Кэтрин Коултер - Неутомимая охотница
— Приходишь в себя, дорогая?
Голос.., она знала этот голос, но как же давно слышала его! Так давно.., много-много лет назад… И он изменился: стал более низким, хриплым. Или нет?
— Открой глаза, Хелен.
Она подчинилась, охнув от боли, и уставилась в лицо Джерарда Йорка, постаревшего Джерарда, который, видно, вел не слишком праведную жизнь. Лицо человека, познавшего все мыслимые пороки, все виды разврата. Очевидно, последние восемь лет Джерард отнюдь не стремился быть причисленным к лику святых.
— Как ты” милая?
— Я так и знала, что ты жив! Под каким камнем ты скрывался, подлый змей?
— Напрашиваешься на оплеуху? Советую оставить оскорбления при себе. Значит, желала мне смерти, дорогая женушка? Не терпелось выскочить за этого повесу Бичема? Говоря по правде, я пока не собирался наслаждаться твоими объятиями. Ах, если бы не твой чертов бал! Хотела выманить меня из укрытия? Что ж, получай, вот он я. Не поверишь, я так хорошо спрятался, что временами даже сомневался, сумею ли сам себя разыскать. Но теперь асе кончено. И твои хитроумные планы провалились.
— Ты пришел ночью, как вор, а не как благородный человек, герой, вернувшийся из французского плена.
— Ты еще прелестнее, чем была десять лет назад, Хелен.
— Почему ты жив, Джерард?
Теперь она могла лучше рассмотреть его и неожиданно поняла, что не может пошевелиться. Связана по рукам и ногам. На ней по-прежнему была ночная сорочка. Джерард позаботился натянуть ей одеяло до талии. В комнате стоял ужасный холод.
Джерард слегка коснулся ее губ кончиками пальцев. Хелен не пошевелилась, не издала ни звука. Ей ужасно хотелось прокусить его пальцы до кости, но стоит ли рисковать? Он наверняка изобьет ее до полусмерти.
— Да, — прошипел он, приблизив к ее лицу свое, — глазам не верю, но это правда. Ты стала еще прекраснее. Хелен боялась его, но старалась не подать виду.
— Я сидел рядом, смотрел на тебя и гадал, что почувствую, когда снова возьму тебя. Ах, так много упругой плоти, и вся принадлежала мне! Целовать ее, ласкать.., что может быть приятнее? Правда, теперь тебе уже двадцать восемь, настоящая никому не нужная старая дева. Нет, не так. Ты одинокая вдова, бедняжка. Неужели так любила меня, дорогая Хелен, что не захотела смотреть ни на одного мужчину?
— Я скорбела о твоей гибели, Джерард, но буду честной: уже через месяц после нашего брака я испытывала к тебе любви не больше, чем ты, ко мне. Собственно говоря, я растеряла все иллюзии через две недели. Ты оказался не тем человеком, каким я тебя считала. И вообще мужчиной тебя трудно назвать. Что это за мужчина, которому ничего не нужно от жены, кроме наследника?
— Верно, но ты так и не забеременела. Как ты думаешь, зачем еще нужно было на тебе жениться? Я был вполне доволен своей жизнью, но мне не дали выбора. Пришлось взять тебя в жены, но ты оказалась бесплодной. Кстати, твой лорд Бичем знает, что никогда не получит от тебя наследника?
— Знает.
Джерард немного помолчал, изучая ее лицо.
— Ты ведь солгала ему, обманула его, Хелен, в точности как меня. Он понятия не имеет, что не дождется от тебя детей.
— Повторяю: он знает.
Джерард ударил ее по лицу, не сильно, но чувствительно.
— С каких пор ты начал бить женщин?
— Подумаешь, легонькая оплеуха. И не пытайся представить меня чудовищем. Я пальцем к тебе не притронулся, когда мы были вместе.
— Нет, только насиловал каждую ночь, чтобы обрюхатить, а это куда более жестоко. И каким образом я могла тебя обманывать? Ведь я сама не знала, смогу ли родить.
Но Джерард ничего не желал слышать.
— Даже если бы знала, все равно утаила бы правду. Хелен задохнулась от возмущения, но вслух обронила только:
— Тебя не было восемь лет. Весьма долгий срок. Где тебя носило, Джерард? И чем ты занимался все это время? Твой отец уверен, что ты погиб. Я послала ему твое письмо, но он отрицает, что почерк принадлежит тебе. Он потребовал больше его не беспокоить. Терпеть не могу твоего папашу. И всегда не могла. Мне он показался еще противнее, чем обычно.
Джерард ничего не ответил. Хелен, осмелев, продолжала:
— Лорд Бичем со своими друзьями отправился к нему. Старик клялся, что ты мертв, но джентльмены ему не поверили. Один из них посчитал его поведение весьма странным. Зная, что ты жив, он тем не менее упорно это скрывает. Почему бы это?
— Тут ты права, мой отец — настоящее чудовище. И всегда им был. Корабль действительно потонул, но мне посчастливилось уцепиться за бочонок. Четыре часа спустя его вынесло на берег. Я уцелел. И оказался именно там, куда так стремился попасть.
— О чем ты толкуешь? Французы — наши враги.
— Ваши. Но не мои.
— Понимаю, — охнула она. Ее наконец осенило. — Подумать только, все считали тебя героем! Твой отец по сию пору поет тебе панегирики. Почему ты стал предателем, Джерард? О, все ясно! Ты был изменником еще до того, как погибло судно!
Он снова дал ей пощечину. На этот раз она промолчала, даже не попыталась отстраниться, но потихоньку принялась растягивать узлы, очень медленно, осторожно, стараясь, чтобы он ничего не заметил.
Дикий смех вырвался из груди Джерарда:
— Ты изменилась, Хелен! Когда я впервые увидел тебя, ты была восемнадцатилетней любопытной резвушкой, такой неукротимой, полной жизни, энергии и энтузиазма. Но ты совсем не знала жизни. Ребенок — это все, что я хотел от тебя, но и того не получил. Ты изменилась куда больше, чем я. Проследив за тобой последние три месяца, я узнал, что ты превратила свою гостиницу в лучшее заведение в округе. Невероятно! И к тому же завела любовника, при живом-то муже! Изменила мне! Сознательно совершила адюльтер!
Она взглянула в большие карие глаза, которыми так восхищалась в восемнадцать лет.
— Откуда тебе знать, любовники мы с лордом Бичемом или нет? Разве я не спала одна, когда ты меня похитил?
— Верно, — нехотя признал он. — Но у лорда Бичема репутация признанного обольстителя. Почему ты в таком случае спишь одна? Может, он приходит к тебе, но предпочитает проводить остаток ночи один? Я слышал, что он способен совратить монашку. Неужели ты ухитрилась держать его на расстоянии? Трудно поверить!
— Он любит меня.
— Ни за что не поверю. Такие люди не способны испытывать ничего, кроме похоти. Минутное наслаждение — и он забывает о старой игрушке и ищет новую. Да, я мог бы привести тебя в палату лордов и перед всеми потребовать развода за супружескую измену. Навеки опозорить твое имя, твоего драгоценного отца, и всякий согласился бы со мной.
— Что же ты медлишь, Джерард? Но учти, все узнают правду о тебе, поймут, кем ты был и остался. Да, я уверена, что ты уже восемь лет назад предал Англию. Скорее тащи свою жену в палату лордов, и посмотрим, чем кончится дело. Мало того, что ты меня бросил, ты еще и родине изменил, а для тебе подобных наказание одно — виселица! — бросила Хелен, продолжая незаметно выворачивать запястья.
