Конни Мейсон - Прекрасная спасительница
— С тобой все в порядке? Почему вы с Кентом не уехали в город, вы ведь собирались? Я подумал, что с тобой случилась беда. Я ждал, сколько мог, потом решил проверить, все ли с тобой в порядке. Видимо, в спешке я был неосторожен, потому что поскользнулся и упал, Закрытый перелом, как сказал бы мой брат Джесс.
— Кто надел лубок?
—Я.
Анджела изумленно распахнула глаза.
— Ты?! Тебе обязательно нужен врач. Как только установится путь, я запрягу лошадей и отвезу тебя в город.
— Давай пока забудем об этом. Почему вы с Кентом не поехали к шерифу, как собирались?
— Десмонд уехал. Энсон сказал, что рано утром отвез Кента в город. Я не понимаю, почему он так поступил, На него совершенно не похоже.
— Я же говорил тебе, что на Кента нельзя полагаться, — напомнил Рейф.
— Но ведь я была совершенно уверена. Мне это не нравится, Рейф. Творится что-то неладное.
Она решила не рассказывать ему о своих перипетиях с Энсоном. Пока что ему и так хватило. Рейф нахмурился.
— Почему я на полу?
— У меня не хватит сил отнести тебя, а если тащить волоком, тебе будет очень больно. Нужно заняться твоей ногой. Если сделать лубок получше, боль станет не такой сильной.
— Согласен. Помоги мне подняться. Я могу доковылять до кровати на одной ноге, а ты найди что-нибудь более подходящее для лубка.
Анджела обхватила его, и Рейф стал подниматься, опираясь на нее. Лицо у него посерело, и она испугалась, что он потеряет сознание, но он все же доковылял до кровати. Там она отпустила его и уложила с ногами на матрас. Он вздохнул и потерял сознание.
Анджела зажгла лампу, чтобы внимательно рассмотреть его ногу. Первое, что необходимо было сделать, — это заменить грубый лубок чем-то более подходящим. Она порылась в ящике с дровами и нашла несколько осиновых полешек. Она счистила с них кору и принесла в спальню. Рейф еще не очнулся; она размотала ремень и осторожно сняла с его ноги ветку-лубок.
Она разрезала штанину и сапог и освободила сломанную ногу. Потом осторожно ощупала место перелома. Закрытый перелом без смещения, определила она. С нежной заботой она наложила на перелом приготовленные лубки и. принялась рвать простыню на полосы. Рейф пришел в себя, когда она заканчивала накладывать повязку.
— Прошу прощения, — извинился он.
— За что?
— За то, что отключился. Терпеть не могу слабость.
— Слабость? Ты называешь слабым человека, который накладывает лубок на свою сломанную ногу? То, что ты дошел сюда, доказывает, что ты крепкий орешек. Тебе тепло?
— Не особенно. — Он похлопал рукой по кровати. — Ляг со мной, Ангел. Согрей меня.
— Может, сначала выпьешь горячего кофе?
— Нет, — ответил Рейф, дрожа. — Мне нужно тепло твоего тела.
Анджела не могла и не хотела отказать ему в просьбе.
— Давай снимем с тебя мокрое. — И она стянула с него отсыревшую куртку, жилет и рубашку. — А теперь я дорежу твои брюки. — Она сняла с него ремень с кобурой, взяла нож и осторожно отрезала остатки его брюк.
— Ты разрезала мой сапог, — удивился Рейф, увидев свою босую ногу.
— У меня не было выбора. — Она стащила с него второй сапог и бросила его рядом с первым. — Я пошла на кухню за одеялами, — сказала она и поспешно вышла.
Анджела закутала Рейфа в несколько одеял, но он продолжал дрожать.
— Т-телесное тепло, Ангел, — повторил он. — Это единственный способ.
Не раздумывая Анджела разделась и забралась к Рейфу под одеяла, стараясь не задеть сломанную ногу. Он обвил ее руками, и она устроилась рядом с ним, впервые за очень долгое время чувствуя себя в безопасности.
Рейф ощутил, как жар Анджелы согревает его промерзшее до костей тело. Если бы не рвущая боль в ноге, он был бы совершенно счастлив. Хотя он и не мог заниматься любовью, объятия Анджелы послужили замечательным лекарством. Он вздохнул, чувствуя, как погружается в сон без сновидений. Но что-то важное не давало ему расслабиться и целиком отдаться блаженному покою.
Заставив себя сосредоточиться, он в конце концов вспомнил, о чем хотел спросить Анджелу.
— Ты спишь, Ангел?
— Нет. Уже почти светает.
— Ты ведь не все мне рассказала, да? Воцарилось долгое молчание.
— Ангел, тебя что-то тревожит. Чандлер?
— Я не хочу пока что тебе рассказывать. Ты ничего не сможешь с ним поделать.
Рейф насторожился.
— Ты бы лучше сказала, что он сделал.
— Ты был прав насчет Энсона. Когда Кент уехал, он сказал, что собирается разделить со мной… постель. Он сказал, что мне придется выйти за него замуж, когда я забеременею. Он безнадежен, Рейф. Он сказал, что потратил на меня и на прииск слишком много времени и сил и не намерен потерять его из-за каприза упрямой женщины.
— Где мой револьвер? Если он хоть раз прикоснулся к тебе, я его убью.
— Я не позволила ему. У меня есть револьвер, я купила его в городе. Я заставила его уйти и заперлась в доме. Вчера на прииск приезжал мистер Гудмен, еще до того, как пошел снег, и мне удаюсь ему кое-что сообщить. Я думаю, что он привезет подкрепление, как только установится дорога.
— Зачем Гудмен приезжал сюда?
— Мне больше некому было довериться, вот я и рассказала ему о своем плане обелить твое имя. Он дал мне пять дней на то, чтобы заставить Кента дать показания против Энсона. Если не получиться, я обещала ему переехать на зиму в город. Мистер Гудмен не стал ждать пять дней, — продолжала она. — И свала Богу. Он испугался, что погода станет еще хуже, и беспокоился, что меня занесет снегом. Он хотел увезти меня с собой в город, Когда приехал мистер Гудмен, он застал у меня Чандлера. У Энсона хватило наглости сказать адвокату, что мы собираемся пожениться.
— Ублюдок, — прошипел Рейф.
— Мало того, Энсон сказал мистеру Гудмену, что мы не станем дожидаться венчания и сразу заделаем ребенка. Мне удалось на секунду остаться наедине с мистером Гудменом, когда он уходил. Он уже и так заподозрил, что дело неладно. Я объяснила, где тебя найти, но, очевидно, снег ему помешал. Я жду, что он приедет завтра с шерифом, если погода позволит.
— Иногда ты бываешь тигрицей, а не ангелом, — заметил Рейф усмехаясь. — Наверное, ты нашла бы способ одолеть самого дьявола, если бы он вызвал тебя на поединок.
Ты выглядишь и поешь, как ангел, но обладаешь силой и храбростью воина. А знаешь ли ты, что твое пение придало мне сил, когда я уже совсем решил сдаться? Анджела испуганно посмотрела на него.
— Ты не мог слышать моего пения.
— Но ведь ты пела, да?
— Я… да, пела, но за пределами дома меня никто не мог услышать.
Однако Рейф считал иначе. Даже на полпути в преисподнюю он услышал бы, как она зовет его, и вернулся.
— Ты спасла мне жизнь, Ангел. В который уже раз? Я давно сбился со счета. Теперь настала моя очередь помочь тебе. Я не позволю, чтобы тебя кто-то обижал, любимая. Сломанная нога мне не помеха. Я убью Чандлера до того, как он причинит тебе зло. Ступай спать. До рассвета еще не один час.
