Мэри Грин - Поцелуй незнакомца
Раф слишком много знал, а после исчезновения тела Салли Вейн Бо понял, что Деруэнта нужно убрать немедленно. Кстати, не мешало бы позаботиться и о его дружке, как только тот вернется из Лондона.
Его мечта была близка к осуществлению. Роуэн-Холл уже практически принадлежал ему. Осталось лишь присоединить окрестные поместья или хотя бы большую их часть, и тогда власть Бо Саксона станет безграничной.
Теперь следовало довести до конца задумку с Бриджит, чтобы показать Андрии, как он ее любит. Она потеряла всякую надежду, а он вернет ей дочь, и тогда Андриа сама придет к нему. А если ей захочется оплакать Рафа Ховарда, так на этот случай у него всегда наготове куча носовых платков.
Впрочем, у нее не должно быть причин для переживаний, считал Бо. В течение всей их совместной жизни Раф очень редко ее радовал, так что его смерть принесет ей облегчение, а не страдание. Несомненно, Андриа с радостью станет его женой, и они продолжат династию Лохлейдов. Упорства у него не меньше, чем у Морли.
Раф постепенно успокаивался. С Дереком он успеет разобраться, а сейчас ему следует хорошенько проанализировать все факты, имеющиеся в его распоряжении. Он поднял голову. В небе ярко горели звезды. Наверное, они посверкивали точно так же и в любую другую ясную ночь. Но сейчас этот звездный занавес, повисший между горами, напоминал театральную декорацию. Глядя на него, Раф невольно перенесся в прошлое, в свой дом.
Несмотря на то, что часть его жизни все еще была затянута дымкой беспамятства, Раф чувствовал, что здесь находятся его корни. Он вспомнил свои стычки с отцом. Было бы верхом самонадеянности пытаться залатать брешь в их отношениях, испорченных за многие годы, и начать все сначала. Скорее всего это невозможно.
В каком-то смысле потеря памяти пошла Рафу на пользу. Нет худа без добра. Не случись того несчастья, он бы сейчас постоянно впадал в ярость и раздувался от спеси.
Раф окинул взглядом молодую поросль у дороги. Он может подвергнуться новому нападению, а посему требуется соблюдать осторожность. Если те, кто покушался на него у реки, узнают, что их жертва осталась жива, они предпримут очередную попытку.
Ему стало жутковато, по телу пробежала дрожь. Река Финн чуть было не затянула его в свои глубины, но он сумел одержать победу над ее холодными водами. Эта мысль вызвала в нем чувство гордости.
Держась настороже, постоянно оглядываясь, чтобы не быть вновь застигнутым врасплох, Раф направился в Роуэн-Холл. Убедившись, что его никто не преследует, он свернул в лес — так он быстрее доберется до дома. В окружающей темноте не было заметно никакого движения, совы и те не подавали голоса. Природа, казалось, затаила дыхание, дожидаясь, когда солнце выйдет из-за гор и согреет их своими лучами.
В конюшне Раф сначала обиходил Грома, затем отвязал сверток с мокрой одеждой и пошарил в седельных сумках — не осталось ли в них чего-то важного. В одной он нащупал связку любовных писем, которые тайком унес из Лохлейда и о которых совсем забыл.
Раф задумчиво посмотрел на письма при слабом свете луны. Может, он найдет в них что-то интересное?
Горячая пища, подогретое вино и огонь в камине — все это могло сейчас внести успокоение в его душу. Раф был счастлив, что снова вернулся.
Спустившись по ступенькам в полуподвальное помещение, он оказался на кухне. Кухарка, протиравшая подносы, вздрогнула, увидев Рафа, и схватилась за сердце.
— Извините, миссис Паркер, — улыбнулся он. — Вы не принесете мне обед и немного подогретого вина в библиотеку?
— Конечно, милорд. Сию минуту.
Треверс, встретивший его в коридоре, удивленно посмотрел на его затрапезный наряд.
— Непривычно видеть вас в таком одеянии, милорд. Скажем прямо, это не высокая мода.
— Не обращай внимания, — отмахнулся Раф и протянул ему сверток с мокрой одеждой. — Может быть, ты что-то сделаешь с этим? И пришли кого-нибудь, чтобы как следует растопили камин в библиотеке.
— Слушаюсь, милорд.
— Я у себя дома, Треверс. Для меня это много значит.
Лицо дворецкого расплылось в улыбке.
— Добро пожаловать, милорд. Я очень рад, что вы вернулись.
Раф поднялся к отцу, но обнаружил, что старый маркиз крепко спит. Морли дремал в кресле у камина. Если отец проснется, его «сиделка», вероятно, этого даже не заметит, сердито подумал Раф. Он постоял немного, размышляя, стоит ли будить Морли. В этом не было необходимости. Отец спал безмятежным сном.
Тогда Раф отправился в библиотеку. Он разулся и водрузил ноги на маленький столик перед камином. Огонь приятно грел холодные ступни. Раф взял письма и углубился в чтение.
Из первого письма он почерпнул весьма интимные подробности о любовной связи лорда Лохлейда и матери Бо. Ситуация, надо сказать, выглядела недостойно. В то время отец Бо, вероятно, был еще жив. Должно быть, он знал об этой интрижке.
Если мать Бо хранила письма, следовательно, ее не волновало, что в один прекрасный день их могут обнаружить или они попадут в руки непорядочного человека. Но если она предвидела это, тогда можно было составить представление о ее характере. Вероятно, ей была свойственна самонадеянность — и даже жестокость.
Раф откинулся в кресле и закрыл глаза, пытаясь припомнить что-нибудь о том времени. Хотя память по-прежнему оставалась окутанной туманом, кое-что все же пробивалось сквозь вуаль беспамятства. Раф вспомнил бал в Лохлейде. Это было еще до того, как Андриа стала его женой. Лорд Лохлейд не делал секрета из этого флирта. Да и мать Бо весьма откровенно поощряла ухаживания своего любовника. Что же это за люди, если они могли… Цепь мыслей прервалась собственной болью. Андриа.
Неужели все это время она изменяла ему с Дереком? Прямо под носом у собственного мужа? Эта мысль привела Рафа в бешенство. Но в то же время его одолевали сомнения. Как могла добропорядочная леди — а он был убежден, что Андриа именно такая женщина, — вести себя подобным образом? Целостная картина как-то не складывалась.
Раф отбросил эти мысли, понимая, что сейчас все равно не найдет ответа на свой вопрос. Но ничего, рано или поздно он узнает правду, пока же у него были дела поважнее.
Он просмотрел другие письма. Неожиданно его внимание привлек листок бледно-голубой бумаги. Он взглянул на выцветшие чернила, косой женский почерк и подпись в конце — Изабел Саксон. Было бы уместнее подписаться Джезебел [5] Саксон, подумал Раф. Гнев, как удар кинжала, пронзил его сердце.
Старый Лохлейд наставлял рога собственному брату!
Чудовищный факт. В итоге Бо Саксон теперь лорд Лохлейд. Раф, кажется, начал понимать, почему Бо так жаждал власти, хотя добивался ее запрещенными методами. Должно быть, за этим неуемным желанием стояло что-то, о чем Раф пока не догадывался. И это «что-то» наверняка служило ключом к разгадке головоломки.
