И вот пришел ты - Клейпас Лиза
— Не совсем…
Алекс лег рядом с ней и с наигранной грубостью прижал ее к подушкам. Лили начала со смехом вырываться, однако он держал ее крепко и целовал. Лили наслаждалась этой игрой, пока не почувствовала, что ее рука чулком привязана к кровати.
— Алекс…
Она не успела ничего понять, а вторая рука тоже оказалась привязанной. Ее смех оборвался, и она растерянно задергала руками.
— Что ты делаешь? — испугалась она. — Прекрати! Отвяжи меня немедленно…
— Еще рано.
Алекс лег на нее и пристально посмотрел ей в глаза.
Лили затрепетала от страха и возбуждения.
— Алекс, не надо!
— Я ничего тебе не сделаю, — успокоил он, легко касаясь ее губ. — Закрой глаза.
Лили колебалась. Она угадывала чувственное обещание в его глазах, ощущала на себе вес его тела, наслаждалась нежным прикосновением его пальцев к шее. Ее веки медленно сомкнулись, и она со стоном сдалась. Его руки и губы заскользили по ее телу, разжигая в ней наслаждение и усиливая ощущение собственного бессилия ответить ему тем же. Эта сладкая пытка длилась до тех пор, пока Лили не взмолилась о пощаде. Она подставила себя ему, и их тела слились в едином порыве. Он входил в нее мощными толчками, а она обхватила его ногами за талию, дабы удерживать в себе. Наконец нараставшее в них вожделение достигло апогея, и оба потонули в яркой вспышке восторга и белого пламени. Вскрикнув, Лили забилась под Алексом и замерла, тяжело дыша.
Придя в себя, Алекс распустил путы. Лили, пунцовая от смущения, обняла его за шею.
— Зачем ты это сделал?
— Я думал, — тихо ответил Алекс, медленно гладя ее, — что тебе будет интересно узнать, что при этом чувствуешь.
Лили вспомнила, что когда-то сказала ему почти то же самое.
— Алекс, я больше не хочу играть с тобой в игры…
Она почувствовала его горячие губы на своей шее.
— А что же ты хочешь? — хрипло спросил он. Лили сжала его голову в своих ладонях.
— Я хочу быть твоей женой, — прошептала она и завладела его губами.
Шли дни, и Лили обнаружила, что никак не может насытиться ласками своего мужа. Прежде она опасалась, что семейная жизнь будет тоскливой и скучной. Но оказалось, что она интересна и увлекательна. Алекс бросал ей вызов за вызовом и ставил в тупик, лишая возможности предугадать его поступки. Иногда он общался с ней в той же бодрой, дружелюбной манере, что и со своими знакомыми, когда ужинал с ними, играл в карты или спорил о политике. Он без колебаний брал ее с собой на верховые прогулки и охоту. Алекс гордился ее умом и открыто удивлялся ее умению вести дом. Лили объяснила ему, что в течение последних двух лет ей приходилось несладко, поэтому она постигла все тонкости экономии.
Лили радовали похвалы Алекса, она была благодарна ему за то, что он уважает ее мнение. Ей нравилось, как он подталкивает ее на неподобающее леди поведение, а потом добродушно подшучивает. Однако бывали случаи, когда он приводил ее в замешательство, обращаясь с ней как с редким, хрупким цветком. Иногда он купал ее, а потом растирал полотенцем, как ребенка, и натирал ароматным маслом, пока ее кожа не начинала блестеть.
Лили никогда так не баловали. После стольких лет борьбы с бедностью она не переставала удивляться тому, что кто-то заботится о ее благополучии. Стоило ей только высказать вслух какое-нибудь пожелание — будь то лошади, билеты в театр или просто нежность со стороны Алекса, — как оно тут же исполнялось. Когда у нее бывали кошмары, Алекс пробуждал ее поцелуями и гладил до тех пор, пока она не засыпала. Когда ей хотелось ублажить его в постели, он вооружался терпением и давал ей такие уроки эротики, которые возбуждали обоих. Сам же он в любовной игре проявлял удивительную изобретательность: то был диким и необузданным варваром, то ласковым и нежным соблазнителем. И в каком бы настроении он ни находился, Лили всегда испытывала безграничное удовлетворение после их близости. День за днем он разрушал ее защитную оболочку, делая ее мягкой, открытой и пугающе ранимой. И все же Лили была счастлива, счастливее, чем могла предположить.
В мгновение ока Алекс мог превратиться из высокомерного пЪвелителя в нежного мужа, тем самым вызывая у Лили жгучее желание поделиться с ним самыми сокровенными тайнами, открыть ему то, о чем не знал никто на свете. Он видел ее насквозь, понимал, что под внешней самоуверенностью скрывается робкая, беззащитная душа. Сколько раз она порывалась рассказать ему о Николь, но страх мешал ей. Она слишком дорожила своей любовью к нему. И еще не была готова потерять его.
Лили тщетно ждала весточки от Джузеппе, то и дело напоминая Бертону о том, что письмо должно быть передано ей немедленно. Она не раз возвращалась к мысли снова нанять мистера Нокса, дабы разыскать Николь, однако боялась, что это навсегда лишит ее возможности вернуть дочь. Единственное, что оставалось, — это ждать. Иногда, не выдержав гнетущей тоски, она срывала раздражение на окружающих, даже на Алексе. Однажды он ответил ей так резко, что она едва не расплакалась, и они поссорились. На следующее утро она не решалась поднять на него глаза, смущенная собственной вспышкой, и ужасно боялась, что он потребует объяснений. Но вместо этого Алекс притворился, будто ничего не произошло, был нежен и ласков. Лили поняла, что он идет на уступки исключительно ради нее — никому другому это не сошло бы с рук. Она не представляла, что могут существовать такие замечательные мужья: великодушные, отходчивые, заботливые.
Но, как обнаружила Лили, у Алекса были свои недостатки. Он оказался чрезвычайно ревнивым и хмурился, стоило какому-нибудь джентльмену пристально посмотреть на нее или чуть дольше задержать ее руку в своей. Это забавляло ее, а также и его уверенность в том, что все мужчины Лондона должны волочиться за ней. Он прилагал все усилия, чтобы отдалить ее от своего кузена Роско Лайэна, который при каждой встрече очаровательно флиртовал с ней. Однажды на одном из роскошных балов Росс с видом голодной лисицы, увидевшей очаровательную курочку, схватил Лили за руку и осыпал поцелуями тыльную сторону ладони, чем очень рассмешил ее.
— Леди Рейфорд, — выразительно вздохнул он, — ваша красота настолько ослепительна, что нам не нужен лунный свет. Я преклоняюсь перед ней.
— Это я сейчас тебя преклоню, — мрачно произнес Алекс, резко вырывая руку жены из руки кузена.
Росс одарил Лили обольстительной улыбкой:
— Он не доверяет мне.
— Я тоже, — проговорила Лили.
Росс изобразил на лице смертельную муку.
— Моя единственная мечта, мадам, — это один вальс с вами! — воскликнул он и добавил:
— Я никогда не танцевал с ангелом.
— Она обещала этот танец мне, — заявил Алекс и потащил Лили прочь от Росса.
— А как насчет следующего? — крикнул вслед тот.
— Она обещала мне все танцы! — бросил через плечо Алекс.
Рассмеявшись, Лили, которая следовала за мужем в зал для танцев, предупредила его:
— Алекс, я должна тебе кое-что сказать. Мама пыталась научить меня вальсировать плавно, но все оказалось бесполезным. Она утверждала, что я танцую, как необъезженная лошадь.
— Неужели так плохо?
— Поверь мне, именно так!
Алекс решил, что Лили шутит, но потом, к своему удивлению, обнаружил, что она говорила правду. Ему потребовалось все его мастерство, чтобы удержать свою женушку в пределах круга и, что страшнее, помешать ей вести его.
— Повторяй за мной, — сказал он, замедляя движения. Несмотря на все усилия, Лили никак не могла сделать шаг в нужном направлении.
— Может, проще тебе повторять за мной? — простодушно предложила она.
Наклонившись, он шепотом предложил ей вспомнить, как они в последний раз занимались любовью. Этот необычный совет вызвал у Лили смех. Она внимательно посмотрела на него и, сосредоточившись на приятных воспоминаниях, расслабилась и послушно исполнила все па.
— Как у нас прекрасно получается! — воскликнула она.
Алексу польстил ее восторг, и он протанцевал с ней еще несколько вальсов, чем вызвал недоумение окружающих, так как считалось старомодным открыто выражать свою любовь к жене. Однако Алекс, казалось, не обращал на это внимания. Что касается Лили, то ее изумляли надменные светские дамы, которые, прикрывшись веерами, завистливо высмеивали ухаживание графа за своей женой. Их собственные мужья не испытывали к ним излишне теплых чувств — если вообще хоть что-то испытывали, — а все ночи проводили в постелях любовниц. К удивлению Лили, даже Пенни заявила, что у Алекса обостренный собственнический инстинкт и что Закари никогда не искал ее общества так же настойчиво, как Алекс.
