Виктория Холт - Обольститель
Однако Шарлотта слегка беспокоилась из-за актрисы. Это была женщина, устроившая сцену при исполнении оратории, когда Георг привлек всеобщее внимание тем, что постоянно смотрел на нее.
Она вздохнула. Молодые люди всегда будут оставаться молодыми людьми; пока они не подыщут ему жену, подумала Шарлотта, он должен иметь любовницу.
Она все же хотела, чтобы он выбрал какую-нибудь добрую скромную молодую женщину — кого-то из Кью. Возможно, тогда он стал бы чаще навещать мать и делиться с ней своими секретами.
Она хотела предотвратить чрезмерное волнение короля и сказала кое-что из этого ему.
— Молодые люди всегда будут такими. Их не следует судить слишком строго.
Как ни странно, но это, похоже, и правда успокоило его. Она предложила немного погулять или покататься в карете вокруг «славного маленького Кью, который, я знаю, Ваше Величество любит не меньше, чем я».
Она добилась успеха — король согласился. Так приятно ехать по Кью — это местечко напоминало маленькую деревню с домами, разбросанными вдоль берега реки Грин; там жили гувернантки и учителя королевских детей, горничные, доктора и садовники. «Славный маленький Кью»,— пробормотала королева; король разделял ее чувства, потому что для него этот маленький мир казался бесконечно далеким от церемоний дворца Сент-Джеймс и Букингем-хауса. Здесь Георг был сквайром — добрым помещиком, любимцем крестьян. Фермером, чье сердце ликовало, когда люди выходили из своих домов поприветствовать проезжающую мимо них королевскую чету.
Река безмятежно несла свои воды; здесь, в Стренде-на-Грине, королева увидела миссис Папендик, которая собиралась войти в дом художника Зоффани, где находилась ее квартира; услышав шум приближающейся кареты, женщина обернулась и сделала реверанс; король приподнял шляпу и склонил голову. Он симпатизировал миссис Папендик; Шарлотта заметила, что муж мгновенно забыл о своих тревогах, к чему она и стремилась.
***
Королева много думала об актрисе, пыталась вспомнить, как она выглядит. Шарлотта восстановила в памяти постановку «Зимней сказки», где эта женщина играла Утрату. Какая жалость, что они пошли тогда на этот спектакль! Но если бы они пошли на другой спектакль, там играла бы какая-нибудь другая актриса.
Если бы он нашел себе приличную леди — не актрису! Он был увлечен Мэри Гамильтон, писал ей трогательные письма, относился к ней, как к сестре. Это часто приводило его в покои сестер, что было весьма неплохо! Но актриса! Если бы он влюбился в женщину из окружения королевы, то часто посещал бы мать — это приносило бы ему только пользу.
Как было бы замечательно, если бы он разорвал связь с актрисой и нашел себе добрую, умную, а главное, осторожную леди из окружения своей матери.
***
Во время церемонии одевания королевы мадам фон Швелленбург отдавала своим назидательным тоном распоряжения женщинам.
Шарлотте помогли надеть платье и накинули на нее халат, в котором ее обычно пудрили. Пока ей укладывали волосы, она читала газеты, ища в них упоминания о принце и миссис Утрате Робинсон. Она всегда старалась сделать так, чтобы они не попали на глаза королю.
Она знала, что ее женщины обсуждают этот роман; она даже думала, что этим занимается весь двор.
Возможно, ей следует спросить мадам Швелленбург. Шарлотте не хотелось говорить на эту тему, но Швелленбург — немка и поэтому скажет все честно. Она никогда не выбирала слова и отличалась прямодушием.
Пока Шарлотте завивали и укладывали волосы, она думала о женщинах из своего окружения. Ей нужна молодая девушка, а их-то здесь и не было. Не найти тут и красивой леди... во всяком случае, такой, которую счел бы красивой восемнадцатилетний юноша. Но самое главное требование — осторожность. Проблема заключалась в том, что чаще всего молодость и осторожность — взаимоисключающие качества.
Не поговорить ли об этом с королем? Она представила смятение короля при мысли о необходимости подыскать сыну любовницу. Шарлотта удивилась самой себе. Но она пребывала в отчаянии; однако она доказала в прошлом, что хоть и казалась робкой, все же, приняв решение, могла действовать смело.
Она хотела спасти принца от безумия, а короля — от волнений; несомненно, ради этого стоило отступить от своих обычных моральных правил.
Мысли об интриге возбуждали ее. Это был тот редкий в ее замужестве период, когда она не находилась в положении. Король согласился с ней в том, что ввиду слабого здоровья их четырнадцатого ребенка, Альфреда, а также Октавия, вероятно, пришло время перестать рожать детей.
Допустим, ей удастся найти подходящую женщину, которая уведет принца от его испорченного дяди и вернет Георга в родительский круг. Этот результат оправдает любые средства.
Она решила выбрать удобный момент и выяснить у Швелленбург, что говорят фрейлины; возможно, с ее помощью она установит, нет ли среди приближенных королевы женщины, обладавшей красотой, способной покорить принца, и осторожностью, способной удовлетворить его мать.
***
Мадам фон Швелленбург находилась в своей комнате среди жаб, сидящих в клетках, когда мадам Хаггердорн сообщила немке, что королева вызывает ее к себе.
Прежде чем выполнить приказ, Швелленбург заставила мадам Хаггердорн восхититься умом ее любимой жабы; для этого она постучала табакеркой по клетке.
— Он понимать. Он понимать,— оживленно воскликнула немка.— Слушай... он квакать. Слышишь?
Мадам Хаггердорн сказала, что это удивительное зрелище. Она, как и все окружение королевы, боялась обидеть Швелленбург. Все недолюбливали немку, король предпринял две слабые попытки отправить ее назад в Германию, но по какой-то причине королева, не слишком сильно симпатизировавшая Швелленбург, все же настояла на том, чтобы она осталась в Англии. Король, желавший, чтобы жена не вмешивалась в важные дела, позволил ей полностью распоряжаться своим окружением. В итоге Швелленбург осталась; ее высокомерие и наглость возрастали с каждым днем. Отталкивающее лицо Швелленбург смягчилось любовью к животным; только к ним она питала нежные чувства; Хаггердорн напомнила ей, что королева ждет.
— Пойду, когда хочу,— заявила Швелленбург; она преднамеренно начала стучать по клеткам и восхищенно прислушиваться к кваканью ее питомцев.
После ухода Хаггердорн Швелленбург с нарочитой неторопливостью направилась в покои королевы.
Шарлотта была одна; она предложила своей Хранительнице Гардероба сесть.
— Я хочу поговорить с тобой о принце Уэльском,— сказала королева.
