Лоретта Чейз - Пленники ночи
Так вот откуда у него такое прекрасное произношение.
— Но я учился всего несколько лет, потому что очень скоро обогнал не только сверстников, но и учителей.
Лейла слушала, затаив дыхание.
— Как я уже сказал, предсказанное моей матерью будущее было ложью. Но я в него верил. И когда я стал юношей, я решил, что первым шагом в осуществлении моего предназначения будет свержение Али. К тому времени я уже ничего не был ему должен — я вернул все до последней монетки, потому что благодаря моим услугам он страшно разбогател. В долгу я был только перед своим народом — во всяком случае, так мне подсказывало мое юношеское высокомерие. Я решил уничтожить тирана, но потерпел неудачу. Али отомстил за измену тем, что приказал меня отравить. Не сразу, а постепенно.
У Лейлы по спине пробежали мурашки.
— Но меня не так-то легко убить. Это поняли многие, но не Али. Двое преданных мне слуг спасли меня. Со временем, после нескольких неудачных предприятий, судьба свела меня с лордом Квентином. Это он нашел применение моим разнообразным, но не совсем обычным талантам. Чем я с того времени занимался, я не могу рассказать, даже вам. Достаточно сказать, что дело «Двадцать восемь» было типичным.
Исмал отложил альбом.
— Мне и раньше приходилось работать с женщинами. Но я не вступал с ними в связь. Я не позволял им нарушать мой покой, потому что от влюбленной женщины можно ждать чего угодно. Вчера вечером вы меня очень расстроили. Я поклялся, что вернусь в Париж.
Замечание Исмала обидело Лейлу, и чары немного рассеялись.
— Вы меня тоже очень огорчили. Когда я вошла в студию, я была готова сказать вам, что отказываюсь от расследования и больше не хочу вас видеть.
Исмал покачал головой:
— Я не верю, что вы откажетесь. Вы не успокоитесь, пока не найдете убийцу. Вас нервировало даже то, что я не назвал своего имени. Теперь вы его знаете, и я рассказал вам все, о чем вы спрашивали, потому что был уверен, что не смогу оставить вас, а вы рано или поздно выведаете обо мне всю правду.
— Вы хотите сказать, что просто решили со всем этим покончить? — раздраженно спросила Лейла.
— Да.
— Чтобы я перестала изводить вас вопросами и устраивать сцены? Чтобы избежать хлопот со мною?
— У Али-паши в гареме было триста женщин. Даже эти триста женщин, действуя одновременно, не смогли бы свести меня с ума так, как это сделали вы. Им бы даже не удалось вырвать у меня мое настоящее имя.
Гарем? Он рассказал ей историю своей жизни, но ей ни разу не пришло в голову, что у него могла быть жена — или несколько жен, а может, и сотни.
— А сколько их было у вас?
— Женщин? Вы имеете в виду жен, наложниц? — Да.
— Я забыл.
— Исмал.
Он улыбнулся.
— Ничего смешного. Жен не забывают.
— Как это легко сорвалось с ваших губ. Мое имя.
— Не хотите говорить — не надо. Полагаю, это не мое дело. Наверное, и правда это не ее дело. Он и так рассказал ей больше, чем она имела право знать. Она ведь только спросила, как его на самом деле зовут.
Лейла вдруг вспомнила, при каких обстоятельствах это произошло. В сущности, она согласилась лечь с ним в постель, , если он назовет свое имя. Хуже того, она была согласна отдаться ему, независимо от того, сделает он это или нет. Краска залила ей лицо и шею.
— Вы и так многое мне рассказали, — поспешно заявила Лейла. — Даже если только для того, чтобы я наконец замолчала. Что мне и следует сделать. Потому что я уверена, что на сей раз вы не лгали. Возможно, вы что-то и опустили, но человек имеет право на свою личную жизнь. У вас опасная работа. — Лейла уже не могла остановиться. — И ваша жизнь, наверное с самого детства, была полна опасностей. Вас пытались убить. Как знать, может, и сейчас кто-то желает вашей смерти. Но обо мне можете не беспокоиться. Вы мне доверились, и, поверьте, для меня это большая честь. Я никогда вас не выдам. Честное слово. Ничто не сможет…
— Лейла.
Она опустила глаза.
— Похоже, вы собрали все подушки в доме.
— Лейла. Я думаю, нам кое-что надо уладить.
Она услышала шорох шелка, увидела отблеск огня на золотом и голубом. Исмал, передвигаясь грациозно, словно кошка, неумолимо уменьшал расстояние между ними-. Свободный халат немного распахнулся на груди, обнажив впадины над ключицами и гладкое, как мрамор, плечо. Но и там, где блестящий шелк облегал тело Исмала, были отчетливо видны скульптурные мускулы его рук и контуры могучей груди. Исмал был воплощением мужественности… и он приближался к ней.
Лейла не могла пошевелиться. Дыхание почти остановилось. Волна вожделения прокатилась по всему телу и начала пульсировать внизу живота.
Лейла заглянула в его синие глаза.
— Вчера, — сказал он.
— Да, — еле слышно выдохнула она.
— Вы сказали, что хотите меня.
«Беги!» — кричал внутренний голос, а перед глазами вставали образы прошлого: она извивается от желания… Фрэнсис смеется… он открыто издевается… стыд.
Но бежать было поздно. Она уже попала в ловушку, как это уже случалось бессчетное количество раз. Запуталась в сетях дьявола. Она желала этого человека с самого начала… и сейчас…
— Да, — беспомощно прошептала Лейла и утонула в бездонной глубине его глаз. — Да, все еще. И даже больше.
— Больше? — тихо повторил Исмал.
Он наклонился. Снова вспыхнули блики на золотом и голубом… зашуршал шелк, натянутый мускулами… Лейлу окутало тепло… и запах. Она задрожала от этого запаха, как животное, почуявшее приближение особи противоположного пола. Но вместе с тем ее обуял страх — безумный страх неконтролируемого желания и унижения, которое она почувствует, когда все закончится.
Исмал провел пальцем по щеке Лейлы, и она задрожала. От желания. От страха.
— Лейла, — прошептал Исмал. — На персидском языке это имя значит «ночь». Ты — все мои ночи. Я каждую ночь вижу тебя во сне.
— Я тоже тебя вижу во сне. Но это кошмарные сны. — Лейла хотела его предупредить. — Я… нехорошая.
— Я тоже.
Исмал провел рукой по волосам Лейлы и потерся щекой о ее щеку.
— Я не могу быть сегодня хорошим. Я слишком тебя хочу. — Он провел губами по ее уху, и горячая волна пробежала по телу.
Лейлу уже лихорадило, но она пыталась оставаться спокойной, несмотря на ласки Исмала. Она схватила его руку — ей хотелось, чтобы он поторопился, но просить об этом она боялась. Ее пальцы впились в железные мускулы.
— Не надо бороться с собой, Лейла.
— Ты не знаешь… — Она не могла закончить фразу, не могла сказать ему правду.
— Я доверился тебе сегодня. Доверься и ты мне.
Он рассказал ей о себе все, и Лейла понимала, как ему было нелегко. В глубине души Исмал тоже испытывал стыд. Ради нее он рисковал большим, чем своей гордостью.
