Джери Уэстерсон - Затаившаяся змея
— Ну и где же, если уж ты так хочешь мне сказать?
— Семь лет назад: В шеях двух французских дворян. Они, похоже, поддерживали договор с Англией, и это очень обеспокоило короля.
— Какого короля?
— Французского, разумеется. Они поддерживали договор с Англией против воли своего суверена. Наемный убийца их убрал. Вообрази мою досаду, когда я понял, что это мои славные английские стрелы. Вот зачем их украли. Во всяком случае, я так подумал. Поскольку стрелы английские, вина падет на Англию, если кто-нибудь удосужится их рассмотреть. Удосуживаются только такие, как ты.
— Убийцу так и не нашли?
— Нет. И это был не я.
— У меня нет причин тебе верить.
— Согласен. Но когда мальчик вернется с людьми Ланкастера, я ничего не утаю. Пытки мне никогда не нравились, особенно если пытают меня. — Он подполз поближе к Криспину. — Послушай, Криспин. В этом действительно нет нужды. Я сказал тебе все, что знаю. Ты докопался до правды о нас с Ланкастером. По-моему, вполне достаточно для удовлетворения твоего тщеславия. Помоги мне спастись, и ты не пожалеешь.
— Ты в своем уме?
— Посмотри на себя! Ты похож на нищего. У меня много золота. Ты никогда больше не будешь голодать.
— Ты слышал хоть что-нибудь из того, что я сказал?
Майлз дернул головой. Он тоже услышал приближающиеся шаги. Обратил к Криспину отчаянный взгляд.
— Криспин, у меня есть золото. Ты можешь его взять. Все. Только помоги мне спастись. Я никогда больше тебя не побеспокою. Ты справедливый человек, я это вижу. Позволь мне сделать это для тебя, если ты сделаешь это для меня. Гест! Я умоляю тебя.
Криспин отступил на шаг и вздернул подбородок.
— Я дам тебе один совет, Майлз.
Тяжело дыша, Майлз посмотрел на арку, потом на Криспина.
— Криспин, ради любви Христовой…
— Когда тебя будут прижигать раскаленными щипцами, как можно больше расслабь мышцы. Ощущение будет чуточку слабее. Но, правда, лишь чуточку. Ну, может, разница и не столь уж заметна.
Майлз протянул к нему дрожащую руку.
— Криспин! Помоги мне!
Тяжелая поступь раздавалась все ближе, и внезапно арочный проем заполнился людьми. Они направились прямиком к Майлзу, окружили и подняли сопротивляющегося лучника. Лицо Майлза исказилось гримасами и слезами. Его мольбы и причитания отдавались эхом от стен зала и затихли, когда Майлза утащили.
Криспин улыбнулся.
Но улыбка погасла. Даже если у Майлза и была склонность к преувеличению, его сделал преступником Ланкастер. Уже одно это вызывало беспокойство. Но Майлз еще и признался, что не имеет никакого отношения к покушениям на короля, и почему-то Криспин ему поверил.
Упоминание об английских стрелах, которыми воспользовались только потому, что они английские, дернуло за какую-то ниточку. И напомнило ему о башмаках.
Глава 27
Джек возник рядом с Криспином, и они вдвоем проводили взглядом уводивших Майлза людей герцога.
— Трус он, — сказал Джек.
Он произнес это тем же будничным тоном, каким сказал бы: «У меня чересчур горячий суп». Мальчишка вздернул подбородок и посмотрел на Криспина, ясные глаза Джека светились гордостью.
Гордился он, видимо, Криспином.
Сыщик оперся о Джека, и тот воскликнул:
— Ой, хозяин! Мы должны заняться вашей рукой.
— Нет времени, Джек. Надо еще остановить наемного убийцу. Более того, их по меньшей мере двое.
— Двое? Разве Майлз не один из них?
— Нет. У него были свои тайны, и они отвлекли меня, помешав увидеть то, что я давно должен был увидеть.
Джек хлопнул себя по лбу.
— Да это же французские курьеры!
Криспин сделал вдох, помогая себе плечами.
— Джек, сделай, что можно, чтобы вызволить Ленни из тюрьмы. Вот.
Он сунул руку в кошелек и сквозь зубы втянул воздух, когда укололся о шип. Он снова вынул его вместе с монетами и высыпал монеты в протянутую руку Джека.
— Эй! Мастер Криспин, — сказал Джек, указывая на предмет на ладони Криспина. — Это похоже на одну из тех колючек.
Криспин посмотрел на шип, потом на свой палец. В его теле насчитывалось уже столько дырок, странно, что еще не вся кровь вытекла.
— Это и есть один из шипов. Он выпал из Венца.
Джек попятился, отмахиваясь и качая головой.
— Пальцы Христовы! Вы должны его вернуть. Уберите его.
— Если бы я мог. Когда все закончится, я отдам его кому следует.
Джек охнул, прикрыл рот рукой, а затем показал на Криспина дрожащим пальцем.
— Это все сила. Этот шип вас защищает. Господней милостью.
И он несколько раз поспешно перекрестился.
— Хватит глупостей. Ступай давай, выручай Ленни. Ты по-прежнему похож на монаха. Это тебе поможет. А серебро поможет еще больше.
— Куда мне идти?
— К начальнику стражи. Или к шерифу, если придется.
Джек кивнул, осторожно поглядывая на Криспина, и, зажав монеты в кулаке, сорвался с места и исчез в арочном проходе, еще разок оглянувшись на своего хозяина.
Криспин снова сделал глубокий вдох, надеясь, что ему хватит сил для дальнейших действий. Но почти в тот же миг в груди Криспина разлилось, распространяясь по всему телу, успокаивающее тепло, словно его согрели неожиданно появившиеся солнечные лучи. Тепло достигло больного плеча, боли оно не притупило, но сделало ее гораздо более терпимой. Криспин почувствовал себя выше ростом, расправились, словно сами собой, плечи. По всем статьям, он должен был чувствовать себя измученным, не в силах сделать шага от боли во всем теле. Он уже должен был бы потерять сознание.
Криспин посмотрел на шип у себя на ладони и медленно покачал головой, отказываясь верить.
— Не может быть, чтобы это шло от тебя. Я не верю, что это твоя заслуга.
Шип лежал у него на ладони, похожий на все остальные шипы: черный, невыразительный, однако чем-то опасный.
Криспин посмотрел на свой палец, ранка от укола уже практически исчезла.
Сыщик обернулся на арку — откуда он пришел и которая вела назад, к Ланкастеру. Но мысль о герцоге не согрела Криспина, не принесла радости. С тех пор как Криспина лишили титула, рыцарского звания и богатства, им с Гонтом довелось переговорить всего несколько раз. Да и то Ланкастер говорил отстраненным тоном, чтобы оградить свое доброе имя от упоминания в связи с именем Криспина. Свое доброе имя. И Криспин чувствовал себя слугой, которого наказали должным образом, считал все это время, что получил по заслугам. Какой дурак! Куда подевалась его честь в этом деле? Даже Ланкастер подтвердил, что ради защиты собственных интересов готов пожертвовать своими самыми преданными сторонниками. Молодые рыцари-заговорщики отдали свои жизни. И Криспин, в каком-то смысле, тоже отдал свою жизнь. Существует ли что-нибудь или кто-нибудь, за кого стоит умереть?
