутками, пока Маркус проходил мимо калитки, перебрасывая крикетный мяч из одной руки в другую.
– Только посмотрите на нее, – сказала Джейн. – Вся светится.
– Она влюблена, как и он, – согласилась Розамунда, вздыхая. – Я так люблю романтичные пары.
В пять часов пополудни Маркус Эдвард Чарлз Уэструтер, четвертый граф Бэкенхем, взял в жены Джорджиану Мери Блэк. Церемония прошла в семейном кругу, в гостиной поместья Уинфорд.
Розамунда прошептала на ухо своему брату:
