Дженнифер Деламир - Госпожа его сердца
Пока Джеймс был занят инструктажем прислуги, Джеффри тихо обратился к Лиззи:
– Надеюсь, вы найдете время поговорить с леди Торнборо после ее возвращения. И вы ведь сообщите мне об исходе вашей беседы?
Лиззи кивнула:
– Да, конечно.
– Наверное, мне не нужно говорить вам, что если вы не сделаете этого в кратчайшие сроки, то я возьму дело в свои руки и не премину привлечь к вопросу внимание властей.
Невыразимая грусть охватила Лиззи при сознании того, какая пропасть разделяла их сейчас, когда открылась правда. Реакция Джеффри была предсказуемой, но от того не менее ужасной.
И все же Лиззи не собиралась отступать.
– Поверьте, я сдержу свое слово, – заявила она.
Молча кивнув, Джеффри развернулся и направился к лестнице.
– Секунду, сэр, – остановила его Лиззи.
Барон замер.
Лиззи медленно сняла с пальца обручальное кольцо, которое когда-то преподнес Рие Эдвард. Затем подошла к Джеффри и протянула ему кольцо:
– Полагаю, оно по праву принадлежит вам.
Джеффри взял кольцо. И, ни слова не сказав, стал подниматься по лестнице.
Час спустя из окна верхнего этажа Лиззи наблюдала за его отъездом. Джеймс же прощался с Джеффри у главного входа. Мужчины обменялись несколькими словами и пожали друг другу руки.
Даже после всего произошедшего Лиззи готова была отдать все на свете, только бы Джеффри поднял глаза и посмотрел на нее. О, неужели их любовь была столь эфемерна? Последние несколько недель Лиззи готовила себя к такому исходу, но сейчас не могла принять такой удар.
– Умоляю, посмотри наверх, – шептала она, – посмотри на меня, прошу.
Но он, не поднимая глаз, сел в экипаж и скрылся из виду.
Глава 36
Лиззи сидела за фортепьяно, поглаживая пальцами клавиши из слоновой кости, к которым когда-то прикасались руки Рии. Находясь сейчас здесь, Лиззи чувствовала удивительное спокойствие и близость к подруге.
Она изучала лежавший перед ней нотный лист. Набор странных значков и линий казался ей загадочным, непостижимым языком. Так, должно быть, чувствуют себя неграмотные люди, когда раскрывают книгу. Их восхищает тайное знание, доступное другим, но не им самим.
И Лиззи подумалось, что эти нестройные ряды значков напоминают ее собственную жизнь, такую же непонятную и запутанную. Она не понимала, как очутилась в таком нелегком положении, как стала заложницей собственных решений. Теперь ей было ясно только одно: следовало сказать правду леди Торнборо и очистить свою совесть, чтобы наконец-то избавиться от тяготившей ее лжи. Но все же ее страшила эта задача, ибо она влекла за собой тяжелые испытания, через которые ей придется пройти одной.
Сильнейшим искушением было спешное бегство из Роузвуда. Лиззи казалось, что она не сможет взглянуть в лицо леди Торнборо, что ей проще сбежать сразу и затеряться в Лондоне, а потом вернуться к Тому. Но это был бы поступок малодушного человека, а Лиззи твердо решила сдержать слово, данное Джеффри. Хотя она не могла надеяться вернуть его любовь, она и впредь будет держаться пути добродетели и порядочности.
– Милая кузина, когда ты начнешь практиковаться?
Слова Джеймса прервали ее размышления. Она обернулась и увидела, что тот стоял у открытой двери, пристально за ней наблюдая.
Она выпрямилась и моргнула, чтобы скрыть слезы.
– Ты меня напугал. Я думала, ты отправился на весь день в деревню.
– Так и было, – сказал Джеймс, переступив порог. – Только день уже подошел к концу.
– Да? – Лиззи взглянула на большие напольные часы с маятником и удивилась, обнаружив, что они показывали пять.
– И долго ты сидишь над этим несчастным нотным листом, ничего не играя? – с улыбкой спросил Джеймс.
– Кажется, слишком долго, – ответила Лиззи со вздохом.
– У меня для тебя радостная новость. Я получил весточку от тети. Она вернется послезавтра на трехчасовом поезде, если, цитирую, «поезд не взорвется и не полетит под откос из-за какой-нибудь коровы».
Джеймс усмехнулся, а Лиззи попыталась изобразить подобие улыбки.
– Понятно, от кого ты унаследовал свое чувство юмора, Джеймс.
– Я рад, что наконец-то вижу твою улыбку, – сказал он с облегчением. – В последнее время ты чересчур меланхолична, и мне это не по душе. Никак не возьму в толк, что случилось. Не можешь же ты так страдать из-за Джеффри – он того не стоит.
Как всегда, случайная догадка Джеймса попала прямо в цель. От одного лишь упоминания о Джеффри сердце Лиззи внезапно сжалось с такой тоской и мучительной болью, что Лиззи невольно зарыдала. Это было очень глупо, но она не смогла сдержать слезы.
Джеймс сел рядом с ней на банкетку рядом с фортепьяно и обнял ее за плечи.
– Все хорошо, – прошептал он, подавая ей носовой платок. – Все хорошо, Рия.
Когда Лиззи немного успокоилась, он спросил:
– Вы с Джеффри рассорились? Что бы ни произошло между вами, я уверен, что это можно исправить. Мы пригласим его приехать и…
– Нет! – вскрикнула Лиззи. – Он больше не вернется.
– Что за чепуха? Никогда в это не поверю. Надо быть слепым, чтобы не заметить, как трепетно вы друг к другу относитесь. Он не сможет от тебя отказаться.
Эти слова Джеймса вызвали новый поток слез, который Лиззи безуспешно пыталась унять с помощью платка.
– Мне так жаль, Джеймс, но я не могу тебе все объяснить. Сперва мне нужно поговорить с… – Лиззи уже не знала, как ей следует называть пожилую леди Торнборо.
Джеймс похлопал ее по плечу:
– Ничего, я подожду. А пока, может быть, сыграем что-нибудь дуэтом?
Лиззи бросила мрачный взгляд на клавиши из слоновой кости, которые недавно так ее утешали.
– Не начинай снова свои лекции об этом проклятом фортепьяно, – пробормотала она.
– Ну только один дуэт, – продолжал уговаривать ее Джеймс. – Один из тех простеньких дуэтов, что мы играли всякий раз, когда нам было грустно.
– Дуэты? – Лиззи понятия не имела, о чем он говорил. Рия ни разу не упоминала об их с Джеймсом игре на фортепьяно. Она всхлипнула и снова утерла глаза платком, пытаясь избавиться от пелены горя, мешавшей думать.
– Помнишь нашу любимую – одну из колыбельных Брамса?
Джеймс казался таким искренним и немного разочарованным из-за того, что она списала все на свою забывчивость.
– Да, конечно, – пробормотала Лиззи. – Но сейчас у меня совсем нет настроения.
Несмотря на отказ, ее ответ вполне удовлетворил Джеймса.
– Все хорошо, милая, – сказал он с улыбкой. – Как-нибудь в другой раз.
До дома оставалась всего четверть мили, и остаток пути Джеффри пустил лошадь галопом. Животное радостно поскакало вперед, почуяв полную свободу и предвкушая скорый отдых в родном стойле.
