Кэт Мартин - Остров любви
У Глори перехватило дыхание. От одного звука низкого голоса Николаса ее сердце учащенно забилось. Хотелось броситься к нему, отдаваясь его ласкам, как тогда, на острове.
– Ничего страшного… правда. Завтра все будет в порядке.
Блэкуэлл повернул жену к себе, успев заметить, что по ее щеке скатилась слезинка.
– Скажи мне, что случилось.
– Не могу. Прошу тебя, уходи. Оставь меня одну.
– Я – твой муж, Глори. Ты можешь мне все рассказать.
Женщина покачала головой.
– Прости. Я совсем запуталась. Пожалуйста, уходи, утром мне будет лучше.
– Черт побери, дорогая! Скажи, в чем дело.
Гнев мужа передался Глори.
– Я скажу тебе, в чем дело. Во всем! Я не могу больше оставаться здесь. Не хочу быть с тобой. Мне хочется уехать!
– Но почему?
По щекам Глори катились слезы. Она ничего не ответила.
– Ты казалась счастливой, – взволнованно проговорил Николас. – Я думал… Если я что-то сделал не так, чем-то тебя обидел… скажи мне.
Женщина продолжала молчать.
– Скажи мне, черт возьми! Скажи, почему ты хочешь уехать?
– Потому что я тебе не верю. Я не могу со страхом ждать того момента, когда ты уйдешь, хлопнув дверью, чтобы никогда не вернуться. – Глори душили слезы. – Но больше всего на свете я не хочу любить тебя!
Блэкуэлл обнял рыдающую жену и, осторожно убрав с ее лица волосы, сказал тихим, но решительным голосом:
– Неужели ты не понимаешь, что я люблю тебя больше жизни? Все эти месяцы я не находил себе места, считая, что ты любишь другого. Знаешь, как это было тяжело? Неужели ты думаешь, что мне захочется пройти через это снова?
Глори подняла голову.
– Люблю… другого? Я не понимаю. Кого?
– Мы так мало говорили с тобой, но я просто не могу поверить, что ты ничего не знаешь.
– Не знаю… чего?
– Я думал, Натан твой… я не знал, что он твой брат.
Глори невольно отшатнулась.
– Ты думал, что Натан был… кем?
– Думал, что ты любишь его. В Бостоне я пытался объяснить это.
– Нет, Николас, ты ничего тогда не объяснил. – Она сурово посмотрела на мужа. – Как можно было такое подумать? Заниматься любовью с тобой и в то же время любить другого?
– Не знаю. – Мужчина отвел взгляд. – Я был настоящим идиотом.
– И я не знаю. Дело в том, что я не понимаю тебя, поэтому не могу доверять. Но, самое главное, я не могу позволить себе полюбить тебя снова.
– Черт возьми, Глори. Просто не знаю, что делать.
– Наверное, будет лучше, если я уеду.
– Нет.
– Со временем все переменится.
– Между нами ничего не переменится до тех пор, пока ты не вернешься туда, где должна быть.
Глори с вызовом вскинула голову.
– Интересно, где же я должна быть?
– В моей постели. Настало время доказать тебе мою любовь единственным известным мне способом. – Взяв жену на руки, Николас направился к огромной кровати, стоящей в центре комнаты, и осторожно опустил ее на мягкий матрас.
Глори начала сопротивляться.
– Прошу тебя, Николас. Ты только все испортишь.
– Когда-то я говорил тебе, что сам решу, когда придет время. Может быть, мое тело сможет доказать тебе то, в чем бессильны слова.
Капитан приподнял подбородок жены и поцеловал ее, не обращая внимания на сопротивление. Руки Глори оказались прижатыми к груди мужа, и она почувствовала, как бешено стучит его сердце. Глори тихо застонала. Нужно остановить его. Если не сделать этого сейчас, будет поздно.
– Прошу тебя, Николас, – шептала женщина, пытаясь вырваться.
Под натиском поцелуев сопротивление становилось все более слабым, она поняла: ей совсем не хочется выйти из этой битвы победительницей. Мужчина осторожно снял с жены ночную рубашку, оставив ее совершенно обнаженной и дрожащей всем телом.
– Как ты прекрасна, – тихо шептал он. – Именно такой я вспоминал тебя каждой ночью, в эти долгие месяцы.
– Николас, – выдохнула Глори, не в силах остановиться, – я так по тебе соскучилась.
Капитан отпустил руки жены, и они обвили его шею, ее пальцы запутались в его вьющихся черных волосах.
Блэкуэлл целовал губы жены, ее лоб, глаза, покрывал нежными поцелуями плечи.
Дрожащими пальцами Глори расстегнула рубашку Николаса и прикоснулась к теплой коже его груди.
– Я люблю тебя, милый.
– Я знаю. – Мужчина продолжал ласкать жену, пока она не потянула его к себе со всей требовательностью неудовлетворенной страсти…
Они снова и снова любили друг друга. Каждый стремился пробить брешь в долгих месяцах одиночества. Потом Глори положила голову на грудь мужа и притворилась спящей. Только теперь, став настоящей женой Николаса, она, наконец, смогла принять решение.
Глава 20
Глори открыла глаза, привыкая к яркому солнечному свету, льющемуся через открытое окно, и вспомнила события предыдущего вечера. Вздрогнув, женщина повернула голову и увидела Николаса, который смотрел на нее, опершись на локоть. Он убрал спутанный во сне завиток волос с лица жены, продолжая молчать, словно в некоторой неуверенности.
– Все еще хочешь уехать? – наконец, спросил мужчина, стараясь придать голосу беззаботный тон. Его лицо казалось настороженным, словно он боялся услышать ответ жены на вопрос, который все же должен быть задан.
– Нет.
– Сожалеешь о случившемся?
Глори покачала головой. Николас несколько смягчился, хотя женщина была искренней только наполовину. На самом деле, ее продолжали терзать сомнения и раскаяние за то, что снова полюбила Блэкуэлла. Каждый день начинался с таких мучительных раздумий, ни на минуту не оставляющих ее в покое.
– Я твоя жена, – сказала она, робко улыбнувшись, – и буду ею столько, сколько ты этого захочешь.
Стремительно повернувшись, Николас обнял любимую.
– Даже целой вечности мне будет мало. – Он наклонился и поцеловал Глори. Это был страстный, глубокий поцелуй, поцелуй-раскаяние за все причиненные обиды.
Если бы только она могла в это поверить!
Они снова любили друг друга, сначала нежно, потом страстно и неистово, пытаясь наверстать упущенное. Когда больше не осталось сил, Глори приникла щекой к груди мужа, прислушиваясь к ровному биению сердца, и ее светлые волосы рассыпались по его обнаженному торсу диковинным золотистым покрывалом.
– Николас, я должна кое-что тебе сказать. – Глори села в постели и повернулась лицом к мужу.
Блэкуэлл накручивал на палец ее непокорный локон.
– Да, милая?
– Это касается нашего ребенка.
– Не нужно говорить об этом сейчас. Подождем, когда ты будешь готова.
– Мне кажется, такое время никогда не наступит.
Николас поднес к губам ее ладонь, стараясь утешить, если не словами, то лаской.
– Я напрасно обвиняла в случившемся тебя, – заговорила Глори, – ты ни в чем не виноват. – Она судорожно перевела дыхание и отвернулась, чувствуя нестерпимую боль, начавшую было затихать.
