Барбара Пирс - Благородство и страсть
– Твою даму сердца? – Оскорбившись, она фыркнула. – Кенан Милрой, от тебя ничего не добьешься, когда речь заходит о твоей личной жизни. Ты нашел себе порядочную женщину и не привел ее знакомиться? Как это называть? – Она покачала головой. – Обидно, если ты думаешь, что я не достойна ее.
Казалось, в своей жизни он обижал всех дорогих ему женщин. Неловко хлопая ее по руке, Кенан попытался ее успокоить:
– Да нет, Бланш, ты бы понравилась ей. – Он действительно так считал. Конечно, у Уинни есть свои причуды, но она никогда не была снобом. Он должен был сказать об этом Бланш, хотя слова утешения всегда давались ему с трудом. – Все дело во мне. – И подумал, что сейчас Уинни совсем одна с их будущим ребенком. Может, она все еще была в опасности. – Ладно, хватит болтать. Что случилось?
Удивившись, Бланш спросила:
– А ты разве не знаешь? Рекстер мертв, Кенан. Был убит недалеко отсюда.
Ошарашенный новостью, он побледнел.
– Когда?
– Вчера вечером. Он приходил сюда, искал тебя. Я была страшно поражена, он ведь ничего не хотел знать о тебе. Сказала, что не видела тебя, и он ушел. – Она снова вытерла набежавшие слезы. – Я последняя видела его. – Бланш скомкала носовой платок и ударила кулаком по столу. – Что за невезение! Надо же было негодяям напасть именно на одного из моих лучших покровителей. Представляешь, как это отразится на моем деле, когда все узнают, что его убили чуть ли не на пороге моего заведения?
Слова сыпались на него, словно палая листва, подхваченная ветром.
– Он хотел поговорить со мной?
Кенан вспомнил о признании Рекстера в том, что он, его старший сын, был законным наследником, что существовали некие доказательства. Ему хотелось бы верить в эту сказку, но тогда он подумал, что герцог пьян или просто решил поиграть с ним, и Кенан вышвырнул его из своего дома.
– Он просил мне что-нибудь передать?
При воспоминании о вчерашнем вечере ее глаза затянулись дымкой грусти.
– Нет. Только просил сказать, что искал тебя. Я предложила послать за тобой, но он отказался.
– Он был пьян?
Сморщив нос, она покачала головой.
– Нет. Но вел себя странно. На него не похоже. Выпил самую малость пива, а на карточные столы даже не взглянул.
Сожаление о доходах, которые она потеряет после смерти Рекстера, смешалось с тревогой за Кенана. Бланш впервые заметила, как тот изо всех сил старается сохранить маску безразличия.
– Столько лет вы избегали друг друга. И когда он наконец собрался поговорить с тобой, Бог забрал его. Никогда не знаешь, как все обернется…
Нечто заставило Рекстера забыть о развлечениях, и это Нечто должно было быть очень серьезным, если он стал разыскивать сына, которого отказывался признавать. Может, у него были с собой важные документы, из-за которых его убили, или же герцог просто оказался жертвой судьбы, как говорила Бланш? Если его отец говорил правду, то некоторые люди, включая его самого, могли извлечь из нее выгоду.
В глазах высшего света Кенан со своей ярко выраженной неприязнью к Рекстеру будет первым подозреваемым в его убийстве. Если бы герцог был жив, у него могла возникнуть такая идея, но она бы еще дальше отстранила его от Уинни.
– Милрой! – крикнул Голландец, направляясь к их столику. Его одежда была помята и вымазана в грязи, словно он всю ночь шатался черт знает где. – Я слышал про Рекстера.
Друзья Кенана смотрели на него, ожидая, что он как-то проявит свое горе. Но тот ощущал лишь пустоту, которая образовалась в его душе задолго до смерти отца. Ему стало не по себе оттого, что внутри было пусто, ведь что-то следовало чувствовать.
– Попридержи свои соболезнования для его родственников. Для меня этот человек ничего не значил. – «Ничего и все», – подумал он про себя и, встав со стула, резко 1 сказал: – Мне надо идти.
Бланш остановила его:
– Возвращайся, если захочешь.
Кивком головы Кенан поблагодарил ее за приглашение. Поравнявшись с Голландцем, он почувствовал такой ужасный запах от его одежды, что заткнул себе нос.
– Боже, Голландец, от тебя воняет, как из помойки.
– О, приношу свои извинения, что не предложил вам надушенный носовой платочек. – Он хотел похлопать друга по плечу, но Кенан инстинктивно отшатнулся. – Пока ты привыкал к своему галстуку, я успел посостязаться за внимание одной полногрудой красотки, чье имя я, кажется, уже забыл, и выпить море пива. – Он понюхал свой рукав. – А почему от меня несет рыбой, останется тайной.
Кенан не мог оставить друга одного в таком состоянии, потому что знал: Голландец точно нарвется на неприятности.
– Бланш, присмотришь за ним?
– Конечно, Кенан.
Прижимая платок к носу, она обдумывала, что ей делать с этим чудаком в вонючей одежде. Отбрыкиваясь от Бланш, которая хотела удержать его на ногах, он спросил Кенана:
– Куда ты?
– Не люблю совпадений, – ответил он. Времени на объяснения у него не было. – Особенно когда к ним приплетают меня!
Глава 18
– Ты сам должен понимать, что не следовало приходить сюда, – начал Невин. Он своим ушам не поверил, когда дворецкий передал, что его хочет видеть мистер Милрой. С большими покрасневшими глазами он выглядел еще хуже, чем Голландец. – Мать уже перенесла одно потрясение. Стоит ей увидеть тебя в своей гостиной, она может лишиться оставшегося рассудка.
– Я пришел не для того, чтобы мучить ее. – Хотя когда-то он бы с удовольствием вырвал герцогине ее ядовитый язык. – Выбирай. Можем стоять здесь и поливать друг друга грязью, чтобы господам из общества было о чем посплетничать. Но ты мог бы пригласить меня в дом и сделать вид, что смирился с нашим родством.
Невин стоял, скрестив на груди руки, подпирая входную дверь. Мимо по дороге проехала коляска, и он увидел, как один из пассажиров обернулся посмотреть на них. Дрейк закинул голову назад, чуть не ударившись о дверь. Ему явно все это не нравилось.
– Черт. – Опустив руки, он открыл дверь. – Входи. Что бы я ни выбрал, по-тихому не сговориться.
Кенан прошел внутрь вслед за ним. Роскошь дома его не удивила. Изысканно убранный холл свидетельствовал о богатстве и бесподобном вкусе, развитом прекрасным воспитанием. Уверенная походка Невина говорила о том, что он принимал этот дом и богатство как должное.
Они зашли в библиотеку, где была собрана коллекция чучел птиц. Здесь чувствовался едва ощутимый мужской запах, который наверняка оставил Рекстер. Кенан погладил по перьям чучело сокола, прикрепленное к деревянной подставке так, словно хищник собирался взлететь.
Он и не знал, что отец интересовался чем-то другим, помимо выпивки, карт и женщин. И вот он стоял в этой комнате как неприкаянный, смотрел на чучело птицы и понимал, что, несмотря на то, что он многое узнал о герцоге за последние годы, они оставались чужими друг другу. Невин обернулся и заметил, что Кенан рассматривает сокола.
