Валери Кинг - Ярмарка невест
— А что вы можете сказать, милорд? Вы собираетесь позволить женщине, которую вы любите, стать гувернанткой?
Он потихоньку трепал очередной безответный платок.
— Я не могу выносить ее слез. Раштон не позволит нам пожениться. Он хочет замять историю с побегом, так что я не вижу, что я смогу сделать.
— Глупцы, — прошептала тетя Лидди. Она продолжала вышагивать по комнате и наконец, подойдя к Сомерсби, сидевшему на малиновом диване у камина, заявила:
— Вы должны научиться быть очень твердыми с такими людьми, как Раштон. Такие, как он, любят командовать везде, где только могут. Предлагаю вам сказать ему как можно более непреклонным тоном: «Я намерен жениться на Дафне, если не на этой неделе, то на следующей или в следующем году! Но, клянусь богом, я женюсь на ней. Я люблю ее, она любит меня и… и к черту разницу между нашим положением в обществе!»
— Тетя Лидди! — вскричала Дафна. — Я никогда не слышала, чтобы вы так говорили.
— Я просто пыталась научить твоего кавалера, как он должен действовать дальше.
Лорд Сомерсби, снова взявшийся за платок, бормотал что-то сквозь зубы. Впечатление было такое, как будто он говорит из-под подушки.
— Что вы там шепчете?! — воскликнула миссис Вэнстроу.
Он посмотрел на нее и сказал:
— Я практиковался.
— Тогда продолжайте. Я приведу мистера Раштона, и вы сможете высказаться, только будьте твердым!
Раштон стоял у окна маленькой столовой, сложив руки за спиной. В окно били солнечные лучи, но вся теплота дня не могла растопить лед в его сердце.
Марджори сидела в своем любимом кресле у камина, делая стежки на рукаве дорожного платья. Чарли молча примостился на скамеечке у ее ног, положив голову ей на колени. Маленький мальчик очень тосковал по своей матери, и со временем его тоска, казалось, усиливалась. Марджори то и дело переставала шить и гладила его по голове.
Раштон смотрел на улицу. Он хотел поговорить с Марджори, но знал, что сказать нечего.
Через несколько минут, когда миссис Вэнстроу закончит разговор с Сомерсби и Дафной, Раштон увезет Сомерсби в «Усадьбу». Даже Марджори согласилась, что так будет лучше для всех, кого касается эта история. Пусть лучше молодой, впечатлительный виконт живет подальше от Дафны.
Но холод, обволакивающий его сердце, вовсе не относился к его подопечному. Раштон оглянулся через плечо и посмотрел на светло-каштановые кудри, склоненные над вышивкой. Марджори слегка дернула Чарли за ухо, нежный жест, который вызвал на безрадостных губах мальчика слабую улыбку.
Еще один непроницаемый слой, казалось, окутал сердце Раштона. За долгие ночные часы он осознал, что ему предстоит перенести такое горе, которое он раньше не мог себе и вообразить. Он просто глубоко и страстно влюбился в Марджори Чалкот, но никогда не мог — из уважения к своему положению в обществе, к будущему своих поместий и почтения к своему покойному отцу — на ней жениться.
Когда он обнаружил ее в объятиях сэра Литон-Джонса, то почувствовал ярость, которая переросла бы в дуэль, если бы он поспешно не ушел. Ревность так овладела им в тот миг, что он с трудом удержался от того, чтобы пересечь комнату, вырвать Марджори из рук баронета и дать волю своим чувствам! Но он давно привык контролировать свои эмоции и поэтому не пошел на поводу у своего ревнивого сердца.
Прошел день, и он немного успокоился. Тогда на смену безудержному гневу пришло желание понять возмутительное поведение Марджори, целовавшей двух мужчин в течение каких-то нескольких минут. По иронии судьбы ему ни разу не пришло в голову, пока она не объяснила ему это сама, что сэр Литон-Джонс сделал Марджори предложение. Он все еще не мог оправиться от шока, который испытал, узнав, что баронет, занимая такое высокое положение в обществе, был настолько одурманен Марджори, что предложил ей стать его женой! Еще больше его потрясло то, что она ему отказала.
Из-за этого отказа, понял он, все дальнейшее будет перенести еще труднее. Потому что в настойчивом стремлении не вступать в брак с нелюбимым, пусть и богатым человеком он увидел лучшие качества женщины, которую любил. Характер Марджори, который он высоко ценил, неудержимо притягивал к ней, как и ее красота, и сладкий вкус ее губ, и многое другое.
Теперь его единственной мыслью было как можно скорее уехать из Бата, чтобы он смог забыть Марджори, забыть ее прекрасные фиалковые глаза, забыть, что он любит ее больше, чем когда-либо считал это возможным.
Когда Раштон и Марджори вернулись в гостиную — Чарли доверили заботам Анжелины, — миссис Вэнстроу шла за ними и, потрясая кулаками, с помощью жестов давала понять, что Сомерсби должен собраться с силами и взять на себя смелость переломить ситуацию.
К ее бесконечному удовольствию, виконт резко поднялся на ноги, принял примерно такую позу, которую принимает человек, собирающийся пустить в ход кулаки, и сказал:
— Сейчас я тверд. Ты женишься на Дафне немедленно. Немедленно, говорю!
— Какого черта? — спросил пораженный Раштон.
Когда Сомерсби осознал свою ошибку, он несколько раз моргнул и уже вновь потянулся к спасительному платку, как вдруг увидел миссис Вэнстроу, которая все еще стояла за спинами Раштона и Марджори, делая ему знаки продолжать, яростно размахивая руками.
— Не знаю, что ты пытаешься сказать, Сомерсби, — устало начал Раштон. — Но я думаю, что это более чем достаточно, что…
— Тихо! — скомандовал Сомерсби, заставляя своего грозного опекуна сделать шаг назад. — Я этого не потерплю! Черт возьми, я почти ни о чем не просил тебя или кого-то другого. Теперь все, чего я хочу, — это сделать Дафну Чалкот моей женой. — Увидев, что Раштон раскрыл рот от удивления, он, казалось, успокоился и продолжил:
— Тебе придется, Грегори, смириться с тем, что я люблю Дафну и собираюсь во что бы то ни стало на ней жениться. Если не сегодня, то завтра, или на следующий день, или в следующем месяце, или в следующем году, в следующем десятилетии, или… дай-ка подумать… в следующей четверти века, затем половине века…
— Эван, — умоляющим голосом произнесла Дафна, поднимаясь, чтобы встать рядом с ним, и взяв его за руку, — к тому времени я буду очень старой женщиной, а я так надеялась, что в нашей детской будет не меньше дюжины детей.
— Что такое? — спросил он, затем рассмеялся. — Половина века! Думаю, я немного увлекся. — Он взял ее руку и нежно прижал ее к своим губам. — Мы не будем так долго ждать, моя драгоценная репа, обещаю тебе.
Миссис Вэнстроу посмотрела, как Марджори и Раштон обмениваются долгим понимающим взглядом, и поняла, что, несмотря на все свои неумелые действия, Сомерсби победил.
