Стелла Камерон - Мимолетное прикосновение
Сыграв вступление, органист перешел к величавому и трогательному маршу..
На другом конце прохода появилась Линдсей. Застыв в проеме сводчатой арки, она казалась ожившей картиной. Эдвард стиснул зубы. Даже издалека было видно, как ослепительна его невеста, просто дух захватывало.
Словно шагнув за раму холста, Линдсей медленно двинулась вперед, навстречу жениху. Отвратительный Латчетт вел ее под руку, следом, отстав на шаг, шла Сара Уинслоу.
— Боже, — прошептал Джулиан, — как хороша! Ангел.
— Она ангел, — согласился Эдвард. — И она — моя.
— Да я о Саре, — прошипел Джулиан.
Виконт озадаченно нахмурился и бросил взгляд на подружку невесты. Высокая, темноволосая, в безупречном платье из темно-зеленого шелка, она и впрямь была необычайно красива.
— Ну да, конечно, — поспешно ответил Эдвард. — Но я-то говорил о Линдсей.
А та, о ком он говорил, была уже в нескольких шагах от него. Эдвард просто представить не мог, как это Антонии удалось раздобыть такое умопомрачительное подвенечное платье за считанные дни — но его это, в общем, и не волновало. Главное — сейчас Линдсей выглядела так, что могла навеки разбить сердце любому. Девушка могла бы выбрать, составить себе любую, самую завидную партию — и всякий с восторгом и радостью взял бы ее в жены.
Умелые руки уложили густые локоны Линдсей в высокую плетеную корону и вплели туда нити с бриллиантами. Лишь самые тонкие пряди обрамляли нежный овал прекрасного лица. Однако на этом прекрасном лице не видно было и тени улыбки. В глубокой синеве огромных глаз мерцала неописуемая грусть. Тончайшая вуаль белого шелка спадала назад с высокой прически на длинный шлейф белого атласного платья.
Невольно подавшись вперед, Эдвард не сводил глаз со своей невесты, нежно улыбаясь ей, чтобы та поняла — бояться нечего, он не обидит ее, он будет о ней заботиться и защищать. Линдсей ведь такая нежная, кроткая, она неповинна в гнусных преступлениях негодяя, ведущего ее сейчас под руку. И он, Эдвард, станет ее защитником. Ей, бедняжке, наверное, потребуется время, чтобы свыкнуться со своим положением, — и он даст ей его. Пусть сперва попривыкнет к мужу, а уж он тем временем успеет выдворить Латчетта из Англии и сможет целиком сосредоточиться на семейных обязанностях. Линдсей стояла перед женихом. Ее дрожащие губы чуть приоткрылись, во взгляде сквозили тревога и смятение. Виконт едва сдержался, чтобы не взять ее за руку, дабы успокоить, объяснить, что все будет хорошо.
— Эдвард! — предостерегающе шикнул Джулиан.
Виконт не слышал. Девушка, на которой он решил жениться лишь для достижения своих целей и сведения личных счетов, оказалась созданием, сошедшим со страниц волшебной сказки — прекрасной и чарующей принцессой. Атлас платья придал еще большую белизну безупречной коже Линдсей. Низкий квадратный вырез, отделанный жемчужными цветочками с крохотным бриллиантом в сердцевине каждого цветка, подчеркивал соблазнительность высокой полной груди. Такие же цветы украшали манжеты облегающих рукавов и спадали сверкающими гроздьями с талии почти до самого подола широкой юбки.
Едва Линдсей появилась на пороге, по толпе зрителей прокатился восхищенный рокот. Эдвард ощутил прилив гордости. Да, тетя Антония постаралась на славу, сотворив из его прелестной непорочной невесты невиданное, ослепительное видение, совершенное, как звездное сияние на снегу. Раз увидев подобную красавицу, забыть ее уже невозможно.
— Эдвард! В голосе Джулиана звучала паника. Виконт с улыбкой повернулся к священнику. Линдсей встала рядом с женихом, и он поглядел вниз на ее юное личико, блестящие золотистые волосы, мягко вздымающуюся грудь.
«Я буду беречь ее, — мысленно поклялся он. — Всю жизнь».
Ее новый лондонский дом. Линдсей осматривала огромную столовую дома Эдварда на Кавендиш-сквер. Она здесь впервые, но уже в качестве хозяйки — виконтессы Хаксли, жены Эдварда.
Переполненная впечатлениями, она покосилась на поразительно красивого мужчину рядом с собой — своего мужа. Он сидел рядом с ней во главе стола, застеленного крахмальной скатертью и обильно заставленного лучшим фарфором, тяжелым столовым серебром и старинным французским хрусталем. В высоких канделябрах мерцали дюжины свечей. Подножие каждого канделябра было оплетено белыми розами. За изысканно сервированным столом собралось пятьдесят тщательно отобранных гостей.
— Ты ничего не ешь, моя дорогая, — привлек внимание Линдсей голос тети Баллард, сидевшей с другой стороны от виконта. — Попробуй хотя бы пирожное.
Линдсей с улыбкой покачала головой.
— Спасибо, я не голодна.
— Дайте девочке пирожное, — прогудел краснолицый толстяк, лорд Сибил. До этого дня Линдсей его и в глаза не видела. — Ей надо беречь силы, а, Хаксли?
Он заговорщически подмигнул и раскланялся в ответ на шквал смешков и перешептываний.
Эдвард повернулся к своей новобрачной.
— Поешь хоть немножко, — негромко попросил он и подал лакею знак положить девушке пирожных. — Ты пережила трудное время, но больше волноваться не о чем. Все уже позади.
— Спасибо. — Линдсей подняла на виконта глаза. До чего же он красив! Тонкие, аристократические черты серьезного лица, черные брови вразлет, прямой нос, сильный, волевой подбородок, четко очерченные губы заставили бы любую женщину обратить на него внимание. Вот он склонился ближе к девушке, чтобы подложить ей еще немного земляники со взбитыми сливками, и близость его крупного, мускулистого тела, исходившая от него атмосфера силы и энергии захлестнули Линдсей, точно теплая волна.
Девушка сжала кулаки. Она рада, что стала его женой! Она хотела выйти за него замуж!
Гости за столом между тем вели оживленную беседу. За исключением Беллы Латчетт, чье слегка осоловелое выражение лица свидетельствовало о том, что она не отказывалась ни от одного из подносившихся напитков, каждый присутствующий мог похвастаться весьма впечатляющим титулом.
Девушку охватила будоражащая смесь страха и восторга. Скоро им с Эдвардом настанет время подняться из-за стола и покинуть гостей.
— Ты выглядишь просто прелестно, душечка, — завистливо крикнула со своего места Белла. — Можешь гордиться собой.
Почему-то вслед за этим возгласом воцарилась общая тишина. Все взгляды обратились на Линдсей. Девушка обворожительно улыбнулась гостям.
— Спасибо. Надеюсь, лорду Хаксли не придется раскаяться в своем выборе.
Столовая чуть не взорвалась от разноголосицы протестующих мужских голосов.
— Ну еще бы!
— Какое там!
— Конечно, нет!
Эдвард склонился к ее уху:
— Ну, разумеется, нет, милая.
