Мэгги Осборн - Невесты песчаных прерий
Свобода этих людей, их близость к природе глубоко ее взволновали. Потом Мем подумала о том, как бы она себя чувствовала, отказавшись от пахнущих свежестью чистых полотняных простыней. А каково забыть о соленой пище, о теплой комнате зимой, о лампе для чтения и о плите?
Образ жизни индейцев весьма отличался от привычных для нее понятий о комфорте. За обедом в вигваме хозяйничала старшая жена, но, кроме нее, присутствовала еще и жена помоложе. Обе, несомненно, озабоченно следили за тем, как уезжает их муж, вероятнее всего — грабить соседние поселения; бедняжки не знали, вернется ли он живым. А на шесте перед большим вигвамом она заметила нечто отвратительное — кажется, это был скальп. Одна из женщин, похоже, весьма гордилась им.
Нет, несмотря на всю притягательность свободы, Мем не могла представить себя живущей жизнью индейцев. Отказаться от удобств — это, увы, не для нее. И явное напоминание о жестокости беспокоило ее. И все-таки… тут было чему и позавидовать.
— Хорошо провели время? — раздался голос у нее над головой. А потом заговорили на языке сну, сказали что-то Ярдое: «Не выберешь ли другое место для малышей?»
Старуха, не взглянув на Мем, кивнула и встала. На удивление гибкая, она повела малышей дальше вдоль ручья. Наблюдая, как она идет, Мем вспомнила, что взрослые мужчины и женщины тут не обращались друг к другу прямо или в присутствии других и не смотрели друг другу в глаза.
Поскольку она не знала, наблюдают ли за ними жители деревни, старуха не повернулась и не посмотрела Мем в лицо. Мем подождала, когда Уэбб обойдет камень. Остановившись перед ней, он скрестил руки на своей обнаженной груди и стал похож на молодого бога, стоявшего на фоне синего неба и лиловых гор.
У Мем до боли сжалось сердце. Может ли быть мужчина красивее его? Нет, ему место на горе Олимп, по правую руку от Зевса.
— Это мистер Сноу послал вас за мной? — спросила Мем тихо.
Уэбб уставился в какую-то точку прямо над ее головой.
— Сломанная Лапа послал Всадника к каравану. Он опасался, что белые могут решить, будто он взял вас в заложники, и отправят на выручку вооруженный отряд.
Мем нахмурилась, нервно расправляя складки юбки.
— Я не подумала об этом.
— Вы исчезли. Никто не знал, куда вы пошли. — Тон его был резок, он гневался. — Коуди велел погонщикам не лечить пока мулов и отправил их искать вас повсюду. — Мускулы играли на его плечах и руках. — Вы поступили глупо и необдуманно, Мем.
Глупо, да. Теперь она поняла. Но ей никогда не приходила в голову мысль о возможной опасности. Она посмотрела на него с вызовом.
— Со мной обращались с большой учтивостью.
— Уверен, что это именно так, потому что знаю Сломанную Лапу. Но не все жители деревни радушно принимают незваных гостей. И вы могли оказаться здесь в большой опасности. Между прочим, погонщики и половина невест уверены, что вас увели враждебно настроенные индейцы, увели против вашей воли. Майлз Досон уже собирался мчаться в деревню и вести переговоры о вашем освобождении на языке оружия. Если бы караванщиком был менее знающий человек, а не Коуди Сноу, из-за вашей прихоти могли бы погибнуть люди!
Мем невольно раскрыла рот и уставилась на него.
— Но я пришла сюда добровольно, и со мной обращались хорошо. Я прекрасно провела день!
Его черные глаза продолжали метать молнии, но в его взгляде промелькнуло удовлетворение.
— О чем, черт побери, вы думали?
— Я только хотела посмотреть деревню индейцев, — ответила Мем, беспомощно разведя руками. — Это было так… здорово. — Ее глаза потемнели от печали. — Но все это однажды исчезнет, верно?
Уэбб промолчал, и она продолжала:
— Вигвамы их сделаны из бизоньих шкур. Они спят на шкурах бизонов. И все, что им нужно для жизни, получают из этих животных. Но сколько бизонов мы видели? Три? Четыре? А сколько белых охотников за бизонами? Сотни. — Мем покачала головой, убирая со лба огненно-рыжий локон. — В конце концов в прерии не останется ни одного бизона. И что тогда будут делать эти люди? Как они станут жить?
Мем вспомнила высокие кучи бизоньих шкур, покрывающих землю в ущелье, их транспортировали на восток. Горы шкур издавали зловоние и привлекали тучи мух. Но мух было куда больше, чем шкур, отметила она тогда про себя. Лишь теперь она поняла, что ожидает индейцев. Бизонов систематически истребляли. Когда эти животные исчезнут, исчезнут и индейские поселения.
Мем нахмурилась и посмотрела на Уэбба:
— Будь я индейцем, я бы ненавидела белых, которые убивают животных, необходимых для поддержания жизни.
У Уэбба скулы свело, точно от резкой боли, и Мем поняла, что попала в самое больное место.
— Все это когда-нибудь исчезнет, не так ли? Наша культура против их культуры?
Уэбб внимательно посмотрел на нее, затем сказал:
— Да. И это одна из причин нашего с Коуди решения… Это наша последняя поездка на Запад.
— Вы вернетесь в Англию и займетесь делами своего отца?
Уэбб кивнул, глаза его потемнели, почти слившись со зрачками.
— Какой другой женщине могут прийти в голову подобные мысли? — спросил он, с любопытством разглядывая ее лицо.
Она задрала голову и посмотрела на него:
— Вы знаете меня лучше, чем я сама. Даже лучше Бути. Я — женщина, которая хочет познать мир. Слишком любопытная. И это часто мне не на пользу.
Он рассматривал ее так пристально, что Мем задышала чаще.
— Я понимаю тебя, Женщина, Которая Хочет Познать Мир.
— Я понимаю тебя, Танка Тункан, — прошептала Мем.
Не отводя взгляда от ее глаз, Уэбб взял ее за плечи и заставил встать. Сердце Мем билось так сильно, что она подумала: Уэбб наверняка слышит его удары. Целую минуту он сжимал ее плечи, глядя ей в лицо.
Потом склонился к ней, и она поняла, что он хочет ее поцеловать. Губы ее раскрылись. Она тихо вздохнула и чуть прикрыла глаза, трепеща от ожидания.
Это не был тот страстный поцелуй, которым Уэбб наградил Августу при лунном свете. Его полуденный поцелуй был осторожным и нежным. Он касался ее губ так бережно, словно ожидал, что Мем отшатнется от него. По правде говоря, Мем не поняла, что для него означал этот поцелуй.
Но для нее поцелуй Коута был словно вспышка молнии. Горячий трепет, который пробежал от ее губ по всему телу, потряс в равной степени и ее душу. Это был поцелуй, испытать который Мем уже не надеялась, но о котором мечтала тысячу раз. Теперь она поняла, что ее мечты были ничто по сравнению с реальностью.
Когда Мем перестала ощущать его губы, она открыла глаза — он смотрел на нее сверху вниз с явным удивлением, на его скулах заиграли желваки. Его пальцы все еще сжимали ее плечи, и Мем подумала, что он поцелует ее еще раз. Но он медленно поднял голову и, взглянув на деревню индейцев, сказал:
