Аманда Квик - Двое в лунном свете
– Эмброуз, ну что ты из мухи слона делаешь? Ничего серьезного там не произошло, так, пустяк.
– Пустяк? – мгновенно вскипел молодой человек. – Да этот тип пытался изнасиловать тебя!
– Да что, в первый раз, что ли? – пожала плечами Конкордия. – Я умею справляться с такими попытками. Знал бы ты, сколько раз за то время, что я работаю учительницей или воспитательницей юных леди, ко мне приставали их родственники-мужчины! Ты даже представить себе не можешь, как ведут себя эти так называемые джентльмены, когда в их власти оказывается одинокая молодая женщина, за которую некому заступиться.
Эмброуз удивленно посмотрел на нее, на его лице постепенно проступало выражение восхищения.
– Похоже, у вас позади жизнь, Полная приключений, мисс Глейд, – заметил он.
– Как и у вас, мистер Уэллс, – парировала Конкордия.
Повернув за угол, они влились в целую реку лакеев, которые носили тяжелые серебряные блюда с едой из кухни в столовую и с объедками обратно. Едва Эмброуз с Конкордией вошли в жаркую, полную чада кухню, кухарка с ходу набросилась на них.
– Это куда ж вы направляетесь? – закричала она, утирая вспотевшее лицо краем фартука. – Здесь полно работы.
– Мы только на минутку, выйдем и сразу же вернемся, – пообещал Эмброуз. – Бетси нужно на свежий воздух.
– Да неужели? – не сдавалась кухарка. – Пусть наслаждается свежим воздухом, когда знатные дамы разъедутся по домам. – Тут она заметила плащ и пальто, которые держала в руках Конкордия. – А это что еще такое? Вещи кого-то из гостей прихватили? И поэтому торопитесь сбежать отсюда?
Кухарку перебил ужасающий грохот – на пол упал большой поднос, заставленный фарфоровой посудой. Все присутствующие, включая и раздраженную кухарку, оглянулись на незадачливого лакея, который выронил поднос с посудой.
– Нет, вы только посмотрите, что этот чертов урод натворил! – завопила кухарка. – Да мне столько времени понадобилось, чтобы испечь пироги с омарами! Мадам будет в ярости, когда узнает, сколько продуктов сегодня зря израсходовали! Клянусь, тебя уволят, не выплатив жалованья!
– Пойдем скорее, – прошептал Эмброуз, подталкивая Конкордию к двери.
Они выбежали в сад. Эмброузу пришлось задержаться на мгновение, чтобы снять с головы белый парик и стянуть с себя затейливо вышитую ливрею, а затем забросить их в заросли кустарника.
– Дай мне твою одежду и сама накинь плащ, – сказал он своей спутнице. – Не хочу, чтобы кто-нибудь заметил, как лакей с горничной садятся в закрытый экипаж возле дома. – Оглядев Конкордию с головы до ног, он снял с нее белый чепец. – Слуги в наемных, да еще закрытых экипажах не разъезжают.
– Но и уважаемые дамы в них тоже не ездят, – напомнила ему Конкордия. – По крайней мере в сопровождении мужчин, которые не являются их мужьями. Считается, что они должны довольствоваться омнибусами или открытыми каретами. Можешь не сомневаться, кучер непременно что-нибудь заподозрит, если я сяду вместе с тобой в закрытый экипаж.
– Ничем не могу помочь, – проговорил Эмброуз, сворачивая в заросли кустарника. – Надвинь капюшон поглубже, чтобы он скрыл твое лицо, и держись поближе ко мне.
Они пробежали по саду к тому месту, где всего два часа назад перелезали через заднюю стену. Конкордия не замечала брошенную на землю лестницу до тех пор, пока не споткнулась об нее.
– Осторожнее! – шепнул Эмброуз, легко поддержав ее.
Затем он поднял лестницу и приставил ее к кирпичной стене.
– На этот раз я поднимусь первым.
Конкордия последовала за ним, борясь со складками на своих юбках и на плаще, так и чувствуя нетерпение Уэллса. Уже через минуту оба были на улице по другую сторону стены.
– Сюда! – позвал Эмброуз, взяв ее за руку и увлекая за собой вниз по улице. – Быстрее, я не хочу упустить Тримли.
– А как же лестница? – попыталась напомнить ему Конкордия.
– Да пусть остается там, где есть, – бросил Уэллс. – Нам она больше не понадобится.
Улица напротив парадного входа в особняк Грэмов была запружена частными экипажами. Дальше, вдоль парковой аллеи, тянущейся к дому, Конкордия увидела огни кебов, выстроившихся в аккуратную линейку. Тут она услышала знакомый свист – один из лакеев подзывал кебмена. В ответ первый кеб из линейки тут же тронулся по направлению к дому.
– Должно быть, это Тримли, – прошептал Эмброуз. – Он спускается по ступеням.
Подтолкнув Конкордию в спину, Уэллс быстро провел ее к ряду кебов и выбрал один из последних экипажей. Кучер, сидевший позади закрытого отделения для пассажиров, бросил на Конкордию любопытный взгляд. Впрочем, дальнейшего любопытства он не проявлял и молча ждал, пока Эмброуз со своей спутницей поднимутся по ступенькам и усядутся на сиденье.
Лишь устроившись на мягком диванчике, Конкордия поняла, почему в обществе отрицательно относятся к тому, чтобы женщины ездили в закрытых экипажах наедине с мужчинами. Спереди двухколесный кеб был открыт, но внутри, под откидным верхом, близость двух пассажиров ошеломляла, там даже воздух был другой, к тому же тесный диванчик заставлял седоков прижиматься друг к другу.
Эмброуз обратился к кучеру, заглянув в специальное окошечко:
– Следуйте за кебом, который только что отъехал от дома, однако постарайтесь, чтобы нас не заметили. – С этими словами он сунул в отверстие несколько купюр.
– Слушаюсь, сэр, – ответил кучер, убирая деньги в карман. – в это время суток ваше задание вполне выполнимо.
Кеб тронулся с места. Конкордия была в восторге оттого, насколько быстрым и маневренным оказался двухколесный экипаж.
– Как замечательно ездить в такой карете, – заметила она. – С этого места видно всю дорогу, все, что впереди. А как быстро мы едем! Потрясающе! Никак не могу понять, почему это благовоспитанным молодым дамам возбраняется ездить в таких кебах.
Эмброуз не отрывал глаз от экипажа, в котором ехал Тримли.
– И ты постараешься внушить эту свою мысль девочкам из той школы, в которой будешь преподавать? – усмехнулся он.
– Да, думаю, что постараюсь, – отозвалась учительница.
В это мгновение они проезжали под газовым фонарем. Свет его был совсем слабым, однако Конкордия успела разглядеть, что по лицу ее спутника опять пробежала мимолетная усмешка.
– Ты не одобряешь мои планы, касающиеся школы для девочек? – спросила она.
– Да что ты, Конкордия! Я нахожу их замечательными, смелыми и полезными во всех отношениях.
– О! – Других слов у Конкордии не нашлось.
С тех пор как умерли ее родители, никто и никогда не одобрял ее планов, никто не хвалил ее. Она была очень благодарна Уэллсу.
Они катили вслед за кебом, в котором ехал Тримли, по лабиринту людных улиц. Вот экипаж Тримли свернул за очередной угол.
