Конни Райнхолд - Безмолвные клятвы
– Мы отнесем его к себе и сделаем гроб, – сказал Хорас.
– Рэйн подготовит его для погребения, – добавил Клетус.
– Нет, – резко возразил Генри.
– Нет, – почти в ту же секунду произнесла и Речел.
– Лучше найдите хорошее тенистое дерево, растущее на холме, и выройте могилу, – сказала Роза Клетусу и Хорасу. – Я пока подыщу ему чистую одежду.
Не говоря больше ни слова, Генри нагнулся над телом Феникса, взял на руки, отнес в дом и положил на диван. Речел достала несколько полотенец и ушла на кухню нагревать воду. Вскоре появилась Роза с аккуратно сложенной стопкой белья и одежды.
Генри прихватил с собой молоток, пилу и гвозди и отправился в сарай, где хранились доски. Время текло незаметно, пока он приставлял отпиленные доски одну к другой и прибивал со всей аккуратностью, на которую был способен. На лбу Генри выступили крупные капли пота, но он продолжал работать, не замечая усталости.
Он услышал, как в сарай вошла Речел. Она нашла две узких доски – одну покороче, другую подлиннее. Затем села на кучу соломы и начала делать крест.
Муж и жена не смотрели друг на друга. Когда Речел стала вырезать на кресте имя, Генри вспомнил о том, что она почти не умеет читать. И тут же вспомнил другое – ночной разговор на крыльце.
Мама, – так назвала Речел проститутку.
Не выдавай себя, – шептал ей Феникс. Генри слышал его слова и теперь понял, что они значат.
Она вырастила дочь и дала ей приличное воспитание, – говорила Речел недавно о своей матери. Генри стало ясно, почему жена терпела присутствие проститутки. Почему Речел искала мужа по объявлению. Порядочного мужа.
Ее вполне устроил человек, ничего не знавший о ее прошлом и обладавший благородной фамилией. Конечно, Речел охотно помогала Люку шантажировать будущего мужа, пользуясь его отчаянным положением и полнейшей душевной апатией. И уж, конечно, Речел, которая всегда все понимает, показала мужу то, что он хотел увидеть, то, во что он желал поверить. И он поверил.
Любовница отца надругалась над его телом, но Речел своим предательством наругалась над его душой.
ГЛАВА 23
Речел стояла под густой кроной ели, одиноко растущей на высоком холме, и бросала комья земли на крышку деревянного гроба. Казалось, что вместе с Фениксом она хоронит свои надежды на новую жизнь. Генри тоже бросал в могилу горсти земли. Выражение его лица было мрачным, он до сих пор так и не заговорил с Речел и даже ни разу не взглянул на нее.
Однако они с женой целый день были рядом – с той минуты, как она вошла в сарай. Тогда, закончив делать гроб, Генри сел на землю, закрыл глаза и стал ждать, пока Речел допишет имя Феникса на кресте.
Они вместе вернулись в дом, держа гроб с двух сторон. Речел постелила на дно пуховую перину и положила подушку.
– Феникс однажды сказал, что ему нужна жизнь, а в конце – спокойная смерть, – объяснила она.
Он ничего не ответил. Когда покойника осторожно положили в гроб, Генри закрыл его крышкой и начал заколачивать, стиснув зубы и вздрагивая при каждом ударе молотка, как будто вбивал гвозди в собственное тело.
А вечером были похороны. Когда жители Промиса уже начали расходиться, а Хорас и Клетус торопливо закапывали могилу, Генри взялся им помогать. Речел видела, с какой силой и яростью муж вонзал лопату в землю, и могла лишь догадываться о том, насколько тяжело страдает Генри от потери совсем недавно обретенных дружбы, доверия и, возможно, любви.
Теперь все кончилось. Скоро Речел придется похоронить еще одного друга. И умрет ее надежда.
Положив лопаты на плечи, Клетус и Хорас побрели прочь. Генри остался стоять у могилы и глядеть на свеженасыпанный холм. Речел всхлипнула и мягко позвала:
– Генри, посмотри на меня, пожалуйста! Обними меня…
Она почувствовала, как на ее плечи легла чья-то рука, как ее обняли и начали тихонько укачивать. Она вдохнула запах жасмина и еще крепче прижалась к матери. Всю жизнь Речел мечтала о том, чтобы Роза обняла и начала баюкать ее, как сейчас…
Сквозь слезы она увидела, как Генри тоже положил лопату на плечо и пошел домой. Речел плакала, потому что Феникс был мертв… потому что сейчас она тоже умирала. После нескольких месяцев мук и сомнений Генри уже готов был полюбить ее, а теперь возвращался в прошлое, такое же темное и холодное, как могила Феникса.
Он встретил их на крыльце и загородил вход. Роза выдержала его презрительный ледяной взгляд и, ничего не сказав, ушла, оставив Речел наедине с мужем. Генри тотчас повернулся, прошел в гостиную и сел на тот самый диван, где еще недавно лежал Феникс. Речел последовала за ним и произнесла спокойным и отрешенным голосом:
– Если бы я могла изменить то, что сделала, то изменила бы…
Генри поднял на нее глаза:
– И что же ты сделала, Речел? Я хочу услышать твой ответ, хочу чтобы ты сама обо всем рассказала.
В груди Речел поднялась волна гнева, но она сдержалась:
– Я скрыла от тебя, что моя мать – про… была проституткой.
– Значит, это правда! Даже не верится, что ты, сама прямота и откровенность, скрывала от меня такое! Ведь именно честностью ты привлекла и удержала меня. Когда я женился, то не знал, что ты говоришь одно, а думаешь о другом. Возможно, ты скажешь, что не лгала мне. Но твоей ложью было молчание. Если бы я спросил, кто твои родители, что бы ты ответила?
– Я бы не стала тебе лгать, – ответила Речел.
– Да, ты разумно предпочла помалкивать и делала это весьма умело, ибо твоя чистота и невинность чуть не свели меня с ума. Я готов был пять лет жить с тобой и не замечать обмана… – Генри покачал головой. – Каким же я был идиотом, что обо всем тебя расспрашивал, переживал, волновался! В конце концов, открыл тебе свои тайны, но ты не спешила открывать свои. И как легко заставила меня поверить, что ты особенная, хотя, в сущности, ты такая же, как все!..
– Я не такая, как моя мать, Генри!
– О, нет, не такая, – согласился он и поднялся с дивана. – Ты превзошла ее в умении торговать своим телом. А самое отвратительное то, что Роза поступает намного честнее, чем ты. По крайней мере, она открыто называет свою цену!
Генри повернулся и пошел к себе в спальню. Его шаги были медленными и почти бесшумными – так падала земля на крышку фоба. Дверь с лязгом захлопнулась за спиной Речел, и она вспомнила, как с похожим звуком лопата в последний раз вонзилась в могильный холм.
Стоя посреди гостиной, Речел думала о холодном презрении в глазах мужа и стремительно погружалась в одиночество и безысходность. Мысль о том, что Генри покинет ее, казалась невозможной, невероятной. Речел готова была потерять все, что угодно, но только не его.
Она машинально проделала то, что обычно делала перед сном: умылась, почистила зубы, распустила волосы, сняла блузку и юбку. Оставшись только в сорочке, нижней юбке и чулках, она пошла в спальню мужа и открыла дверь.
