Конни Брокуэй - Обещай мне рай
Какое значение имеет то, что Маркус — почти мальчишка? Кэт осмотрительная, практичная, разумная девушка. Фактически она нуждалась в мужском руководстве и защите в меньшей степени, чем любая женщина, какую Томас когда-либо знал. Надвигающаяся война предоставила ему возможность быть полезным ей, однако он полагал, что она бы прекрасно справилась сама и вернулась в Англию без его помощи. Кэт была уверенной в своих силах, независимой и очаровательной девушкой. Он сойдет с ума, если все эти мысли будут продолжать преследовать его.
Кэт заслуживает того, чтобы найти себе настоящего героя — без темного прошлого, угрожающего ее будущему. Томас редко предавался раскаянию, считая это бесполезным занятием. Он упорно убеждал себя, что не должен сожалеть о своем прошлом теперь, когда миновало столько времени.
Однако не мог понять, почему оно возвращалось к нему со всеми подробностями, которые он считал давно забытыми.
И сейчас он придумывал различные предлоги, чтобы остаться в Брайтоне с единственной целью — быть рядом с Кэт.
Портье прервал размышления Томаса, спросив, не желает ли тот тоже получить комнату. Он посмотрел туда, где сидела девушка. Она сжимала обеими руками руку брата, ласково глядя ему в лицо. Разве можно покинуть ее? Однако мог ли он оставаться здесь?
Глава 24
Влияние Томаса было очевидным, судя по тому, как обслуживающий персонал старался сделать пребывание Кэт как можно более комфортным. На следующее утро к ней чудесным образом были приставлены горничная и лакей, а номер был самым роскошным из тех, которые мог предоставить отель. Воздух в ее комнате был насыщен ароматом гиацинтов и роз, повсюду стоявших в вазах. На огромной постели с балдахином ежедневно меняли белье. У входа в отель дежурил кучер с наемным экипажем, предназначенным только для нее.
А Томас исчез.
В течение нескольких дней он присылал записки, адресованные как Маркусу, так и ей. В них интересовался здоровьем и условиями проживания. Они настолько раздражали Кэт своей холодной вежливостью, что она тут же рвала их и бросала в огонь, куда хотела бы отправить и самого автора.
Кэт поняла, что ее брат поддерживал связь с Томасом. Другого объяснения тому, что он знал о ее побеге с ним, не было. Маркус посоветовал ей заявить — когда она будет рассказывать о возвращении в Англию, — что ее сопровождала преданная служанка-француженка, которую она оставила в Дьеппе. Это предложение звучало так, как будто оно исходило от Томаса. Кэт не сомневалась в этом.
Днем позже Маркус вернулся с сияющей физиономией и с толстой пачкой банкнот. Томас настоял, чтобы они взяли деньги взаймы, пояснил брат. Первой реакцией Кэт было вернуть деньги назад вместе с очередным букетом роз. Однако практичность не позволила ей пренебречь благородным жестом. Не могла же она оставаться в Брайтоне в этом жалком платье!
Пребывание девушки во Франции существенно повлияло на ее вкус. Она выбрала в салоне самые изящные наряды. Мадам Файль была счастлива представить ей новинки сезона и пообещала прислать через день более простые платья.
Вскоре они с братом вновь присоединились к обществу. Таинственное, полное опасностей бегство Кэт из Парижа способствовало тому, что приглашения поступали отовсюду. Она тотчас стала популярной. Однако это вызывало у нее внутреннее раздражение, потому что тема стала главным предметом обсуждения на всех приемах. Кэт каждый раз просили рассказать о своем приключении, и она боялась, что стоит ей оглянуться в середине своего повествования, как тут же обнаружит Томаса, наблюдающего за ней с усмешкой.
Но такого никогда не происходило.
Если бы не цветы, записки и постоянные отлучки Маркуса, Кэт подумала бы, что Томас покинул Брайтон. Она решила попросту игнорировать его, однако сильно скучала.
И вдруг все необъяснимо кончилось. Приглашения внезапно перестали поступать. Дамы, которые всего сутки назад восхищались ее смелостью, теперь смущенно отводили глаза, когда Кэт входила в комнату. А джентльмены тут же отворачивались, не произнося ни слова.
Кэт знала, как выглядит отторжение от общества. Она не раз наблюдала это со стороны. Третирование не всегда проявляется в угрожающей, злобной форме. Оно может сопровождаться грустными, извиняющимися взглядами — и в то же время быть таким жестким, как сейчас.
В душе она надеялась, что в эту трудную для нее минуту появится Томас. Однако надежды не всегда сбываются. Бедный Маркус тоже был удручен очевидным отступничеством ее друга. Кэт знала, что брат в конце концов послал ему письмо, и поняла по бледному, напряженному выражению его лица, что оно осталось без ответа.
Необходимо было позаботиться о нескольких вещах: уладить кое-какие дела в Брайтоне, обеспечить сохранность некоторых документов, потребовать назад долги. Томас взялся за это с неумолимой решимостью.
В сообщениях от Маркуса не было преувеличений; репутация Кэт погибла. Он намеревался найти источник слухов, порочащих честь девушки, поэтому посещал места, в которых давно уже не бывал: игорные дома и бордели, прислушивался к разговорам, наблюдал, беседовал с людьми, с которыми последний раз общался несколько лет назад. Казалось, ничего не изменилось. Некоторые знакомые сильно постарели. Появились молодые лица, более осведомленные в светской жизни. Прибытие Томаса в клуб Раггерта на улице Стейн было встречено дружеским подначиванием. Намеки на своеобразные способы получения удовольствия делались достаточно громко, чтобы он мог слышать их. Пользующиеся дурной репутацией бывшие его компаньоны похлопывали Томаса по спине, когда он проходил мимо, и приглашали вернуться в их компанию.
Он терпел все это, озабоченный поисками источника сплетен. В конце концов Томас узнал, кто распространял их, и отправился в Лондон, чтобы найти там Хеллсгейта Бэрримора.
Он обнаружил негодяя на петушиных боях в десяти милях от Лондона. Бэрримор находился в полутемном прокуренном помещении, в окружении своих приятелей, которые с угрюмым видом наблюдали, как птицы, на которых они ставили, терпели поражение. Он сидел, развалившись, в огромном кресле; черное одеяние подчеркивало бледность лица, тонкие губы были презрительно сжаты.
— Кровавый спорт, не правда ли, Бэрримор? Я думал, вас интересуют совсем другие удовольствия, — тихо произнес Томас.
Взгляд глубоко посаженных глаз лорда метнулся в сторону. Выражение удивления быстро сменилось непроницаемой маской. Его компаньоны тут же навострили уши; их внимание привлекла более интересная забава, разворачивающаяся на их глазах.
