Наталья Павлищева - Елизавета. Завидная невеста
Королева объявила, что желает посетить своего маленького сына, повод был весьма убедительным, сопровождать ее поехали Хантли и Мэйтланд со множеством охранников. На обратном пути путь им пригрозил невесть откуда взявшийся Босуэл всего с дюжиной всадников. Силы были явно не равны, но Мария позволила графу взять поводья ее лошади, а своей охране запретила сопротивление: «Я не хочу кровопролития!» Оставив не желающую сопротивляться королеву с Босуэлом, охрана отправилась восвояси. Рассказывая о таком нелепом представлении, Мэйтланд в сердцах ругнулся:
– Ну хотела бежать с ним, пусть бы сделала это! Зачем же нас выставлять ни на что не способными дурнями?!
Никто не поверил в такое нападение, но Марии снова было наплевать на любые осуждения. Она объявила, что для спасения своей чести (?!) вынуждена… выйти за Босуэла замуж! 15 мая 1567 года состоялось это спешное бракосочетание, для чего Босуэл столь же спешно развелся со своей супругой, не желавшей быть посмешищем при таком муже. Ни один из шотландских лордов на свадьбе своей королевы не присутствовал!
Не менее резкой была реакция всего мира. Ни католические, ни протестантские монархи не признали этот брак. Многие послы в знак протеста покинули Эдинбург, а посол Франции Дюкрок откровенно признался, что его удерживает на посту только приказ королевы-матери Екатерины Медичи. Вот когда Екатерина порадовалась, что Мария не состоялась как ее невестка!
Босуэлу никто не считал нужным оказывать знаки внимания как супругу королевы. Мало того, он не мог чувствовать себя спокойным рядом с королевой из-за ее любвеобильности. Запрещая Марии смотреть на кого-либо и с кем-то беседовать, он как-то в сердцах бросил:
– Я ее слишком хорошо знаю!
Елизавета была от полученных известий в шоке. Она даже не сразу нашла в себе силы отреагировать.
– Теперь я понимаю, почему Екатерина Медичи предпочла поскорее отправить Марию к себе в Шотландию!
Но резче всего была реакция на поведение Марии Стюарт в ее собственной стране. Лорды и народ не могли потерпеть на престоле ни Босуэла, ни королеву, отдавшуюся убийце собственного мужа! Графа открыто называли предателем, мясником, убийцей, а по отношению к королеве выкрикивали: «На костер эту шлюху!», «Сжечь ее!»
Мария остановиться уже не могла, она была… беременна! Причем сроки таковы, что никто не усомнился бы, что это дитя Босуэла еще с того времени, когда Дарнлей лежал прикованным к постели!
Каждое сообщение из Эдинбурга в Лондоне встречали с содроганием. Лорды восстали против своей непорядочной королевы, народ встал на их сторону. Быстро выяснилось, что Мария ни на какие договоренности идти не желает и Босуэла под суд не отдаст! Оставалось одно – избавиться от самой королевы!
Но взрывать ее, конечно, никто не стал, следовало заставить отречься в пользу малолетнего сына. В Шотландии началась настоящая война. Такую цену заплатила страна за похотливые желания своей королевы.
Елизавета ложилась и вставала с мыслью о своей шотландской кузине, но вовсе не потому, что жалела ее. Саму Марию она глубоко презирала, как еще могла думать Бесс о женщине, принесшей в угоду страсти спокойствие своего народа?! Но в отношении поведения лордов Елизавета не определилась. Было непонятно, как относиться к такому разладу лордов с королевской властью. Себя она считала вправе выговаривать кузине за недостойное поведение и даже самой наказывать того же Босуэла, потому что она королева. Но имеют ли на это право лорды? Проклятого Босуэла пусть хоть четвертуют (опять-таки с разрешения своего монарха), а вот судить королеву Марию ее подданные не имели права! А кто имел? Соседи короли имели? Она, Елизавета, имела?
Знать бы Елизавете, что ей придется решать этот вопрос для себя, занеся руку над смертным приговором своей кузине-королеве!
Но это позже, а тогда она не усомнилась: шотландские лорды не имеют права решать судьбу своей королевы. В июне 1567 года она написала письмо Марии с предложением развестись с Босуэлом, взамен обещая защиту и покровительство. Послание было проникнуто презрением, но оно обещало защиту, в которой шотландская королева нуждалась как никогда. И Мария ответила резким отказом!
В Эдинбург из Лондона отправился личный посланник Елизаветы старый знакомый Марии Трокмортон. Перед отъездом Елизавета лично наставляла бывшего английского посланника во Франции:
– Трокмортон, вы должны четко объяснить этим зарвавшимся лордам, что как бы ни была виновата их королева, они не вправе ее судить, держать в плену или лишать королевского достоинства!
Но все оказалось не так просто, после проигранного сражения Босуэл бежал, оставив Марию одну разбираться со своими лордами и народом, а королева упорствовала. Что касается лордов, то они быстро дали понять Трокмортону, что прислушиваться к советам и окрикам английской королевы не намерены. Мария от своего мужа не отказалась, это было, конечно, романтично, но крайне глупо.
И снова летели депеши из Эдинбурга в Лондон…
Трокмортон предупреждал, что если королева Мария добровольно не отречется от престола в пользу своего сына, то будет подвергнута публичному суду и казнена! Вся Шотландия настроена против королевы-убийцы!
– Что?! Они считают себя вправе не только осуждать, но и казнить свою королеву?! Сесил, мы объявляем войну Шотландии!
Казалось, весь Виндзорский дворец слышал крик Елизаветы. Сесил мысленно схватился за голову и принялся убеждать свою бушующую королеву в неприемлемости такого шага.
– На основании чего, Ваше Величество? Чем мы мотивируем начало такой войны? Тем, что Шотландия недовольна своей королевой? Но, честно говоря, за дело. И это их дела, – быстро поправил себя сэр Уильям, поняв, что задел чувствительную струнку Елизаветы. Королева считала, что орать, осуждать и осыпать упреками свою кузину может только она.
Впервые за столько лет Сесил порадовался черте характера Елизаветы, которую обычно проклинал – она не торопилась что-то делать… На сей раз это сыграло на руку, пробушевав несколько дней, королева одумалась и решила, что просто воевать с Шотландией не будет, но окажет на нее экономическое воздействие. В Париж был отправлен посланник с предложением королю Карлу запретить шотландским судам заходить во французские и английские порты. Но и это не удалось, во Франции началась религиозная война. К счастью, шотландские дела отвлекли Елизавету, и она не ввязалась в защиту протестантов, превратив войну внутри Франции еще и в войну между ней и Англией.
И против Шотландии тоже предпринять ничего не успела. Лорды оказались быстрей. Проигравшая все сражения против мятежных лордов и убедившаяся, что даже солдаты ее собственной армии считают ее преступницей, Мария все же сдалась и подписала отречение от власти в пользу сына. Регентом при Иакове стал ненавистный ей граф Меррей.
