Дженнифер Блейк - Стрела в сердце
— Конечно, нет, — с жаром ответил Перри. — У меня было другое свидание.
— Я был в холле, — продолжал Перри, — когда видел де Блана входящим в спальню другой леди.
— Разрази вас гром! — сказал шериф. — Хоть кто-нибудь из вас спал прошлой ночью в собственной постели?
Брэнтли злобно, словно бульдог на цепи, переводил взгляд с Перри на Мюзетту, но ничего не сказал. Мюзетта покраснела, но продолжала вызывающе смотреть на шерифа.
— Кажется, здесь происходит обмен алиби?
Перри повернулся к Ровану.
— Вы думаете, что я наговариваю на себя, чтобы придти вам на помощь? Вы такой человек, что вам трудно помочь.
— Помощи не требуется, — язвительно ответил Рован.
— Вас беспокоит, что принимаете помощь от мошенника, ранившего вас? — спросил молодой человек, сжимая кулаки. — Сожалею, но у вас нет выбора. Состязания в сторону. Но все происходит как-то вразрез с моей совестью — допустить, чтобы человека арестовали за убийство, которого он не совершал.
Молодой человек пытался, делая себе плохо, поступить честно. Может быть, его слова направить в нужное русло?
— Компенсируете ранение? Хорошо, я принимаю от вас это, но тогда вы подводите леди.
Перри буквально взвился после последних слов.
— Я не думал…
Тогда в спор вступила Мюзетта.
— Не вижу причин ставить под сомнение честь моей невестки. Между спальней Кэтрин и комнатой моего брата есть дверь. Вне сомнения, монсеньор де Блан прошел через ее дверь, так как доктор Мерсье приказал запереть дверь в комнату Жиля. Я сама пыталась проникнуть к нему из холла, но безуспешно.
— Зачем? — уже более спокойно спросил Рован.
— Я же его сестра, — ответила Мюзетта и смело посмотрела ему в глаза, чтобы ее не смогли заподозрить в большем.
— Я хочу узнать одну вещь, — вступила Жоржетта, по просьбе шерифа спустившаяся вниз. — Если у вас не было намерения встретиться с Шарлоттой, почему вы, наконец, не послали записку с отказом? Тогда бы она не спустилась к озеру и всего этого не случилось бы.
— У меня не было ее письма, — тупо повторил Рован. Именно этот пункт очень вредил ему.
— Но я видела, как она его писала, — настаивала рыжеволосая девушка.
— И кто же его должен был отдать?
Жоржетта, казалось, размышляла.
— Полагаю, она должна была отдать его своей служанке, а та — передать вашему Омару.
— Омар письма не получал, — коротко бросил Рован.
— Насколько я смог добиться от служанки девушки, то она утверждает, что просунула записку под дверь вашей комнаты. — Алан прокашлялся. — Если она не была спрятана, кто-нибудь мог, возможно, поднять ее, проходя по коридору.
— Все это «если», — сказал шериф.
Рован мог только согласиться. Еще одна возможность, которая, правда, нуждается в расследовании.
Он попытался изобразить приятный тон.
— Можем ли мы пока списать все па речных пиратов, пока более подходящий кандидат представит себя и признается?
— Не пытайтесь вложить слова в мои уста, — отрезал шериф. — Вы думаете, что можете сами защитить себя и к черту справедливость. Ну а я, запомните, я — закон. Если что-то случается, вы отвечаете передо мной. Еще ничего не закончено.
Шериф уехал. Правя двуколкой, он никого с собой не забрал, только своего помощника.
Вскоре грум привез записку от матери Шарлотты, в которой говорилось, что она слишком больна, чтобы лично приехать за телом дочери, но просит организовать все как можно быстрее.
Через некоторое время черный экипаж увозил Шарлотту в простом гробу, который на многих плантациях хранится на случай нужды. Сопровождали ее Жоржетта и Сэтчел. И когда на дороге улеглась пыль от колес, все медленно и грустно пошли в дом.
Като, тщательно пересчитав оставшихся по головам, выждал положенное время, затем внес поднос с чаем и чашками в гостиную, где они снова все собрались. Удостоверившись, что все его слушают, он сделал объявление.
— Мне приказано сказать вам, леди и джентльмены, что мистер Жиль пришел в сознание, Господь благословил его. К полудню завтра он сможет принять посетителей.
Кэтрин сидела у Жиля и вышивала голубым по белому льну. Это должна быть скатерть, хотя для обеденного стола, собственно говоря, она и не нужна была. Вдруг дверь, соединяющая их с мужем комнаты, открылась и на пороге появился Рован. Сердце у нее оборвалось, когда она увидела его каменное лицо.
Кэтрин взглянула на Жиля. Его глаза были закрыты, но она не могла понять, спад ли он или просто отдыхал. Показав рукой, чтобы он не двигался, она встала, положила вышивание на кресло, молча подошла к нему и проскользнула в свою спальню. Он закрыл за ними дверь, она обернулась и тревожно спросила:
— Когда ты уезжаешь?
— Никогда, — ответил он, прислонившись к стене и глядя ей прямо в глаза.
— Ты должен уехать, — прошептала она.
— И предоставить тебя нежной заботе полуночного душегуба? Нет, спасибо. Я уеду только в том случае, если ты будешь в безопасности. Я не могу уехать, зная, что тебе угрожает опасность.
Она заглядывала ему в глаза, внутри у нее все пело. Но потом, видя, как напряженно и грустно он смотрит на нее, ликование улетучилось.
— Ты знаешь, кто убил Шарлотту?
— И кто пытался убить тебя. Да, но только теоретически. Быстро расскажи мне, пока еще есть время, о женщине, которую любил Теренс. Откуда ты знаешь, что он увлекся ею?
Она попыталась собрать внезапно разлетевшиеся мысли и ответила:
— Ну, они часто ездили покататься верхом, пару раз даже заблудились. Еще как-то их видели выходящими из конюшни с соломой в волосах. Они оба были такими беззаботными, но это, по-моему, объяснимо и простительно, ведь они пылали страстью друг к другу.
— Мюзетта, — не сдержался он и подошел к Кэтрин.
— Ты догадался?
Он взял ее руку.
— Если не ты, то тогда это должна быть женщина, которую также нельзя дискредитировать. За остальными Теренс бы ухаживал открыто. Но я должен был удостовериться.
— Думаю, он хотел, чтобы она убежала с ним. Он, казалось, не замечал или не обращал внимания на то, что она на несколько лет старше его. Согласилась ли Мюзетта или нет, я не знаю. Это женщина, которая предпочитает надежность и безопасность. Во всяком случае, он умер через несколько дней, когда открылся в своей любви.
— Ты думаешь, его смерть как-то связана с этой любовной историей?
— Я не знаю… я часто об этом думала. Даже думала, что, возможно, он убил себя, если Мюзетта отказала ему.
— Нет, не думаю. Представляю Теренса разозленным, угнетенным, но не до такой же степени. А что Перри? Завоевал ли он сердце твоей невестки в прошлом году?
