Сабрина Джеффрис - Опасный лорд
Он уткнулся лицом в ладони. Отчаянно желая его утешить, Фелисити положила руку ему на спину. Наступила тишина, нарушаемая лишь скрипом колес, стуком копыт и тяжелым дыханием Йена.
— Я понимаю, как ты страдаешь, любимый, но ты не виноват.
— Не виноват?! — Он вскинул голову. — Как это не виноват? Зачем я вошел в дом? Зачем полез в драку с дядей? Свои эмоции надо держать в узде!
— Тетя могла бы упасть на подушку. Но произошел несчастный случай. Ты не должен винить себя. К тому же ее мог убить дядя, если бы ты не вошел.
— Но не он убил, а я!
— Ты пытался ее защитить! Никто в здравом уме не обвинит тебя!
— Моя семья обвинила! Она похолодела.
— Твой дядя…
— Не дядя. Вернее, он до сих пор винил меня в ее смерти. Но придумал собственную версию происшедшего. Он не дурак. Понимал, что если обвинит меня в убийстве, я обвиню его в избиении жены. А он всячески это скрывал. Особенно от моего отца.
— Значит, отец так и не узнал правды?
— Послали за отцом; он пришел, когда я держал ее на руках, а дядя Эдгар уже пришел в себя и выложил отцу свою версию случившегося. Сказал отцу, что застал меня в тот момент, когда я соблазнял тетю Синтию, стал со мной драться, она попыталась нас остановить и упала.
— Подлец! — воскликнула Фелисити. Как он посмел очернить сына в глазах отца? Тем более что отец относился к сыну с неприязнью! — Что ж, по крайней мере твой чертов дядя последователен во лжи, мне он сказал примерно то же самое, — сухо добавила она. — Ни словом не обмолвился об избиении жены. Однако и не обвинил тебя в убийстве.
— По-моему, он всегда боялся, что если это сделает, я просто солгу и обвиню его. Мне скорее поверят: я 6W юноша, он взрослый человек; убитая была его женой. У меня была свидетельница избиений жены — мисс Гринуэй. Она не отказалась бы это подтвердить.
Теперь все ясно. Йен держал мисс Гринуэй при себе на тот случай, если она ему понадобится. А Фелисити предположила худшее. Неудивительно, что он разозлился.
— Дядя рассказал тебе, что я соблазнил и изнасиловал его жену, чтобы обезопасить себя. Такая версия соответствовала слухам, которые ходят обо мне, в ней я выгляжу негодяем-соблазнителем, а он — обманутым мужем. И даже в таком виде он обычно не рассказывает эту сказку, понимает, что если я дознаюсь, что он говорит женщинам, за которыми я ухаживаю, то я приму меры. Я бы так и сделал, если бы не удалось вовремя жениться и произвести наследника.
— Чего я не понимаю, так это почему твой отец написал такое завещание. Ведь ты рассказал ему, что случилось на самом деле?
— Рассказал. Но он предпочел мне не поверить.
— Поверил брату? Что же это за отец? — О, бедный любимый муж, какую пытку ему пришлось вынести — обвинение собственной семьи!
Йен пожал плечами.
— Отец и без того винил меня в смерти матери. Он считал меня опрометчивым и несдержанным, возможно, я и был таким. Он с легкостью поверил, что я соблазнил тетю. Ведь я ее обожал.
Фелисити молчала. Чем можно утешить человека, испытавшего такое предательство? Хорошо, что отец Йена умер, не то она сама бы его убила.
— В ту же ночь я уехал на континент, — продолжал Йен. — Знай я, что мисс Гринуэй и слугам дяди Эдгара известно о систематическом избиении моей тети, я бы остался и постарался убедить в этом отца. Но я не знал и не мог оставаться под одной крышей с дядей, терпеть недовольство отца, скрывать ужасную тайну. — Голос его дрогнул.
Она пересела к нему, взяла за руку. Он крепко сжал ее.
— Отец воспринял мое бегство как еще одно доказательство вины. Глупо было бежать. Но в свои девятнадцать лет я этого не понимал. Не умел сначала думать, а потом действовать. Если бы умел, тетя и сейчас была бы жива.
Фелисити больше не выдержала:
— Хватит обвинять себя во всех смертных грехах, любимый. На то нет оснований.
— Есть. Я осиротил двоих детей. Смею сказать, мои бедные кузены не очень-то стремятся узнать, как было дело. — Он высвободил руку.
— Ты утверждаешь, что смерть от несчастного случая то же, что убийство.
— Результат тот же, не правда ли?
— Ну, тогда на твоей совести еще одно преступление.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты меня изнасиловал, не правда ли?
— Что?! — Он вскинул голову. — Ты же сама сказала, что хочешь…
— Не имеет значения, результат тот же. Ты это утверждаешь. Я больше не девственница, значит, ты меня изнасиловал, потому что изнасилование, соблазнение и занятия любовью имеют один и тот же результат.
После долгого молчания он наконец сказал:
— Риторикой не уничтожить чувства вины.
— А я и не пытаюсь. Разве что смягчить. — Она опять положила руку ему на колено. — Но позволь мне разделить это чувство с тобой, научить тебя жить с ним.
Он содрогнулся.
— Я не имею на это права. Ты не знала, что я за человек, когда выходила за меня замуж. Я тебе не сказал и не дал шанса отказаться. Никто не осудит тебя, если ты от меня уйдешь.
— Но я люблю тебя!
— Ты не знала, что я беспринципный и бессовестный. Что недостоин порядочной женщины.
Он смотрел в окно кареты.
— Мне вообще не следовало жениться. Не будь я уверен в том, что дядя Эдгар разорит Честерли, я не стал бы искать жену. Но у меня нет выхода. Поэтому я и старался найти женщину, которая вышла бы за меня замуж по расчету. Но тут появилась ты, и я почувствовал искушение. Я оправдывал себя тем, что у тебя нет будущего…
— Так оно и есть.
— Я мог помогать тебе, не женясь. Был же этот чертов Мейсфилд…
— Он бы никогда на мне не женился, ты это знаешь. А уж я подавно не вышла бы за него замуж. Будь ты беспринципным, взял бы в жены любую, чтобы достичь своей цели. А ты старался защитить женщину.
— Так, как я тебя защитил? Ведь я манипулировал тобой, лгал, принуждал к браку!
— Полагаю, я не лучше тебя, дорогой. — У нее встал ком в горле. — Ты хранил свою тайну, а я делала все, чтобы вытащить ее на свет. Мной двигали эмоции столь же безрассудные и опрометчивые, как и у тебя. Но у меня нет оправданий — ни молодости, ни стечения обстоятельств. И все же я могу попросить у тебя прощения и жить дальше. Почему ты не можешь?
Он повернул голову и неуверенно посмотрел на нее.
— Потому что мне нет прощения. Проанализируй все хорошенько и поймешь.
— Я все равно буду тебя любить. Если сердце что-то решило, оно не отступится.
— Не забывай, что, если по какой-либо причине у нас не будет сына к назначенному сроку, мы потеряем Честерли.
— Когда мы познакомились, у меня вообще ничего не было. Так что это не имеет для меня никакого значения.
Улыбка тронула его губы.
— У тебя весьма оригинальный взгляд на вещи.
— Поэтому ты меня и любишь. — Фелисити тут же пожалела о сказанном. Он не говорил ей, что любит.
