Маргарет Портер - Таинственная незнакомка
Как всегда после концерта, Ориана была разговорчива, энергична и приятно возбуждена. Дэр не мог испортить ей настроение, рассказав о Томасе Теверсале.
Подробное описание концерта Ориана заключила упреком самой себе:
– Я слишком много болтаю. Расскажи, какие новости у тебя.
– Мне особо нечем поделиться. Правда, получил известия из Суффолка. Отчет о тренировках Пламенной, об успехах, достигнутых в этом деле Ником Кэттермоулом, главным тренером герцога Хафорда. Кобыла уже не хромает и участвует в утренних пробежках галопом.
– Какие расстояния она при этом проходит?
– Пять миль.
– Это многообещающий успех.
– С нее сгоняют пот раз в неделю. Что это значит?
– Это повышает выносливость. Конюх кладет лошади на спину и на круп теплые попоны, а жокей отправляется с ней на большую и трудоемкую пробежку. Потом ее помещают в затененное укрытие, чистят скребницей и сушат, прежде чем очень медленно и осторожно отвести обратно в конюшню.
– Надеюсь, она этому не противится. Я бы на ее месте противился.
– Ей такой режим привычен.
– Кэттермоулу следовало бы писать отчеты тебе, – усмехнувшись, сказал Дэр. – Я в этом деле совершеннейший профан, не понимаю его решений и не могу оценить его действия. Кроме того, эта лошадь должна принадлежать тебе. Я знаю, что ты отказываешься принимать подарки, но прошу тебя, сделай на сей раз исключение.
– Если Мик Келли выполнит свое обещание принять меня в оперный театр, мои доходы удвоятся. Я могла бы себе позволить приобрести Пламенную, но я женщина и не имею права состоять в скаковом клубе и выставлять лошадь на скачки от своего имени, поэтому лошадь не сможет использовать свой шанс и проявить себя. – Ориана положила на колено Дэру свою ладонь. – Я взвалила на тебя слишком много обязанностей. И расходов.
– Пустяки. Мне не на что жаловаться.
– Когда я узнала, что Берфорд продает лошадь, я не могла и мысли допустить, что она перейдет в руки кому попало. Многие владельцы лошадей готовы добиваться победы любой ценой, а их конюхи и тренеры ведут себя соответственно. Если Пламенная победит на следующих скачках, герцог Хафорд может взять ее к себе. Находиться в конюшне Маултон-Хиса – счастье для любой лошади.
– Или я мог бы взять ее в Скайхилл. Ты возражала бы против такого решения?
На красивом лице Орианы промелькнули выражение тревоги, но тотчас исчезло.
– Возражала бы только в том случае, если бы ты использовал ее для работы на руднике.
– Разумеется, нет. Ее заботливо выращивали и лелеяли совсем не для этой цели.
Ориана погрузилась в долгое молчание. Дэр обнял ее за плечи и прошептал на ухо некое предложение.
– В гостинице, – отвечала она.
Ее не расположенность встревожила Дэра. Он принимал загадочный ритуал с лимоном как необходимую прелюдию к любовной близости и старался уважать прагматизм Орианы. Возможно, она не хочет зачать от него ребенка, потому что относится к их связи как к недолговременному эпизоду или же опасается, что рождение ребенка повредит ее карьере. Но ведь она сама призналась, что с Теверсалом она не предпринимала подобных предосторожностей, и это уязвляло самолюбие Дэра.
– Ты сердишься? – спросила она. Дэр помотал головой.
– Движущаяся карета гораздо менее удобна, чем матрас, – произнес он и погладил Ориану по щеке, чтобы показать, что не сердится. Ему хотелось узнать, о чем она думает, сидя вот так молча, с сосредоточенным лицом.
Выглянув из окна, Ориана сказала:
– Мы доехали до Ислингтона – и позже, чем я ожидала. Сьюк сделает мне замечание за опоздание.
– Она будет тебя дожидаться?
– Я не просила ее об этом. Она будет спать в отдельной комнате, не в моей. Я буду одна.
– Нет, не одна, – возразил Дэр, крепко сжимая ее талию.
Улыбка Орианы была многообещающей, и у Дэра стало легче на душе.
Они проехали еще некоторое расстояние, и он заметил:
– Уингейт проявляет особое внимание к девушке. Поощряет ли она его ухаживания?
– Уверена, он ей нравится. Но она не молоденькая девушка, я старше всего на год. Я никогда не вмешиваюсь в личную жизнь моих слуг, но если твой слуга намерен соблазнить Сьюк, то я вмешаюсь. Хочу уберечь ее от тех мук, какие сама перенесла после того, как Томас...
Ориана тряхнула головой, как бы отбрасывая ненужные воспоминания.
Завершая неоконченную фразу, Дэр сказал:
– После того, как Томас Теверсал предал тебя. Ориана взглянула на него, прищурив глаза.
– Мне неприятно говорить о нем.
– И все-таки выслушай меня. Дело в том, что я встретил Теверсала менее чем час назад. Он знал, что ты сегодня выступаешь в Воксхолле, и подстерег бы тебя, если бы привратник не выпроводил его за нарушение порядка.
– Он хотел меня видеть? – Ориана откинулась на подушки, лицо у нее исказилось от страха. – Если ты плохо подумаешь обо мне из-за того, что я увлеклась подобным субъектом, то единственным извинением для меня может служить лишь одно, он ловко скрывал свою истинную суть.
– Жаль, что ты не видела его пьяным до безобразия, – почти весело произнес Дэр. – Три года назад он, может, и выглядел энергичным и соблазнительным молодым человеком, но сегодня вечером Томас Теверсал являл собой зрелище горького пьяницы, который был не в состоянии даже говорить членораздельно. Надеюсь, что купание в Темзе отрезвило его.
– Дэр, неужели ты это сделал?!
– Сделал, а он вызвал меня на дуэль, которая стала бы сенсацией для прессы, если бы состоялась. Я знаю, что ты ненавидишь подобные скандалы, но не пугайся, я не сообщил ему, по какой причине он вывел меня из терпения.
В его представлении я такой же посторонний человек тебе, как и ему. – Увидев, что Ориана в тревоге сжала руки, Дэр добавил: – Наверное, не стоило рассказывать тебе об этом.
– Я рада, что ты это сделал.
– Вид у тебя далеко не радостный.
– Томас должен был находиться не в Лондоне, а в Уилтшире, где тесть старается удерживать его. Мэтью Пауэлл делится со мной всеми сплетнями, не зависимо от того, касаются они меня или нет. Думаю, что за те недели, которые ты провел в Лондоне, ты услышал не одну сплетню обо мне. Дэр не стал возражать.
– Но я знаю правду, Ориана, – сказал он. – Я забеспокоился лишь в первый день моего пребывания в Лондоне, когда этот чертенок Мертон Прингл заявил мне, что ты безнравственная и испорченная особа, и пропел мерзкую песенку.
– А, про птичку по имени Анна Сент-Олбанс! – неожиданно весело воскликнула Ориана и пропела несколько первых слов, но Дэр ладонью закрыл ей рот:
– Не надо.
Она послушно умолкла, опустила руку на его колено, помолчала, потом заговорила медленно и печально:
