Кэтрин Коултер - Загадочная наследница
Увидев, как король шепчется с Бернеллом, Гаррон понял, что «государева доля» будет очень велика: недаром Эдуард возбужденно потирал руки, а глаза неестественно ярко блестели.
Но где же Артур взял такие деньги? Только не у Джейсона! И откуда тот узнал, где они спрятаны? На этот раз негодяй шел прямо к цели!
Глава 45
Мерри медленно открыла глаза и словно сквозь дымку увидела занавеси кровати. Пришлось несколько раз моргнуть, пока в глазах не прояснилось. Она прижала пальцы к вискам и вынудила себя сесть. Откинула занавеску и перекинула ноги через край кровати. Мягкая ткань скользнула по ногам, и Мерри заметила, что на ней прозрачная ночная сорочка, закрывавшая ее от горла до щиколоток. Сорочка была белой и превосходно сшитой. Оглядевшись, она поняла, что в очаге горит огонь. Она в теплой спальне, причем совершенно одна.
Проблема лишь в том, что она не знает, где находится.
Мерри продолжала массировать виски, и боль стала медленно уходить. Во рту пересохло. Она взяла кувшин с водой, стоявший на маленьком столике у кровати, и поднесла к губам.
И все вспомнила: похищение, встречу с матерью… и пустоту.
Мерри отставила кувшин. С матери станется подлить что-нибудь в воду.
— Матушка! — крикнула она. Но ответа не получила. Так что она действительно одна, если только мать каким-то образом не сделалась невидимой, что совершенно не удивило бы Мерри.
Она осторожно поднялась и сделала несколько шагов. Голова не кружится. Поэтому она принялась обыскивать комнату, не очень большую и в виде полумесяца. Нет, скорее, серпа и похожа на ту, где она очнулась после похищения. Зачем строить комнаты столь странной формы?
Но где эта комната построена?
Она не знала. Нужно поскорее бежать из этого места и вернуться к Гаррону.
Мерри пошарила в сундуке, стоявшем у изножья кровати, и нашла платья, прелестные платья, за которые фрейлины королевы отдали бы все на свете. Одно зеленое, цвета темного изумруда, другое алое и третье белоснежное. Тут же лежали кожаные и шелковые туфельки и камизы. Кому они принадлежат? Матери?
Мерри поспешно стащила свою красивую сорочку и оделась. Платья идеально ей подошли. Она ничего не понимала, но какая разница? Нужно поскорее уходить отсюда и добраться до Гаррона!
В комнате не оказалось окна, и свет исходил только от угасающего огня. Какое время дня за стеной? И день ли это или ночь? Сколько прошло с тех пор, как ее принесли сюда?
Она почти подбежала к двери и осторожно подергала ручку. Заперто. Впрочем, чего она ожидала? Пленница. Пленница собственной матери!
Изнемогая от гнева, она снова дернула за ручку. К ее удивлению, дверь легко поддалась. Почему же не открылась в первый раз?
Мерри выглянула в темный узкий коридор и увидела в конце его лестницу. Напротив ее комнаты была другая дверь, но Мерри не собиралась туда входить. Добравшись до лестницы, она легко сбежала вниз и стала всматриваться в затянувшие коридор тени. Вот она, входная дверь!
Но тут она услышала шум. Это мать?
Щелкнул замок, и она поспешно прижалась к стене, прячась в темноту. Толстая деревянная дверь отошла. Нет, это не мать. Какая-то старуха с корзиной в руках. Что-то бормоча себе под нос, она поплелась по коридору к тому месту, где стояла Мерри. При этом она не смотрела по сторонам, очевидно, зная, где находится пленница. Наверное, несет Мерри еду.
Мерри подождала, пока старуха не поравняется с ней, после чего схватила ее за шиворот, рванула на себя и прошипела на ухо:
— Не смей ронять корзину! Я очень хочу есть и пить! — С этими словами она чуть ослабила хватку на горле старухи. — Ты несешь мне еду?
— Да. Мне больно, молодка!
— Где мы?
Старуха немного помолчала, и Мерри вдруг ощутила, как та удивлена.
— Разве не знаешь? Мы в башне ведьмы. Я должна заботиться о тебе до ее возвращения.
— Когда ведьма вернется?
— Не знаю. Может быть, завтра. Я делаю, как она велела, не больше и не меньше, иначе меня превратят в ящерицу. Ты голодна, молодка? Ведьма сказала, что оставила тебе воду, а я должна носить еду.
Мерри поняла, что, если бы в этот момент в башне появилась мать, сама она без малейшего сожаления придушила бы родительницу.
— Откуда ты явилась?
— Из хижины дровосека, недалеко отсюда. Ведьма пришла ко мне и предложила два полпенни, чтобы приглядывать за тобой. Что мне было делать? Я не хочу умереть ящерицей! Потом в мою хижину пришел прекрасный юный рыцарь и спросил, где сейчас ведьма. Я все сказала, и почему бы нет? Он дал мне целых два серебряных пенни. Таких красивых. Сверкавших в солнечном свете, как лицо самого Господа.
Гаррон.
— Ты сказала, чтобы он шел сюда?
— Да. Он тебя искал. Позже он и его люди промчались мимо моей хижины. Полагаю, он тебя не нашел.
Благодарение отважному сердцу святого Эльберта, мать не убила Гаррона. Видела ли она его? Говорила? Вероятно, так и было. Но можно побиться об заклад, что мать зачаровала его или опоила. В точности, как опоила дочь. Однако с ним все хорошо, благодарение доброму Богу и всем его бородатым апостолам.
Каким образом он ускользнул от ведьмы?
— Что мне делать со своим серебром?
— Не волнуйся, — заверила Мерри, — я возьму все твое серебро и использую его во благо. Мы уходим. Проводи меня до своей хижины, а потом расскажешь, как вернуться в Лондон.
— Как по-твоему, ведьма потребует назад то серебро, которое уже дала мне? И превратит меня в ящерицу?
— Вполне возможно, так что я оставлю тебе монеты. Отдашь ей, когда она придет.
— Но какая разница, если я все равно уже к ночи буду мертва. Она меня убьет!
— Ты сказала, что она превратит тебя в ящерицу? Из тебя выйдет прекрасная ящерица. Подумай только, как быстро ты будешь взбираться на деревья. Сколько времени ты за мной ухаживала?
— Вот уже два дня. Я будила тебя, мыла, кормила, давала напиться из кувшина, оставленного матерью, и помогала облегчиться. Потом ты снова засыпала, как милый маленький ягненочек.
Мерри взяла корзину из рук старухи и повела к двери.
Отойдя на некоторое расстояние от башни, она оглянулась на уродливое сооружение. В Лондоне ли сейчас Гаррон? Или, посчитав ее мертвой, вернулся в Уорем?
Она не знала, что делать. Но по крайней мере знала, с чего начать.
— Идем, — велела она старухе. — Скорее!
Они быстро зашагали по лесной тропинке. Старуха едва ковыляла, и Мерри подумала, что, будь она ящерицей, двигалась бы с большим проворством.
Когда они наконец добрались до поляны, на которой находилась хижина лесника, Мерри остановилась и осторожно огляделась.
